— Это не повод изменять! — гнев прорывается в моем голосе. — Люди должны поддерживать друг друга, даже если становится трудно, а не ранить и предавать! Разве семья для этого?

На мгновение между нами воцаряется тишина, наполненная тяжёлым дыханием и гневными, взаимными взглядами.

Я стараюсь отвести взгляд, но чувствую его пристальное внимание на себе.

— Аня, я хочу, чтобы ты дала мне шанс. Один. Я сделаю всё, что угодно, чтобы исправить свои ошибки.

Молчу. Слова не идут… Так легко говорить о любви и сожалениях, когда поздно… Когда это предательство уже нанесло мне рану, от которой не оправиться.

— Ты думаешь, что есть что-то, что может исправить такую «ошибку»? — злость и обида пробиваются сквозь каждый вдох. — Ты действительно думаешь, что можно просто захотеть и я смогу тебя простить?

Столько лет я была уверена, что на измену нельзя закрывать глаза, что это конец всему… И теперь не могу в голове уместить, как любящий человек может пойти на такое.

— Аня… Я люблю тебя! И не позволю тебе уйти, понимаешь? Не позволю!

— Тогда зачем… Зачем ты позволил себе это?! Заниматься сексом с секретаршей, когда я страдаю, бегая по врачам ради нашего будущего? — голос срывается, превращаясь в болезненный хрип. — Ты говоришь, что любишь, а тогда? Почему тогда ты проявил слабость? Почему?!

Мои слова повисают в воздухе. Макс молчит, смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, но потом тяжело вздыхает, будто и сам не знает ответа.

— Потому что так было проще… — наконец тихо произносит он, скользя взглядом в сторону, словно сам стыдится своего признания.

— Проще? Проще?! — возмущение захлестывает меня. — А меня ты спросил, каково мне теперь с этим жить? С твоим «проще»?! Ты подумал о том, что разрушил наш брак одним своим поступком?

Максим устало кивает.

— Я не знал, что делать. Нам было так хорошо, но потом ты зациклилась на ребёнке… всё, что оставалось — это видеть тебя каждый день всё более далёкой, потерянной. И вместо того, чтобы поддержать тебя, я выбрал легкий путь… Дурак, признаю!

Я сжимаю кулаки. Все его оправдания кажутся мне пустыми и бессмысленными. Разве мне было легче? Ведь, я тоже проходила через все эти неудачи вместе с ним, отчаянно мечтая о ребенке, веря, что муж тоже этого хочет!

А он — он решил поддаться соблазну и уйти в сторону, чтобы не видеть моих слез и не разделять мою боль! И теперь Макс хочет, чтобы я его простила, чтобы мы вернулись к тому, что было раньше? Как он может надеяться на это?

— Максим… Ты правда веришь, что теперь можно снова быть счастливыми? Как ты представляешь это, зная, что разрушил мое доверие?

Лицо бывшего мужа бледнеет. Он продолжает молчать, а в моей душе бушует буря. Я люблю его, и это чувство невозможно стереть, но стоит ли возвращаться к человеку, который так легко предал? В самый тяжелый момент?

— Аня… я прошу, один шанс, всего один… — его голос едва слышен, но каждый звук режет по живому.

Я смотрю в окно, видя лишь свое отражение. Слезы блестят на щеках, подчеркивая боль, от которой невозможно спрятаться. Передо мной лишь два пути — остаться в прошлом или найти в себе силы уйти и начать жить заново.

— Нет, Максим. Между нами всё кончено… Я не вернусь к тебе! Мне тебя не понять…

Машина резко тормозит у ворот незнакомого загородного особняка. Я даже не поднимаю головы, чтобы посмотреть — нет сил. Вся энергия ушла на уговоры, на бесполезные попытки убедить его вернуться обратно к больнице и оставить меня там.

Максим молча выходит из машины. Вижу его силуэт, когда он открывает дверь с моей стороны. Я успеваю прижаться к сиденью, словно это может остановить мучителя… Макс нагибается и тянет меня к себе, ловко подхватывая, и не обращая внимания на мои слабые попытки вырваться.

— Максим, отпусти… — это единственное, что выходит у меня сказать, но голос такой тихий, что почти сама себя не слышу.

