Время тянется бесконечно, но вот Яна возвращается ко мне, протягивая папку.

— Чтобы ты больше не появлялась в жизни Максима, — в её голосе звучит такая уверенность, будто она считает, что с моим уходом раз и навсегда решит все свои проблемы.

Я молча забираю документы, ощущая, как в груди разгорается огонь обиды на любимого… Если бы не он, ничего бы не случилось… Повернувшись, иду обратно, не в силах сдержать слёзы. Уже стоя в лифте, я трогаю свой живот, пытаясь успокоить малыша, который наверняка чувствует каждую мою эмоцию.

— Вот и хорошо, — шепчу, пока крупные, солёные слёзы катятся по щекам. — Пускай воспитывает ребёнка от своей любовницы, а мы с тобой сами справимся! Вдвоём. И никто, никто тебя у меня не отнимет. Я обещаю!

Медленно иду по тротуару, вспоминая день. Сначала сестра, потом Федор, теперь эта Янка! Как же мне хочется от всех сбежать на необитаемый остров и просто забыть обо всём! Но даже там, сидя на берегу лазурного океана, я буду думать о Максиме.

Он настолько глубоко проник в моё сердце, что теперь я не представляю, как собрать все те острые осколки, колющие меня изнутри каждую секунду…

Я смотрю по сторонам, чтобы перейти дорогу. Быстро оглядываясь, и пока нет машин бегу вперёд, чувствуя, как ноги едва касаются асфальта.

Неожиданно, чьи-то крепкие руки хватают меня сзади, тисками сжимаясь вокруг тела и прижимая к себе. Сердце проваливается куда-то вниз… Я рефлекторно пытаюсь закричать, вырваться, но моё дыхание перехватывает от ужаса.

— Помогите! Пом… — широкая ладонь резко накрывает мне рот, лишая возможности хоть как-то подать сигнал.

Глаза расширяются от страха. Неужели это Фёдор?! Неужели он подкараулил меня и дождавшись пока я выйду, решил похитить?

Мамочки, что со мной будет…

Я отчаянно вырываюсь, пытаясь избавиться от захвата, когда внезапно слышу над ухом заботливые слова Максима.

— Аня, Анечка, тише, это я, — говорит он, и его голос, несмотря на всё, что между нами произошло, наполняет меня неожиданным чувством облегчения. Он ослабляет хватку, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть его лицо. Красивое. Любимое. Неверное…

Я смотрю на него во все глаза, не веря, что это он.

— Ты что, с катушек съехал?! Так пугать! Я чуть здесь не родила, — вырывается у меня непроизвольно. Замерев, я прикусываю губу. Язык мой — враг мой. Но к счастью, Максим не отнёсся к моей оговорке серьезно. Наверное, и предположить даже не может, что я ношу его ребёночка под сердцем.

— Я знаю, что ты не захочешь со мной говорить, — виновато произносит муж, не выпуская меня из объятий.

— Правильно знаешь, и поэтому решил запугать до дрожи в коленках! — говорю, сбрасывая его руки и пытаясь обойти высокую, мощную фигуру. Но Максим не отпускает меня, крепко обхватывая запястье и снова привлекая к себе.

— Пойдем, поедим в ресторане и спокойно поговорим.

— Нет! Зови свою Яночку, а меня оставь в покое.

— Ань, это не просьба.

— А что в таком случае, приказ? Забыл, что не на работе?

— Понимай, как хочешь.

Открываю рот, чтобы отказаться, но тут мой желудок предательски урчит, напоминая о том, что я давно не ела. Я понимаю, что не только мне, но и малышу уже пора поесть. Сжав губы, вздыхаю и кидаю взгляд на Максима.

— Ладно, — говорю медленно, — согласна. Тем более нам действительно нужно поговорить насчёт развода.

— Садись в машину, — сухо кидает муж, открывая передо мной дверь. — Как насчет итальянской кухни?

* * *

Я с аппетитом жую салат с креветками и тёртым сыром, чувствуя, как приятная кислинка брусничной заправки разливается по языку. Неужели, у меня уже проявляются странные пищевые пристрастия, как и у большинства беременных?

Еда будто успокаивает нервы, помогает забыть о тяжести, которая всё это время давит на меня.

— Официант, принесите пожалуйста ещё курочку под овощной подушкой и чизкейк, хотя нет, мороженое! Клубничное, два шарика.

