— Ань, ты просто не понимаешь, — Наташа вздыхает, словно перед ней упрямая девчонка, а не взрослая женщина. — Ты должна подумать о будущем. Максима больше нет в твоей жизни, и лучше начать с чистого листа, встретить кого-то, кто сможет дать тебе то, чего не смог Максим.

Я молчу, глядя на неё.

Её слова вызывают во мне только внутренний конфликт. Как она может так легко говорить о новой жизни, когда я ещё даже не успела переварить всю ту боль от предательства Максима? И этот ребёнок… Он уже часть меня. Как я могу просто взять и вычеркнуть его из своей жизни? Ради какого-то мифического будущего возлюбленного?

— Наташа, я не собираюсь выходить замуж за кого-то другого, — говорю я наконец, стараясь сдержать эмоции. — Этот ребёнок — моё будущее, моя ответственность. И я не собираюсь прерывать беременность, еще раз тебе об этом говорю.

Её лицо напрягается, она качает головой, словно не верит, что я так категорично настроена.

— Ты повторяешь ошибки мамы, Ань. Ты помнишь, как она одна тянула нас с тобой? Как она угробила своё здоровье ради того, чтобы мы хоть как-то выжили? — голос Наташи становится всё более резким, отчего напряжение в комнате только возрастает.

Я резко оборачиваюсь к ней, и молча смотрю в глаза. Это правда. Мама всегда была сильной, но теперь я начинаю понимать, какой ценой это ей далось. Но неужели Наташа думает, что и я окажусь в такой же ситуации?

— Наташа, ты что-то не договариваешь, — замечаю я, чувствуя, как в груди начинает нарастать тревога. — Что ты имеешь в виду?

Она отводит взгляд, и я вижу, как лицо сестры искажается от переживаний. Это больше, чем просто страх за моё будущее. В её голосе звучит что-то личное, что-то из прошлого…

— Мама… она скрывала тебя от отца, — произносит Наташа, дрожащим голосом. — Он никогда не знал о твоём существовании. Мама не хотела, чтобы он вмешивался в нашу жизнь. Она боялась, что он заберёт тебя.

— Что?! Я думала, он умер… поэтому, его не было в моей жизни…

Эти слова поражают меня, словно удар молнии. Всё, что я знала о своей семье, о матери — теперь кажется мне ложью. Мама всю жизнь прятала эту правду, и теперь я начинаю понимать, почему она была такой закрытой и настороженной.

— Почему ты никогда мне не рассказывала? — я едва сдерживаю слёзы, не веря, что вся моя жизнь была обманом.

— Я не хотела, чтобы ты повторила её ошибки, да и к чему ворошить прошлое, кому легче? — Наташа выглядит так, будто ей тяжело продолжать. — И я вижу, что ты уже на этом пути. Максим… он может сделать то же самое. Взять ребёнка и лишить тебя всего. Ты знаешь, что в вашем брачном договоре прописано, что в случае развода дети останутся с ним? Он может это сделать, Аня, и ты ничего не сможешь ему противопоставить.

Мои руки начинают дрожать. Я чувствую, как холодный, липкий страх захватывает меня. Я не думала об этом, никогда не задумывалась, что Максим может так поступить…

Но теперь, зная его, я не уверена в его честных намерениях. Что, если он действительно захочет забрать моего ребёнка?

— Я не могу потерять своего малыша, Наташ, — говорю и мой голос едва слышен. — Я не смогу пережить это. Но я также не могу жить с Максимом… не после всего, что произошло.

Я осознаю, что стою на краю пропасти. Развод кажется единственным выходом, но страх потерять ребёнка пугает меня больше всего на свете! Я запуталась, не знаю, как найти правильное решение. Мир вокруг рушится, а я не могу найти опору ни в чём.

— Ты должна подумать, Анют. Ты должна решить, что важнее: твоя гордость или твой ребёнок. Но я боюсь за тебя, боюсь, что ты окажешься в той же ловушке, в какой была наша мама…

Я молча киваю, чувствуя, как внутри меня всё сжимается от боли и страха неопределённости. Впереди неизвестность, и я не вижу шанса, как выбраться из этой ситуации. Все эти размышления о разводе, о будущем без Максима теперь кажутся мне чем-то невыносимо сложным, чем-то, с чем я не смогу справиться…

Как найти правильный путь, когда каждый шаг может привести к катастрофе?

