Родители отдали меня в академию немного раньше срока, как раз перед отъездом, чтобы я была под присмотром. У отца были хорошие связи в столичной академии.

Я на всю жизнь запомнила, как прощалась с родителями. Они оба приехали со мной в академию, и оба познакомились с деканом факультета целительства, на который меня, скорее всего, и распределят в следующем году. Мама обнимала так нежно, шепча обещание встретиться на каникулах. А вот отец обнял от души и тихо на ухо сказал:

— Что бы ни случилось здесь и дальше, помни, что ты Трейн. Ты помнишь, что это означает?

Это был наш общий с отцом секрет. И я помнила все эти годы, с упорством паровоза шла через насмешки и пренебрежение с моим мизерным даром. Но получила желанный диплом.

Специальность мы, студенты, выбирали не сразу. После года общего обучения, где нас подтягивали до общего приемлемого уровня, ведь в каждой семье были свои условия, мне нужно было выбрать специализацию исходя из своей предрасположенности.

Чего мне стоило попасть в светлые целительницы, скрывая свой настоящий дар — это отдельный разговор. Но сейчас, когда мне оставалось полгода до восемнадцатилетия, я получила диплом светлой целительницы.

Вот только силы для целительства во мне было на грани. И если бы не память об отце и мой титанический труд, не видать мне диплома. А пахать нужно было для того, чтобы не исключили и чтобы иметь доступ к самой большой библиотеке нашего королевства, к ритуальным залам и рабочим комнатам, где я могла втихаря заниматься тем, что мне было жизненно важно. Моим реальным даром, а не крупицами, доставшимися от мамы.

Почему я не открылась там, в академии, получив славу и почёт, открыто развивая свой дар? Да потому что я осталась во всём мире одна. За мной не было сильного и знатного рода, я не была наследницей большого состояния. А вот желающих улучшить свои дела за мой счёт было предостаточно.

Откинула мысли о прошлом, и мысленно вернулась к вчерашнему дню, к приезду жениха и моего появления в кабинете, уже три года оккупированного дядей. Я так и не смирилась ни с ним, ни с его семьёй, жившими здесь вольготно, распоряжавшимися всем, словно это они были хозяевами всего.

Я знала планы дяди, он разрывался между желанием избавиться от меня, выдав поскорее замуж, и желанием завладеть имуществом моих родителей, то есть моим наследством, вписав передачу в брачный договор, который он от моего лица подпишет с женихом.

Вот только я со своим слабеньким даром явно не была нужна Бьёрнам, от слова совсем. А мои данные были официально зафиксированы академией и прописаны во всех нужных документах.

Встреча с женихом прошла ужасно. Харальд Бьёрн, второй сын рода, произвёл на меня неизгладимое впечатление своим внешним видом: высоким ростом, телосложением воина, чёрными волосами, забранными в хвост, чернющими глазами и внимательным, жёстким, ощупывающим взглядом.

Я застыла рядом с дверью, в которую вошла. Гостя поводили в гостиную, где он и общался с дядей. Уже позже я поняла, что не только внешность, но и мощь его магии сыграла со мной злую шутку, отдалённо напоминая папину, когда он проводил боевые поединки, иногда разрешая нам с мамой на них присутствовать.

Я на всю жизнь запомнила, как мама тогда смотрела на папу. А тот, когда заканчивал, подходил к нам, подхватывал меня и подбрасывал, а я визжала от удовольствия, зная, что мой папа самый сильный и лучший, и обязательно меня поймает, прижмёт к себе, целуя в обе щёки, а потом поставит на землю, даря улыбку, полную любви. А то и подмигнёт, напоминая о наших общих делах и шалостях, которые маме лучше не рассказывать.

Дальше папа обычно похищал маму, и они исчезали на какое-то время. Не сразу я начала понимать, что они там делали, убегая в свой отдельный рай, но позже, когда подросла, я поняла, что отец и мама сохранили всю свою страсть и любовь до конца.

Наверное, поэтому я была в первые минуты так обескуражена, застыв словно зайчик перед волком в ожидании его реакции. И она последовала.

Харальд Бьёрн был воином, магом смерти и очень опасным человеком. Мой жених холодно представился, понимая, что мы не виделись три года, и обратился к дяде, бросив повелительно:

— Лэр Трейн, оставьте нас.