Бывший муж никак не реагирует, лишь крепче держит меня в своих мускулистых руках. Впереди — дом, освещённый тусклыми фонарями, высокий забор с камерами, неужели и охрана есть?! Мысль об этом заставляет грустно улыбнуться: зачем бояться охраны, если он и так не собирается меня по всей видимости отпускать?

Максим несёт меня к крыльцу, не глядя в лицо. Его хватка такая твёрдая и сильная, будто если он хоть на секунду ослабит её — я могу исчезнуть.

Что он вообще чувствует? Любит ли? Или это просто желание удержать то, что, по его мнению, принадлежит ему? Злость, обида, чувство власти — что на самом деле за всем этим стоит? Я раньше могла бы ответить, что любовь, а теперь даже не знаю, что скрывается за молчаливой решимостью…

Прощение… Возможно ли оно после всего, чтонн пришлось пережить? Внезапно мне вспоминаются те моменты, когда я, казалось бы, знала его так хорошо, что могла предсказать каждое действие, каждое слово любимого… Как мы стали теми, кто сейчас не может даже нормально поговорить? Мы оба поменялись, но если я прощу его измену, то что будет дальше? Могу ли я вообще забыть об этом? Или, может быть, всегда буду видеть ту самую грань между нами — черту, которую он пересёк и которую теперь никак не стереть из памяти…

Максим доносит меня до двери, ставит на ноги, придерживая одной рукой, а второй, открывает замок. Мой протест и неумелое сопротивление его только раздражают, и это видно по тому, как он плотнее сжимает губы. Похоже, он по-прежнему не понимает, что именно меня разрывает на части: не только его предательство, но и страх перед тем, что мы уже не сможем быть прежними… Я так уж точно…

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять где мы, но не могу сориентироваться. В свете фонарей дом выглядит уютно, даже слишком спокойно, на фоне глухого-то леса, который окружает его с двух сторон высокими стенами сосен… Похоже мы здесь одни… И в этом тихом, но слишком пустом месте меня пробирает странный страх, от которого по спине бегут мурашки.

— Где мы? — спрашиваю, вглядываясь в лицо бывшего. Но Максим избегая прямого ответа, тянет меня внутрь.

На короткий миг меня охватывает слабость к нему. Сил уже не хватает, и так легко было бы просто перестать бороться, поддаться этой твёрдой руке и забыть обо всём — о гневе, об обиде, о невыносимом чувстве предательства, которое сидит где-то в глубине… Но всё же держусь. Сопротивляюсь его тёплому прикосновению, его слишком уверенной решимости в отношении меня. Упрямо напоминаю себе, что всё это лишь пустые попытки вернуть прошлое, которое он сам же растоптал…

Внутри дом оказывается совсем не таким, каким я представляла его снаружи. Сдержанный, но очень современный ремонт, большие окна, мягкий свет от скрытых ламп по углам — всё это выглядит обжито и уютно, почти так, как если бы нас здесь уже ждали. На кухне сверкают хромом новые бытовые приборы, в центре гостиной стоит уютный диван и полка с книгами. В коридоре вешалка с тёплыми куртками, рядом мягкие тапочки. Даже какая-то странная домашняя атмосфера — словно кто-то за день до нас приготовил дом для долгого проживания… Он всё спланировал заранее!

— Мы останемся здесь, — объявляет Максим, спокойно и твёрдо, произнося это так, будто принял решение, которому не собирается давать задний ход.

У меня в голове сразу мелькает — это бред. Я даже не успеваю ответить, как понимаю, что он не шутит… Это даже не временное укрытие, а его план, настоящая новая глава, которую он решил открыть для нас вдали от других людей!

— Это невозможно, Максим, — я обрываю тишину, которая повисает между нами. — У тебя работа, компания. Я тоже не могу просто исчезнуть. Отец… Он будет меня искать, это ненормально!

Максим чуть пожимает плечами, явно не разделяя моих тревог.

— Ради тебя я готов отойти от дел. Тем более, можно работать удалённо, — он смотрит на меня с такой уверенностью, будто всё это давно обдумал. — И твоему отцу я уже сообщил, что ты со мной. Сказал, что нам нужно время побыть наедине.