— Как он выглядит? — почему-то заинтересовался Чижов.

— Высокий, темноволосый. На левой руке нет одного пальца, — попытался описать убийцу оставшийся в живых свидетель.

— Он был не один? — интересовался дальше шуцман.

— Их было много. Я не знаю сколько, не считал.

— Почему они так поступили? — продолжал задавать вопросы Гриша.

— Хотели, чтобы все подумали, что это сделали партизаны, — последовал вполне закономерный ответ старика. Пока довели деда к дому старосты узнали, что подобная резня происходила во всем поселении. От вида таких зверств вывернуло наизнанку не одного Чижова. Свидетелями массовых убийств, стали несколько оставшихся в живых человек. Они все сидели в одной комнате и отвечали на вопросы «бухгалтера». Тот сидел за столом и старательно записывал показания очевидцев. На лавке лежали вещественные доказательства в виде двух головных уборов с пятиконечными звездами на тулье. В виду отсутствия в поселении мужчин шуцманам пришлось копать братскую могилу, чтобы похоронить убитых. Самое неприятное было сносить порубленные тела к вырытой яме. Следователь насчитал 149 трупов жителей села, возрастом от мала до велика. Завершив погребение, Гришка возвращался к машинам, когда заметил как Васька Зленко и Степан пинают ногами лежащего на снегу деда поляка.

— Вы что с ума сошли? — вмешался Чижов.

— Пусть знает гад, что говорить, — разгоряченный избиением произнес Зленко.

— Ему сказали, что на "Паросли" напали партизаны, а он порочит достойных людей.

— Это ОУНовцев что ли? — уточнил Григорий.

— И ты туда же? Тебе тоже доказательств мало? Спроси у следователя, он тебе скажет, — огрызнулся Бородай.

— Своих покрываете? — не испугался новоиспеченный ефрейтор.

— Чего тебе надо? — угрожающе двинулся в его сторону Василий.

— Ты снова за свое? — недовольно пробурчал Степан.

— Отпустите старика, — потребовал Чижов.

— А то, что? — с вызовом спросил Зленко.

— Посмотрите, — стоял на своем Гришка. Бородай решил не доводить дело до открытого конфликта и оттащил в сторону дружка.

— Рано ты оперился Гриша, — процедил сквозь зубы Степан.

— На покровительство унтерштурмфюрера рассчитываешь? Немцы тоже не вечные.

— Можно ему так и передать? — с издевкой в голосе спросил Чижов. Дружки сочли нужным промолчать и пройти мимо.

Ульрих Дитрих, впечатленный такой кровожадностью партизан, решил провести облаву в близлежащих населенных пунктах. Его бронетранспортер рванул вперед, поднимая гусеницами вихри снега. Грузовики с шуцманами потянулись следом. Украинское село Мельница Малая взяли в кольцо и начали прочесывание. Заходили в каждую хату, чтобы проверить дом на предмет наличия в нем подозрительных особ. Чижов со своим отделением прошел несколько хат и только в третьей застал мужчину, который не являлся хозяином данного подворья.

— Кто такой будешь? — строго поинтересовался у мужчины ефрейтор.

— Односельчанин я. В гости по-соседски зашел, — заверил полицейских незнакомец. Хозяева одновременно закивали головами, подтверждая сказанные слова.

— И где твой дом? — не верил на слово шуцман.

— Так через два дома, — заверил «шума» гость. В доме, ни каких предметов указывающих на пребывание здесь партизан, найдено не было, и возможно никто бы не обратил особого внимания на соседского мужика, но Грише не понравился взгляд сельского жителя. Холодный, оценивающий, такой бывает у людей уверенных в своих силах и знающих чего они хотят. Хозяева наоборот опускают головы, боясь смотреть в лицо шуцманам, и всячески при этом заискивают перед полицаями. Этот ведет себя так, словно и не боится «шума», а лишь просто опасается.

— Пойдем, покажешь, где ты живешь, — предложил ему Чижов. Высокий, темноволосый мужчина, крепкого телосложения подошел к примитивной вешалке, на которой висела зимняя одежда, и снял с нее тулуп. Гришка внимательно наблюдал за его действиями и поэтому сразу же обратил внимание, что у крестьянина на левой руке не хватает одного пальца. Ему моментально вспомнились слова польского старика о «мяснике». А может это он и есть? — мелькнула в его голове шальная мысль. Темноволосый мужчина повел за собой гурьбу полицейских. Он уверенно открыл калитку и шагнул во двор одного из домов. Выскочившая из будки собака залилась громким лаем. На ее голос из дома выбежала перепуганная женщина, на ходу набрасывая платок себе на голову.

