— Объяснить? — перебиваю я. Мой голос становится резким, как лезвие ножа. — А если бы я не узнала? Ты бы продолжал врать мне? Конечно продолжал, нужно быть идиотом, чтобы сказать о таком!

Его глаза полны страха, и я вижу, как он пытается найти нужные слова, но они не приходят. Я же чувствую, как мои слезы вновь наполняют глаза, но я сжимаю зубы, не позволяя им катиться по щекам. Я не хочу, чтобы он видел, как я страдаю. Я не хочу, чтобы он знал, что его слова все еще имеют силу над моим сердцем.

— Я люблю тебя, Аня! — наконец произносит он, и в его голосе звучит такая отчаянная надежда, что я на мгновение останавливаюсь. — Я не хотел этого, я запутался. Ты должна мне поверить!

Но с каждым его словом эта надежда кажется все более призрачной, как дым, который невозможно схватить руками. Я чувствую, как внутри меня растет буря отчаяния, как волны ненависти и боли накатываются друг на друга, создавая вихрь, который угрожает затопить все… Затопить даже мою слепую любовь к нему.

— Любишь? — произношу, с иронией в голосе. — Это не любовь, Максим. Это предательство.

Я вижу, как его лицо бледнеет, и внутри меня раздается тихий, но уверенный голос, который говорит: «Хватит».

Хватит разговоров, хватит оправданий. Я не могу позволить ему заполучить меня, как будто ничего и не произошло. Я поворачиваюсь и делаю шаг в сторону, не оглядываясь, не позволяя себе даже на мгновение усомниться в своем решении.

— Аня! — кричит муж, но я не останавливаюсь.

Я иду дальше, прочь от этого места, от него, от горькой правды, которая теперь стала частью меня.

Возможно, именно это и нужно мне сейчас — время, чтобы исцелиться, время, чтобы найти себя заново.

Вдруг слышу быстрые шаги позади себя. Сердце замирает, и я ощущаю, как холодный пот стекает по спине. Эти уверенные, быстрые шаги приближаются, и я не могу не обернуться.

В следующий момент, Максим хватает меня за руку и притягивает к себе. Его лицо искажено гневом, а глаза полны ярости.

— Ты никуда от меня не уйдешь!

Я чувствую, как его рука крепко сжимает мою, и в тот момент мне хочется вырваться, сбежать, но я скована его стальной хваткой.

Вспомнив, что у меня в руке все еще пакет с пирожными, которыми я хотела угостить мужа, я решаюсь на отчаянный шаг…

Через секунду, я что есть мочи вмазываю пакетом по голове Лисневскому!

Муж таращится на меня, будто я зарядила ему не лёгкими профитроли, а сумкой кирпичей, явно находясь в шоке от такой моей прыти. Но, я иду дальше…Засунув руку в пакет, я достаю воздушную сладость и размазываю её по лицу предателя, в надежде, что крем его задержит.

— Аня, ты что сдурела?! Боже, что ты творишь! — оттирая глаза кричит изменник.

Пользуясь его временным замешательством, я добавляю еще несколько ударов со всех сторон оставшимися пироженками и бегу что есть прыти к своей машине.

Нажав на педаль газа, я еду куда глаза глядят. Куда мне теперь податься? Неважно, главное поскорее убраться отсюда, пока Максим меня не нагнал. Судя по всему, ключи от его автомобиля остались в кабинете, там же, где эта дрянь…

Глаза снова застилают слезы, так что, я плохо начинаю ориентироваться на дороге. Решив остановиться, я выворачиваю руль вправо и моё сердце уходит в пятки…

Нет, только не это!

Вдруг, из ниоткуда, на перекрестке появляется красная машина. Она несётся прямо на меня…

Нет, только не это!

Время словно замедляется. Я резко жму на тормоз, и всё вокруг замирает. Машина останавливается буквально в миллиметре от моей!

Мои руки дрожат на руле, и я не могу пошевелиться. Сердце стучит где-то в горле, дыхание сбивается. Всё, что я могу сделать, — это уставиться на капот красного автомобиля, который едва не стал причиной катастрофы. Я могла бы быть уже на том свете. Мы могли бы…

Звук открывающейся двери прерывает мои мысли. Я поворачиваю голову и вижу, разъярённую рыжеволосую девушку, настоящую бестию. Она полна гнева, а её лицо перекошено от ярости.

