— Ты поэтому меня сюда привела? Показать мне эту каморку?

Норма кивнула.

— Это здесь Розмари… в смысле, я здесь была, когда пропадала?

— Откуда мне знать, где ты была. Ты же мне не рассказываешь.

— Но ты думаешь, что Кропси здесь иногда прячется, и поэтому захотела показать мне?

Норма снова кивнула.

Сейдж стиснула зубы. Она тратит время впустую. В этой клетушке до чертиков жутко; трудно представить, для чего она предназначена или кто здесь бог знает чем занимается, но если это не связано с Розмари, нужно уходить. У Нормы только Кропси на уме, а Сейдж могут сцапать, и она рискует впустую.

— Нужно возвращаться, пока нас не хватились, — заявила она, направляясь к отверстию. Выбравшись наружу, она подождала в кладовке, пока Норма последует за ней и приладит на место панель.

Выпрямившись, Норма спросила:

— Хочешь знать, как я это обнаружила?

Сейдж взялась за дверную ручку:

— Расскажешь по дороге в палату.

— Мне это показал человек, который водил тебя сюда.

Сейдж выпустила ручку и с раскрытым ртом уставилась на Норму.

— Розмари приходила… в смысле я сюда приходила?

— Ты меня не путай. Сама знаешь, что приходила.

— Откуда мне знать. Я же тебе сказала, что ничего не помню. Кто меня сюда водил? И зачем?

— Ты знаешь кто.

— Скажи мне. пожалуйста. Это тог уборами.

Норма покачала головой.

— А кто тогда?

— Если я тебе скажу, ты не должна никому признаваться, что мы были здесь, помнишь? — Она подняла мизинец, напоминая Сейдж об уговоре. — Уэйн взял с меня обещание. Он говорит, это наш с ним секрет.

В голове у Сейдж сработал сигнал тревоги.

— Так это Уэйн приводил меня сюда?

Норма кивнула, затем гордо заявила:

— Когда ты пропала, он привел меня сюда и сказал, что теперь я его девушка вместо тебя.

У Сейдж свело челюсти. Ко всем кошмарам Уиллоубрука еще и это. Собравшись с духом, она спросила, хотя уже знала ответ:

— Значит, Роз… то есть я была его девушкой, до того как сбежала?

Норма скорчила гримасу, смущенная вопросом.

— Потому я тебя сюда и привела. Теперь ты знаешь, что ты больше не его девушка. Сама сбежала, а мне ничего не сказала, поэтому я хотела тоже сделать тебе плохо. И сделала.

Сейдж сжала губы; сердце у нее разрывалось при мысли о том, что пришлось претерпеть Розмари.

— Ты злишься? — спросила Норма.

Сейдж собралась было сказать, что все в порядке, она вовсе не злится, но вовремя сообразила, что лучше не расстраивать Норму: только не теперь, когда она, Сейдж, наконец сдвинулась с мертвой точки. Сделав глубокий вдох, она напомнила себе, что Норма оказалась в Уиллоубруке не просто так. И было легко понять, что в этом ужасном месте она цепляется за самый крошечный клочок тепла, каким бы порочным и неподобающим он ни был. Вероятно, она и не догадывается, насколько это неправильно.

— А Уэйн… Он тебя обижает, когда приводит сюда?

Лицо Нормы исказило недоумение.

— В смысле обижает? Он свою девушку нипочем не обидит.

Ощущая все большее отвращение, Сейдж собралась было объяснить Норме смысл своих слов, но решила воздержаться. Не требовалось много ума, чтобы сообразить, для чего Уэйн водит пациенток в потайную комнату. Теперь понятно, почему сестра Вик и Леонард считали, что ему известна причина исчезновения Розмари. Но если они в курсе его грязных дел, почему не положили им конец? И знают ли они о потайной комнате? Сейдж нужны были ответы на эти вопросы — но прямо сейчас надо вытянуть из Нормы всю возможную информацию.

— Уэйн знает, почему я убежала? Он тебе сказал, куда я пошла?

— Нет, но он знал, что я расстроилась, когда ты попыталась сбежать без меня.

— Это он тебе так сказал? Что я пыталась сбежать?

— Нет, это ты мне сказала. Сказала, что собираешься сбежать. Но обещала взять меня с собой. А сама не взяла.

От вихря мыслей, вопросов и эмоций у Сейдж закружилась голова.

— Я тебе рассказала, как собираюсь сбежать?