— Вот тут я живу, а это моя жена Маруся, — четко произнес мужчина. Хозяйка немного стушевалась, переводя взгляд с так называемого мужа на вооруженных людей.

— Проходите в хату, — нашла, что сказать после минутной задержки Маруся. Чижов кивнул парням в сторону хозяйственных построек, чтобы они провели так обыск, а сам последовал приглашению хозяйки. Мужчина по праву хозяина присел за стол, приглашая сделать тоже самое и ефрейтора. Игнатов нырнул в соседнюю комнату, чтобы посмотреть, что там находится.

— Маруся, надо угостить гостя, — распорядился домовладелец.

— Чекай, через хвилинку буде зроблено, — затараторила по-украински крестьянка и направилась к печке. То, что женщина знала этого человека, было бесспорно, но это еще не значило, что он был ее мужем. Гриша прошелся по светлице, рассматривая фотографии на стенах.

— Как мужа-то зовут? — невзначай спросил Гриша.

— Дмитро, — ответила Маруся.

— Дмитрий значит? А что же я его на фотографиях не вижу? — хитренько улыбнулся шуцман. Женщина в растерянности замолчала.

— А мы недавно сошлись, вот и не успели сфотографироваться, — нашел, что ответить хозяин. Гришка ходил кругами по дому, подмечая всякие мелкие детали. Отсутствие мужских вещей, одна подушка на кровати. Все говорило о том, что женщина жила одна.

— И документы у тебя имеются?

— Какие документы? Война на дворе. Официально я не работаю, вот и не имею аусвайса.

— Как же вы проживаете? Сараюшка небольшой. Хозяйство хоть имеется?

— Имеется. Коровка, да куры, — сообщила жена. В дом вошли парни, что проводили обыск в хозяйственных постройках.

— Все чисто, — доложили они. Маруся поставила на стол тарелку с солеными огурцами, положила пару луковиц и нарезала хлеба. Все это шло как закуска к бутылю самогона, который водрузила в центр стола крестьянка. Полицаи потирали руки в предвкушении выпивки.

— Не густо. Чем же вы перебиваетесь? Где хозяин работает? — не переставал Гриша задавать вопросы, но не Дмитрию, а его жене.

— Так Дмитро скотину рiже. Вiн рiзник, — снова на украинском языке призналась Маруся.

— Что-то не так? Или это запрещено законом? — стал волноваться хозяин дома, почувствовав какой-то нездоровый интерес к его персоне у представителя власти. Дмитрий плеснул мутноватую жидкость в стаканы, и полицаи потянулись к ним руками. Чижов за стол садиться не стал, а подошел к хозяйке, копошащейся у плиты.

— Коровка молока много дает? — задал он бытовой вопрос.

— Не очень, — насторожилась Маруся.

— А кличут коровку как?

— Зорька, — тихо произнесла женщина.

— Мужа-то давно потеряла? Это ведь не твой муж.

— Чего ты к моей бабе пристал? — встревожился Дмитрий.

— Не твоя это баба и ты не тот за кого себя выдаешь. Резник говоришь? — обратился Гриша к Марусе, кивая в сторону якобы ее мужа.

— Видели мы его работу в "Парослях". Только там тебя «мясником» называли. Ты малых деток топором рубил. Никого не щадил.

От этих слов Дмитро поменялся в лице. Рядом сидящие полицейские удивленно смотрели на мужчину.

— Да что он такое говорит? Наверное, путает с кем-то? — заволновался мужик.

— А сейчас мы и проверим. Ведите его к старосте, там и узнаем, муж он Марусе или нет.

Дмитрий рванулся к лежащему на столе ножу, но Игнатов был начеку и перехватил его руку. Тут шуцманы навалились на крестьянина и скрутили его.

— Что это за хозяин, если на него лает дворовой пес? Может, скажешь, как кличка вашей коровы? Ты же тут хозяин. Или забыл, а может, и не знал вовсе?