Утром, я тщательно умываюсь, пытаясь смыть остатки ночных тревог и переживаний. Но, в зеркале всё равно не узнаю себя: лицо припухло от ночных слез, а глаза остаются покрасневшими.

Да, сейчас я бы точно заняла первое место в конкурсе: «Самая убитая горем жена».

Я глубоко вдыхаю и, нежно глажу свой пока плоский, едва заметно округляющийся животик.

— Извини, маленький. Ты ещё не родился, а у тебя уже столько испытаний. Я обещаю, я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Спасибо, что выбрал меня своей мамочкой, — в эти слова вкладываю всю свою любовь и надежду. В журнале для беременных, я прочитала, что ребёнок всё слышит, даже находясь ещё в утробе матери. Я должна поддерживать себя и крохотную жизнь сама, раз муж оказался на это не способен.

Собравшись с мыслями, я направляюсь на кухню. Сегодня на повестке дня — сливовый пирог.

Я всегда знала, что эта выпечка — мой конёк. Запах сладких слив и стручковой ванили наполняет воздух, и я вспоминаю, как Максим всегда с нетерпением ждал, когда я доставала горячий пирог из духовки. Его глаза по-детски светились, когда он откусывал кусочек, а губы растягивались в счастливой улыбке. Но теперь эта улыбка стала для меня обманчивым воспоминанием, от которого сердце сжимается, напоминая о перенесенной боли.

Как я могу простить его предательство? Как можно было оставить меня в такой ситуации, когда мы вместе планировали ребёнка?

Пока я замешиваю тесто, мысли о Максиме не покидают меня. Я стараюсь сосредоточиться на каждом движении, не позволяя воспоминаниям затмить радость, которую мне приносит готовка…

На кухню входит моя сестра, её недовольное лицо сразу же бросается в глаза.

— Аня, ты что, с утра уже шуметь начала? Только и слышно, бам бам! — ворчит она, потирая глаза от недосыпа. — Люди спят, а ты тут пироги печёшь.

Я вздыхаю, на мгновение теряясь. И правда, я нахожусь в чужом доме, в квартире сестры и мне не следовало здесь с утра хозяйничать, зная её любовь подольше поспать.

— Извини, я просто решила порадовать нас свежим пирогом к завтраку. Уже почти все готово, осталось только испечь.

Наташа вздыхает глядя на моё лицо. Ей даже ничего не нужно говорить, я всё понимаю без слов.

— Что, всю ночь страдала по своему благоверному? Лицо заплаканное. Хватит уже себя истязать, нужно действовать!

Я вздыхаю и, глядя на её насмешливое выражение, отвечаю с болью в сердце:

— Он не благоверный, он бывший. И как бы я не хотела его забыть, у меня это не получится сделать сразу. Это невозможно. Взять и вычеркнуть его, будто и не было этих совместно прожитых лет…

Наташа приподнимает бровь, словно давая понять, что моя излишняя эмоциональность здесь ни к чему. Я чувствую, как в груди снова поднимается волна обиды, но сдерживаюсь.

— А с ребёнком, решила, что будешь делать дальше?

— Обсуждать нечего, только рожать. Мы с тобой об этом уже говорили.

Она вздыхает, и её голос тут же меняется, как будто она не понимает моего упрямства.

— Через сколько будет готов пирог?

— Минут через сорок, а что, уже не терпится отведать сладкого кусочка?

— Отлично! Нет, я не для себя спрашиваю, у меня вообще-то диета, — Наташа заговорщически улыбается. — Ты фартук сними. В холодильнике есть косметический лед, лицо протри, чтобы красноту снять. К нам скоро гости придут.

Я вскидываю голову, удивленно спрашивая:

— Гости? Кто это?

— Стас и Федя, твои одноклассники.

— Мои что?! — не верю своим ушам. — Боже, тот самый Федя, олимпиадник по математике? Это ты его пригласила?

— Да, именно он! — смеется Наташа, не понимая, что я сейчас чувствую.

— Ну уж нет! — возмущаюсь, представляя, как он снова начнет грузить меня своими формулами и теоремами. — Опять свои умные фокусы начнет показывать! Помнишь, как он прошлый раз заставил меня интегральные уравнения решать?