— Ты что, совсем слепая?! — кричит она, подойдя к моему приоткрытому окну. — Ты могла нас убить! Ты хоть понимаешь, как нужно водить?! Я сейчас же вызову полицию!

Я хочу объясниться, сказать, что это не моя вина, что я ехала на зелёный свет и едва успела затормозить, но слова не выходят. Вместо этого меня накрывает истерика. Слёзы сами собой катятся по щекам, и я не могу их остановить.

— Я… я не хотела… — наконец, выдыхаю, но она продолжает кричать. С каждым её словом, с каждым обвинением, я ощущаю, как что-то во мне ломается. Я больше не могу так…

— Думаешь, всё тебе сойдёт с рук? Ты хоть представляешь, как серьёзно ты могла нас угробить?!

Я не могу остановить слёзы, которые текут без остановки. Вся моя решимость, весь мой хрупкий мир трещит по швам. Страх захлёстывает меня с головой. Только что я могла погибнуть. Мы могли погибнуть. Мой ребенок…

Девушка будто только сейчас замечает мои слёзы. Она останавливается на полуслове, её гнев начинает сменяться сомнением. Она смотрит на меня пристально, видя, как я обхватываю руками живот, как беспомощно дрожу, не в силах сдержать свой страх. На её лице появляется тень недопонимания. Мгновение она молчит, явно раздумывая, что сказать дальше.

— Слушай… — её голос становится тише, — Ладно, забудь… Главное, что все целы.

Я поднимаю на неё глаза, и во взгляде вижу уже не гнев, а что-то вроде сочувствия.

— Прости…

— Ну-да, береги себя, — она вздыхает и медленно отходит от машины, оставляя меня в тишине.

Я киваю, не находя слов. Когда она садится в машину и уезжает, я остаюсь одна, всё ещё дрожа от пережитого.

Заглушив двигатель, я иду на детскую площадку, не желая больше оставаться в автомобиле.

Присев на холодную скамейку, я бессмысленно смотрю на телефон в руках. Сердце всё еще колотится, как после долгого бега. Последние минуты были как в тумане, и сейчас, сидя здесь, я чувствую себя абсолютно опустошенной.

Внутри только тишина, но она настолько гнетущая, что хочется кричать. Я знаю, что должна что-то сделать, позвонить кому-то, но не могу заставить себя…

Вдруг на экране всплывает имя Лены, моей лучшей подруги. Я колеблюсь на мгновение, но затем нажимаю на кнопку вызова. Её голос сразу же раздается в трубке, теплый и заботливый, как всегда.

— Аня? Что случилось? Твой мне трубку оборвал, звонит, как сумасшедший! Ты почему плачешь?

— Лена… — мой голос срывается, и я начинаю говорить. Я рассказываю ей всё, каждую деталь, как видела Максима с другой женщиной, как рухнуло всё, что я строила и во что верила…

Лена молчит, внимательно слушая. Когда я замолкаю, истощенная, она тихо произносит, будто боясь еще больше ранить меня:

— Аня, тебе нужно быть с кем-то. Сейчас. Приезжай ко мне, я всё организую, не переживай. Дети, правда, шумят, но ты можешь остаться в нашей спальне, чтобы отдохнуть.

Её предложение звучит так искренне, но я тут же чувствую угрызения совести. Три маленьких ребёнка, двушка, в общем дом, полный забот и хлопот… Я не хочу навязываться ей со своими проблемами, особенно когда они уже её переполняют.

— Спасибо, Лен, но я… я лучше к Наташе поеду, — слова даются мне с трудом, но я знаю, что так будет лучше для всех.

Лена делает паузу, словно пытается возразить, но затем тихо соглашается:

— Ладно, если ты так решила. Но если что, ты всегда можешь приехать ко мне. Пожалуйста, позвони, если что-то понадобится.

— Спасибо. Я позвоню.

Мы прощаемся, и я набираю номер сестры. Наташа отвечает сразу, её голос бодрый и немного раздраженный. Она всегда была моей полной противоположностью, поэтому зачастую, мы не могли найти общий язык в детстве.

Мне приходится ей объяснять, что я не могу сейчас водить и что мне нужна помощь.

— Ты серьезно? — Наташа удивлена. — Аня, что с тобой такое? Я на работе, но если тебе так нужно, я скоро освобожусь и заеду!

Я быстро соглашаюсь и кладу трубку. Ждать недолго, но даже эти минуты кажутся вечностью.