Я вздрогнула от холода и равнодушия в словах жениха, и резко пришла в себя. Но из образа не вышла, скромно поправив свою причёску. Усмехнулась про себя, вспоминая свою фирменную причёску, придуманную как раз после первого полугодия в академии.

Тогда я вообще не отличалась адекватным поведением, только получив новости о смерти обоих родителей и познакомившись с дядей. Он быстро разобрался с наследством и запихнул меня обратно в академию, преспокойно забыв обо мне.

А причёской на встрече с женихом был тугой хвостик. Ещё я перед приходом жениха подновила на волосах придуманный мною гель, делающим мои волосы более тусклыми и кажущимися жирноватыми. Мои шикарные волосы становились темно-мышиного оттенка, и мне самой казались просто ужасными.

Вот только это мне и нужно было!

Ни один кавалер не возник на пороге дядиного кабинета и не приставал ко мне во время учёбы, потому что к этому образу прилагалась ещё и соответствующая одежда. Ну, и как не обойтись без прыщей, показывающих, что у целительницы не в порядке магия?

Учителя пеняли на моих родителей, что задевало, но я терпела, потому что точно знала, дело было не в них. Родители проводили со мной все положенные ритуалы, а мама ещё и обучала меня потихоньку, подробно объясняя, что она делает.

Тем не менее жених явно оценил мои старания, ни на секунду не засомневавшись в моём образе. Да и как бы он это сделал, если я уже третий год так дурила всех? А мой образ уже начал срастаться со мной.

Иногда, правда, мне эта маска так надоедала, что хотелось показать всем, что я совершенно другая, но я понимала, что стоит на кону. И терпела. Как и сейчас проглотила холодный взгляд недовольно смотрящего на меня жениха.

Он не церемонился, рассказывая всё как есть:

— На ближайшие год-два меня отправят служить севернее. Я спокойно могу разорвать ненужную помолвку с вами, Эмма, ведь наш род рассчитывал на нечто иное, когда заключал ненужную и тогда мне связь. Но я тогда дал слово отцу дождаться вашего совершеннолетия. Вот только полгода — срок немалый, а ваш дядя категорически против вашего здесь присутствия. В любом случае ваш дядя предложил неплохой вариант, и я склонен согласиться. Отложенная свадьба. Вы же в курсе, что это такое?

Я кивнула, понимая, что это единственный вариант спастись. Вот только даже фиктивно замуж за эту угрюмую ледышку не хотелось. А Харальд Бъёрн меня пугал.

И я добавила тихо, следуя своей роли:

— Родительское наследство я всё равно не отдам.

Взгляд молодого Бъёрна стал ещё холоднее и внимательнее, словно он что-то заподозрил насчёт меня. Я опустила голову, освобождаясь от напряжения этого взгляда, да и отыгрывая свою роль до конца.

Бъёрн хмыкнул, подошёл ближе и тихо ответил мне:

— Мы сделаем проще. Твой дядя согласен на отсроченную свадьбу, я тоже. Ты, если наследство остаётся за тобой, тоже, я правильно понял? Ну, кивни, что ли, или ты там уже умерла от страха?

Я подняла голову, искренне возмутившись таким отношением, но встретила внимательный, изучающий меня взгляд. Наши лица были так близко, что я видела золотистые крапинки, откуда-то взявшиеся в черноте радужки моего жениха.

Так вот зачем им нужна была целительница, этот дар был в роду, да и для мага смерти союз со светлой целительницей обещал развитие дара в следующем поколении.

Первое, что я изучила в академии, когда началась специализация, это внешние, а затем и внутренние признаки даров. Маг смерти — это не обязательно некромант. Но любой некромант — это обязательно маг смерти.

Уже тогда я прекрасно знала, кто стал моим женихом. В пятнадцать я была ещё несформировавшимся подростком, тем более целительницы взрослеют позже, чем девушки с магией стихий. Но равнодушное и несколько безразличное лицо моего жениха я помнила. Как помнила и высокий рост, внимательный и опасный взгляд, который молодой маг смерти пытался замаскировать за тем самым равнодушием.