— Нет. Я тебя сто раз спрашивала, а ты никогда не говорила. Просто твердила, что в свое время я все узнаю. А потом бросила меня.

— А как ты обнаружила, что я пропала?

— Проснулась однажды утром, а тебя нет.

— А что сказали Марла и сестра Вик?

— Ничего не сказали. Они нам никогда ничего не говорят. А ты сама знаешь, люди всю дорогу пропадают. Иногда возвращаются, а иногда нет. Но тебя все искали.

— И Уэйн ничего про это не знал?

— Не знаю. Он не сказал.

— Точно?

Норма кивнула.

— Я правда хочу вспомнить, что случилось, — объяснила Сейдж. — Если еще что-нибудь узнаешь, скажешь мне?

Норма улыбнулась, подняв мизинец.

— Скажу.

Сейдж просунула в него свой согнутый мизинец и потрясла, потом положила руку на плечо Нормы:

— Послушай. Я знаю, тебе нравится Уэйн, но тебе не следует ходить с ним сюда. И нужно рассказать кому-нибудь, что он водит тебя в кладовку.

Улыбка сползла с лица Нормы.

— Нет! — Она яростно тряхнула головой. — Я же слово дала. А уж я-то свое слово держу. Не то что некоторые, вроде тебя.

— Но что, если… — Сейдж чуть было не сказала: «Если он и есть Кропси», но оборвала себя. Уэйн — сексуальный маньяк, даже насильник, но это не делает его серийным убийцей. По крайней мере, ей так казалось. И все же нужно попытаться защитить Норму.

— Что, если он опасен?

Лицо Нормы перекосилось от злобы.

— Хватит тебе, — ощерилась она. — Ничего он не опасный. Он со мной добрый. Смотри. — Она подошла к полотняному мешку, висевшему радом со смирительной рубашкой, и вытащила из него горсть палочек «Пикси стикс»[8]. — Он мне награду дает каждый раз, как сюда приходим.

От отвращения и ярости Сейдж на мгновение прикрыла глаза. Как заставить Норму понять и вместе с тем не огорчить ее?

— Послушай меня, — сказала Сейдж. — Ты должна рассказать кому-нибудь, что делает Уэйн. Это неправильно. Он не должен так поступать.

— Я же тебе сказала, хватит, — окрысилась Норма. — Ты просто злишься, потому что теперь он любит меня. — Она вернула конфеты в мешок, затем вытащила одну, надорвала обертку зубами и высыпала содержимое в рот.

— Да нет, я не злюсь. Честное слово. Мне он даже не нравится. Я просто не хочу, чтобы он тебя обижал. И что, если ты… если он…

— Сделает мне бебичку?

Сейдж кивнула.

Норма рассмеялась.

— Ты же знаешь, что этого не может быть. — Она снова опрокинула в рот бумажную трубочку и потрясла, пока та не опустела.

— Конечно, может.

— Не может, у меня же операция была, ты что, забыла? Дебилам нельзя иметь бебичков.

У Сейдж опять заныло под ложечкой. Мало того что здесь проводят медицинские эксперименты и практикуют лоботомию, они еще и насильно стерилизуют обитательниц? И тут ее озарило. Если Розмари подверглась стерилизации, у нее должен был остаться шрам. Может, по этому шраму их и можно будет отличить друг от друга! Ее тряхнуло от выброса адреналина. Наконец-то ясно, как доказать, что она не Розмари. Если, конечно, сестра подвергалась операции. И если Сейдж сможет найти врача, чтобы проверить шрам.

— В Уиллоубруке всех девушек оперировали? А меня?

Норма пожала плечами:

— Почем я знаю. — Смяв пустую бумажку от конфеты, она бросила ее назад в мешок. — Может быть.

Затем Сейдж припомнила слова Марлы о том. что к пациентам приводят врача, только если они истекают кровью или умирают — а иногда даже в таких случаях не приводят. И Тина говорила то же. Да и сама Сейдж уже насмотрелась здесь травм и болезней: понятно, что обитатели не избалованы вниманием докторов.

Медленно, но неуклонно она опять стала падать духом. Невозможно никого заставить даже выслушать ее, что уж говорить о проверке шрама. Она снова посмотрела на Норму — бедную, сломленную Норму, не понимающую, в какую жуткую передрягу она попала.

— Ладно, — сказала Сейдж. — Но даже если тебе сделали такую операцию, ты больше не должна позволять Уэйну приводить тебя сюда. Это неправильно.