— Нет! — закричала Сейдж и начала вырываться. — Что вы делаете? Куда вы меня тащите?

Санитары усилили хватку.

— Спокойно, — сказал один. — Мы просто ведем тебя назад в палату.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — выслушайте меня. Это ужасная ошибка. Я не Розмари. Я ее сестра-близнец Сейдж. Поверьте же мне.

Она пыталась заглянуть им в глаза, дать понять, что она совершенно нормальная и разумная, но они смотрели строго вперед, сосредоточенные на своем деле. Тот, что слева, был выше и старше, с седым хвостом и бриллиантовым «гвоздиком» в мочке уха. У того, что справа, было молодое невинное лицо, изрытое прыщами, и мощная челюсть. Он походил на ученика средней школы.

Ни один из них не отвечал.

— Пожалуйста, — повторила она. — Если вы отведете меня назад, в кабинет доктора Болдуина, я все объясню. Нельзя так со мной обращаться.

— Умолкни, — буркнул седой санитар. — Сам доктор Болдуин и велел нам отвести тебя туда, где тебе самое место.

— Но я не Розмари! — закричала она.

— Ага-ага, — ответил санитар. — Именно так ты всегда и говоришь. Дай угадаю: тебя зовут Сейдж.

О господи. Неужели Розмари всем и каждому врала, будто ее зовут Сейдж?

— Да, — сказала она. — Именно так. Прошу вас. Умоляю. Я говорю правду. Моя сестра Розмари была больна. Она не понимала, что говорит.

Седой сжал ей плечо и грубо встряхнул.

— Умолкни, я сказал! — рявкнул он и перенес внимание на молодого санитара: — Вот тебе один из наиболее важных уроков, которые ты должен усвоить, если хочешь продержаться здесь больше одного дня.

— Какой? — спросил молодой.

— Не верь ничему, что говорят эти дебилы.

Сейдж снова начала было протестовать, потом бросила попытки. Стараться переубедить их было бессмысленно. Они просто делали свою работу. Вместо этого она стала сосредоточенно следить за тем, куда они идут, высматривая на стенах отметки или цифры, чтобы отыскать дорогу назад, к административному зданию, если представится случай. Но каждый туннель, по которому они проходили, был копией предыдущего, и они постоянно сворачивали то туда, то сюда, словно в гигантском лабиринте.

Наконец они дошли до конца туннеля, где над ржавой дверью висела изъеденная коррозией табличка: «Держать запертой». Седой выудил из кармана кольцо с ключами и отпер дверь, за которой обнаружилась узкая лестница с щербатыми каменными ступенями. Санитары провели Сейдж вверх по лестнице и остановились на площадке с очередной стальной дверью. Пока старший санитар отпирал замок и отодвигал засов, Сейдж оглянулась на лестницу, прикидывая, успеет ли добежать до нее. Там, в туннелях, можно оторваться от старшего санитара, но младший наверняка ее сцапает. К тому же она понятия не имела, куда бежать.

Словно угадав ее мысли, седой распахнул дверь и втащил Сейдж внутрь. Они попали в нечто вроде кладовой, где теснились полки, швабры, ведра и промышленного размера контейнеры с чистящим средством «Пайнсол». Заперев дверь, санитары вывели Сейдж из кладовой в помещение с кафельным полом, окруженное Г-образной стойкой, где в воздухе пахло затхлыми мочалками, дезинфектантом и чем-то вроде грязных пеленок. Где-то кричали. Стонали. Плакали. По рукам у Сейдж побежали мурашки. Что это за место?

За стойкой рыжеволосая женщина с носом картошкой и сигаретой в руке повернулась на стуле, чтобы взглянуть на вошедших. При виде Сейдж ее подведенные брови взлетели вверх, а рот распахнулся кровавым напомаженным колечком. У нее был вид человека, который питается сиротами и щенками. Женщина затушила сигарету в металлической пепельнице и встала, оправляя форму медсестры.

— Мать твою за ногу, — брякнула она. — Нашли все-таки!

— Вроде того, — отозвался седой.

— И где она была? — спросила медсестра. Волосы у нее были тусклые и явно крашеные, а наложенный слоями макияж не скрывал «гусиных лапок» у глаз и обвисших щек.

— Не знаю, — ответил седой. — Болдуин нам не сказал. Может, Уэйна спросить.

Медсестра закатила глаза:

— Так он тебе и скажет.

— А мы поднажмем, — предложил седой, но медсестра покачала головой:

— Не буду я у него ничего спрашивать. У нас уже с ним были терки. С меня хватило.

