— Ученица Меральда Каллепс из Хаза, прошу к трибуне! — поставленным голосом позвал её образ герольда Инграна. От лёгкого кивка острая пряжка примяла кожу на дочиста выбритом подбородке.

Присутствие королевского глашатая девушку не обрадовало. Он может искажать слова в пользу обвинения, если Галиарду действительно важно побыстрее обнародовать имя преступника и тем самым лишний раз показать свою карательную власть. После трагического примера ученицы Алрат каждая следующая кража стала не просто беззаконием, а открытым актом неповиновения. Короля не слушают, его не боятся, и нет никакой разницы, что именно у него воруют — бесценные книги из Архива или яблоки с кухни. Оказывается, членов семьи Хари можно убивать. Он прятал этот факт не от потомков, скорее, от современников, и всё ради одного себя, заката великой правящей династии. Хорошо, что её доказательствами были не слова. Пусть попробуют переиначить трансляции.

Девушка неосознанно пригладила юбку и шагнула к двери.

— Столичный гарнизон, девятый пост. Назовите себя и передайте ваш синк, — звенящим тоном потребовал стражник. Сияющие острия трезубца выглядывали из-за его плеча и почти касались серебряного крыла напарника, перегораживая вход. Меральда непонимающе нахмурилась.

— Меня только что пригласил герольд Ингран. И мои показания хранятся на браслете.

— Передайте ваш синк, — заученно повторил архангел. — Съёмка закрытых заседаний запрещена, все документальные свидетельства фиксируются правоохранителями до начала процесса.

Ну да, профессор предупреждал её, что заседание пройдёт в закрытом режиме. Записи она отправила Мите Годет ещё прошлым вечером. И прямо сейчас её вызывали на рассмотрение дела по имени. Почему так неспокойно на душе? Скрепя сердце, девушка оголила запястье и расстегнула цепочку.

Первым, на что она обратила внимание, войдя в зал, стало лицо Хотиса Вертигальда. Немного удивлённое, заметно осунувшееся и бледное, но с вызывающе живыми глазами. Он улыбнулся, поджав нижнюю губу, и неловко взъерошил засаленную медь волос. Меральда чуть не заплакала от облегчения — Хотис, вне всякого сомнения, её помнил. Супруги Годет, словно отзеркаливая друг друга, стояли по обе стороны от трибуны, сохраняя до приторности благожелательные выражения на лицах. Одинаковые серые костюмы делали их похожими на брата и сестру. Мёртин даже носил причудливое украшение на оттопыренном левом ухе. У Меральды возникла дикая мысль, что если разрезать их тела вдоль и ровно пополам, то можно слепить одного человека без ущерба симметрии. Комиссар Хари вытянулся у пустых скамеек, парадный мундир сиял золотом и слепящей белизной. Он безразлично взирал на судей, которых девушка пока не видела, застыв в проходе за их спинами. Кажется, с её появлением в глазах герцога что-то мелькнуло. Выхолощенный, лишённый живой сути, он всего на мгновение превратился в человека, измученного, такого, что едва держался на ногах. Девушка интенсивно помотала головой. Воображение явно подшучивало над ней, извращая неприятную реальность. Галиард сидел в зале, далеко не в первом ряду, и с интересом наблюдал за процессом, поглаживая тыльной стороной ладони седеющую щетину. Бархатные одежды сливались с обивкой скамьи, зато зубчатая корона с резкими гранями чёрно-алого камня словно вспарывала само пространство.

Меральда прошла мимо пышного плеча глашатая и встала к трибуне, огороженной с трёх сторон высокими панелями из благородного тёмного дерева. За судейским столом расположились комиссар Хиг, граф Аилид и его бессменный помощник, виконт Кортье. Главный судья больше не выглядел добродушным — искривлённый скобкой рот и закономерно провисшие щёки наделяли его типичной внешностью кинозлодея.

— Меральда Каллепс, — вслух обратился к ней герольд Ингран, гораздо громче, чем это бывало в трансляциях, — Суд напоминает, что за дачу ложных показаний предусмотрено наказание в виде общественно полезных работ согласно восьмому указу пятой части Кодекса Мистолии.