Максим сидит напротив, смотрит на меня и улыбается, словно между нами ничего не произошло.

— У тебя хороший аппетит. Ты сейчас выглядишь очень мило, — он отпивает черный кофе из маленькой чашечки, одновременно отодвигая от себя нетронутую тарелку со стейком.

Я поднимаю взгляд, с трудом сдерживая раздражение при виде его довольного лица.

— Чему ты так радуешься? — спрашиваю, отложив вилку. — Будущему ребёнку от Яны?

Улыбка тут же исчезает с лица Максима. Он напрягается, его глаза расширяются, а рот немного приоткрывается, как будто он не может поверить, что я знаю… Несколько секунд он просто молчит, затем выдыхает:

— Ты знаешь?

— Да, — отвечаю, сжав губы в пухлую линию. — Пришла забрать вещи, а там она… Спасибо, что привёл свою любовницу в наш дом и уложил в постель вместо меня! Очень ценю. Какой же ты мерзавец…

Горечь подступает к горлу, и я сжимаю кулаки под столом, чтобы не сорваться. Максим отводит взгляд, нервно проводя рукой по волосам.

— Аня, я… Я очень виноват перед тобой, но сколько можно? Как долго ты меня будешь обвинять в этой слабости?

— Слабости? Твоя слабость через 9 месяцев родится. Поздравляю, кстати! Мамуля себя похоже хорошо чувствует? Крысилась на меня, пройти не давала… В собственный дом!

— Яна… я пустил её в квартиру временно. Чтобы следить за ней, во время беременности.

— Точно, временно, — повторяю я, не веря своим ушам. — Это так ты называешь то, что у вас происходит? А между нами, тоже было всё «временно», да, Макс?! Можешь не отвечать, ответ сама знаю.

Мы с Максимом сидим напротив друг друга, как два противника, готовые к финальной схватке. В воздухе висит напряжение, и каждое необдуманное слово ранит всё сильнее… Муж пытается меня переубедить, но я уже не могу спокойно смотреть, как рушится наш брак.

— Аня, ты не понимаешь. Из любой ситуации всегда есть выход, не горячись в разводом, — говорит Максим с уверенностью, которая меня бесит. Как будто он способен всё исправить простым разговором!

— Да что ты говоришь! — я почти кричу, не выдерживая. — и какой же выход ты видишь в нашей ситуации? Я должна простить тебя, обвинять себя, за то, что не оправдала твоих ожиданий в постели? Так? Ты хочешь, чтобы я закрыла на измену глаза?

Максим молчит, а я продолжаю, чувствуя, как голос срывается и мне не хватает воздуха.

— Я хочу уволиться, — выдыхаю, стараясь сохранять хоть каплю спокойствия. — Начать новую жизнь. Без тебя и той грязи, что ты привнёс в наш брак. Не держи меня, Максим, отпусти. Я не могу больше быть частью твоего мира.

Мои слова царапают собственное сердце. Я хочу остаться, прижаться к любимому мужу, почувствовать крепкий, терпкий поцелуй его властных губ… но боль внутри разрывает меня на части. Я никого, никогда не любила так сильно, как его. И сейчас люблю. Мне безумно страшно отпускать. Но как просыпаться рядом, в одной постели, зная, что произошло?

— Я не могу тебя отпустить. Аньь, ты нужна мне. Неважно, что произошло, это была слабость… всего лишь слабость. Да, я совершил ошибку, но это не меняет того, что я хочу быть с тобой. Мы сможем это пережить. Вместе. Вернись ко мне.

— Как ты можешь так говорить?! — я вскидываю руки, вставая из-за стола. — Ведь твоя потаскуха теперь беременна! От тебя! Ты хочешь устроить гарем? Почувствовал себя шейхом?

Максим смотрит на меня с каким-то странным спокойствием, от которого по спине пробегает колючий холод.

— Я не против, если она будет встречаться с ребёнком, — муж чеканит каждое слово, — Но как только малыш родится, я заберу его. Мы будем воспитывать его, как нашего с тобой малыша. Он будет называть тебя мамой…

Мои глаза расширяются от ужаса, слова застревают в горле. Максим говорит это с такой уверенностью, как будто у него уже всё спланировано…

— Ты собираешься забрать у любовницы ребёнка? — мой голос едва слышен, он дрожит, как и я вся.

— Да. Если вдруг у тебя не получится с зачатием, тебе больше не придется мучиться с ЭКО. У нас будет ребёнок, Аня.