Борясь со страхом, Сейдж повторила про себя имя: Уэйн. Надо запомнить.

— Кто это, Уэйн? — спросила она, стараясь звучать разумно. — И откуда ему знать что-то об исчезновении моей сестры?

— Завела шарманку, — раздраженно проворчал седой. — Всю дорогу эту хрень слушал.

— Но ведь это правда! — сказала Сейдж и умоляюще уставилась на медсестру: — Помогите мне, пожалуйста! Я сестра Розмари, мы с ней близнецы, но никто меня и слышать не хочет. Моему отчиму позвонили из Уиллоубрука и сказали, что Розмари пропала. Вот я сюда и приехала, помогать искать сестру. А доктор Болдуин считает, что я — это она, и хочет меня запереть.

Медсестра проигнорировала ее, обратившись к седому санитару.

— Тебя учить не надо, Леонард, — сказала она. — Либо пропускай мимо ушей, либо поддакивай. Другим способом их не заткнуть.

— Ага-ага, — буркнул Леонард. — Знаю. Ее в ту же палату?

Медсестра кивнула:

— Да, но поосторожнее там. Норма опять за свое принялась.

— Офонареть, — сказал санитар. — Именно этого нам сейчас и не хватало.

За спиной у медсестры, в коридоре, санитарка втолкнула за стойку белую кроватку с высокими бортиками, наполненную детьми. Малыши были разного возраста, от нескольких месяцев до года. Трое сидели, двое лежали, а один стоял и плакал, сжимая крошечными пальчиками железные перила кроватки. У двоих младенцев были миндалевидные глаза и широкий лоб носителя синдрома Дауна; у одного не хватало обеих рук, а другой, похоже, был слепым. Сейдж с ужасом смотрела, как их провозят мимо. Возможно, слухи о том, что у матерей-подростков отбирают детей, были правдой.

— Почему здесь маленькие? — спросила она. — Это больница или школа?

Санитары и медсестра вели себя так, словно ее не существовало.

— На вечер планы в силе? — спросила медсестра у Леонарда.

— А то, — ответил тот. — Надо же показать этому жеребчику, как отрываться с лучшей командой Уиллоубрука.

Медсестра улыбнулась второму санитару.

— Как тебя звать, красавчик?

— Дейл.

— Приятно познакомиться, Дейл. А я Вики, но асе меня зовут сестра Вик. Добро пожаловать в шталаг[4] номер шесть.

— Так мы больничные блоки называем. — пояснил Леонард. — Шталаг номер шесть, шталаг номер тринадцать. Короче, ты понял.

Сестра Вик хохотнула.

— Тебе еще многому предстоит научиться, парень. Но не волнуйся, старина Леонард покажет тебе, что к чему. Готов поразвлечься сегодня вечером?

Дейл осклабился.

— Вопрос в том, готовы ли вы? Не извольте сомневаться, ребята: что касается поразвлечься, так я вам покажу кое-что.

— А вот я сомневаюсь, — заметил Леонард. — Я Вудсток[5]пережил.

— Да ну? — удивился Дейл. — Мой брат тоже. Но что-то он там никаких хиппующих стариканов не видел.

Замолчите, думала Сейдж. Замолчите и послушайте меня. Вы что, не видите, насколько мне страшно, насколько я сломлена? А эти крики и стоны в коридоре — разве вы не слышите? Или вам все равно?

Сестра Вик подмигнула Дейлу:

— Мы, солнышко, не такие старые, как ты думаешь. Еще посмотрим, кто кого научит.

Леонард и Дейл рассмеялись, затем подтолкнули Сейдж к концу стойки. Она оглядывалась на сестру Вик, пока санитары утаскивали ее прочь.

— Пожалуйста! — снова закричала Сейдж. — Это ошибка!

Сестра Вик уселась и закурила вторую сигарету.

Когда они обогнули стойку и двинулись по коридору, Сейдж замерла на месте. Если бы санитары не держали ее, она бы осела на землю.

По обеим сторонам от прохода она увидела девочек, от совсем маленьких до подростков. Сбившись по двое или трое, они сидели в кроватях, на стульях и в креслах-каталках. Некоторые кровати походили скорее на тележки с большими колесами и ручками, а кресла-каталки напоминали викторианские музейные экспонаты: деревянные, со ржавыми колесами и тонкими подлокотниками. Во многих каталках сиденьями служили длинные деревянные ящики, похожие на гробы без крышек, и в них на грязных простынях тоже лежали, скорчившись, девочки. Их бледные тощие ноги были подтянуты к животу, как у зародышей, кисти рук прижаты к груди.