Разумеется, студентка это знала. И всё равно собиралась утереть нос королю и его ищейкам. Схема довольно простая: сначала подорвать доверие к гарнизону, затем показать подделку, снимающую обвинения против Хотиса. Что может пойти не так? Главный комиссар лишь мягко намекнул, что её свидетельство вряд ли изменит ход дела. Прямого отказа не было, к тому же всегда есть возможность сказать, что она неправильно его поняла. Вести свою съёмку герцог не мог, ведь девушка отозвала согласие. При разговоре присутствовал лекарь Бравиати, но все браслеты сдают при входе…

— Защита ходатайствует об отстранении Тобиэла Хари от дел комиссариата, — излишне торжественно объявила графиня Годет.

— Поскольку в ходе расследования он допустил непростительную ошибку, — добавил Мёртин с той же тональностью.

Меральду прошиб холодный пот. О небо, какая же она дура! Слепая, доверчивая и абсолютно безмозглая! Правозащитники уже сместились от центра, предположительно для того, чтобы Галиард Первый смог самостоятельно узреть грандиозный провал сына. Встретившись, они синхронно вскинули руки, словно показывали фокус на сельской ярмарке, а не предъявляли суду серьёзную улику. На девушке не было браслета, но она мысленно прокрутила ту же запись.

«Согласна передать трансляцию в архив гарнизона. Если по результатам вы снимете обвинения с Хотиса Вертигальда. Он не входил в здание, не слышал сигнала и даже не убегал от архангелов. Убегала я, а он просто искал меня», — дерзко и одновременно умоляюще говорит первоисточник.

Неподвижный, словно вырезанный из цельного куска гранита, герцог Хари, опускает глаза в пол и широко усмехается. За его спиной отчётливо виднеется тёмный прямоугольник двери, а в край дрожащего кадра вмещается часть картотеки идеографа.

«Меральда Каллепс, не советую выдвигать мне условия. У следствия уже есть неопровержимые доказательства вины задержанного. Боюсь, ваши показания ничего не изменят.»

Она бы упала, если бы позади не было опоры в виде деревянной стены. Поэтому только прислонилась, елозя вмиг заледеневшим затылком по шершавой поверхности. Спёртое дыхание принялось резкими толчками разрывать грудь. Кажется, одна булавка отстегнулась и теперь царапала бочину в такт судорожным вдохам. Алес Роз сделал свой коварный ход, воспользовавшись глупой овечкой. По какой-то причине гарнизон до сих пор умалчивал, что Меральда выуживает доказательства из воздуха, но теперь, когда встал вопрос о правомочности действий центрального комиссариата, её непременно выдадут фармации. Свидетельница не могла находиться на территории Каструм-Мара с браслетом на руке. И уж тем более — в хранилище конфиденциальных записей. Ведь архангелам не составит труда вещественно подтвердить, что её синк, как и положено, находился в ящике на первом посту? Тогда в чём состоит афера профессора? Почему он просто не донёс на неё?

— Как все мы видели, Тобиэл Хари нарушил инструкцию, подпустив свидетеля с нейроинтерфейсом к засекреченному банку данных, — заключил лорд Годет, активно жестикулируя.

— Меральда Каллепс, это ведь ваша запись? — ласково спросила графиня. Правозащитники снова разделились, подобравшись к девушке с двух направлений, точно стервятники. Во рту стало сухо, а язык так и прилип к нёбу. Хиг буравил её маленькими глазками. Судья Аилид и его помощник весьма спокойно ждали трансляции герольда. Герцога она видела только со спины — правый рукав задрался, побелевшие пальцы смыкались вокруг широкой металлической полоски, замещающей кожу на предплечье.

— Да, — еле слышно выдавила студентка. Отступать в любом случае было некуда. По крайней мере, ей не покажут запись с казни Хотиса, потому что совсем скоро генетики превратят её мозг в кисель.

— Лорд Хари, это какое-то недоразумение. Вам следует объясниться, — Санви Хиг медленно поднялся со своего места, уперевшись ладонями в стол. При этом он всё так же не сводил подозрительного взгляда со свидетельницы, готовой вот-вот хлопнуться в обморок.

— В Мираже не хватает специалистов, — по обыкновению тихо заговорил герцог. Меральда и слова бы не разобрала, стой он на пять шагов дальше. — Ученица Каллепс, как будущий историк, могла бы работать с архивами комиссариата, но, к сожалению, отказалась. Её синк тщательно проверили, гарнизон не обнаружил никаких компрометирующих записей.