Меральда просто смотрела на него, долго и пристально, ища хоть какой-нибудь признак лжи. На резко очерченные скулы и ямочку на подбородке, на открытый лоб и мягкий треугольник носа, на сомкнутые губы, обычно перекошенные до неузнаваемости. Заглянуть в глаза побоялась, потому что иначе ей пришлось бы признать, что Хотиса могут стереть и выкинуть, как сломанную игрушку.

— А кто вы, собственно, такой? Расхаживаете по крепости как у себя дома, имеете свою комнату в казарме, суёте нос в дела гарнизона. И не говорите, что вы просто брат герцога Хари. Он вас на дух не переносит, как и все адекватные люди.

— Король всемогущий, ты мне нахамила! — возмутился Алес, прикрывая рот ладошкой, а когда отнял руку от лица, стало понятно, что его это крайне забавляет. — Вообще-то, я профессор.

— Опять шутите, — устало вздохнула девушка. Зябко поёжилась, растирая плечи, и придвинулась поближе к обогревателю.

— Никаких шуток, орешек, — ловко поднялся и стянул покрывало с неряшливо заправленной кровати, ухитрившись оставить лежавшую поверх одежду почти в исходной точке. Накинул свою добычу на собеседницу, укрыв вместе с головой, и снова примостился рядом. — Я преподаю общую теорию криминалистики в Школе гарнизона.

Ученица приглушённо охнула, всё ещё пытаясь выбраться из-под тонкого одеяла. А когда всё же одолела его, закутавшись точно крыльями, искренне поблагодарила хозяина спальни.

— Не стоит благодарности, потом постираешь. А что? — без стеснения развёл тот руками, видя, как яростно заискрились её медовые глаза, — Няня говорит, я уже большой мальчик, должен сам справляться. А пачкал-то не я.

Меральду впервые охватило непреодолимое желание стукнуть живое существо, но для этого нужно было раскрыть свой тёплый и уютный одеяльный кокон, чего делать категорически не хотелось.

— Хорошо, профессор Роз, — процедила она, бездарно имитируя холодность Ионы Флетчберг. — Но я всё ещё не понимаю, каким образом ваши догадки могут помочь Хотису.

— Это была преамбула, дорогуша. Сам я не уполномочен присутствовать на закрытом заседании, но ты могла бы. В качестве свидетеля, если убедишь правозащитников в важности своих показаний, — Алес откинулся, оперевшись на обе руки, и теперь смотрел на Меральду с интересом юного натуралиста. Девушка прекрасно понимала, что вмешавшись во время суда, а не до него, возможно, уже не застанет друга прежним. Но схватиться за протянутую соломинку было лучшим вариантом, чем не делать вообще ничего. Она неловко ощупала запястье, спрятанное под покрывалом. Не хватало синка, чтобы хоть как-то систематизировать увиденное в день кражи.

— Я попробую записать свои воспоминания. Если получится, вы поможете их проанализировать?

Профессор ухмыльнулся, взял её туфельку и со знанием дела прощупал внутренности.

— Сойдёт, всё равно опять намокнут, — встал в полный рост и вертушкой запустил баретку на ковёр. — Переодевайся и выходи, подожду в коридоре.

Прихватив со стула плащ, он покинул комнату. Меральда нехотя вылезла из одеяла, насквозь пропитавшегося теплом, через голову стянула многострадальное платье и принялась тем же путём снимать нижнюю сорочку. Бретельки намертво застряли в спутанных, ещё влажных волосах. Попробовала аккуратно расцепить пальцами, но тут ей послышался скрип дверных петель, и она одним рывком сдёрнула хлопковую комбинацию, закрывавшую обзор почти так же надёжно, как надетая на голову труба. Машинально прижав бельё к груди, она с недоверием оглядела пустую спальню и остановила взор на плотно закрытой двери. Ещё никогда в жизни она не одевалась так быстро. И ей было плевать, что одежда мужская, на несколько размеров больше и глубокого траурного оттенка, главное — она была сухой. Край туники заканчивался немногим ниже коленей, на грани приличия, но девушка не стала снимать пояс в угоду длине. Не потому что без пояса она была похожа на безумицу в пододеяльнике, просто ей нужно будет куда-то крепить сумку, когда её вернут. Хуже всего село пальто. Меральде пришлось закатать рукава, и теперь начало кистей знаменовали два толстых бублика, при том, что плечевые швы сползли почти до самого локтя. В последний момент ученица вспомнила о двух платках, грязных и мокрых, и спрятала их в карман.

Алес Роз честно сдерживал рвущийся наружу хохот, пока леди с обречённым видом стояла в проходе, но всё-таки прыснул, стоило ей нахлобучить шляпу. Отсмеявшись, он приподнял конус и намотал её волосы на кулак, а затем придавил получившуюся загогулину шляпой.

— Спасибо, так гораздо лучше, — мрачно отозвалась Меральда, пока тот завязывал подбородочные ремни. По крайней мере, теперь она хоть что-то видела.

Дождь смягчился, накрапывая едва различимой пылью. Профессор накрыл голову капюшоном, прежде чем нырнуть в мокрую взвесь. На плацу ученики архангельской школы довольно резво крутили палками. Удары дерева напоминали ритмичную музыку, и Меральда сама не заметила, как зашагала в такт. Катушку стерегли караульные, их белые мундиры отчётливо выделялись на фоне потемневшей от влаги стены.

— Отворяй ворота! — гаркнул на них Алес, стараясь перекричать шум тренировки.

— Уже, — коротко ответил один из архангелов не шелохнувшись. Девушке показалось, что даже не шевеля губами. Центральная часть крепостной стены была затянута плотным сизым туманом, за которым никак не удавалось разглядеть начало моста.

— Да не бойся ты, сто раз так ходил, — сердито проворчал Алес Роз, хватая студентку за руку. Но ей всё равно было страшно. Не столько за себя, сколько за тех, кто сейчас трясся в экипаже впереди.

На самом мосту всё было не так плохо, по крайней мере, путники видели обломки парапета по обе стороны и не менее десяти шагов перед собой. Алес всё так же сжимал ладошку Меральды, хотя она больше не упиралась, наоборот, старательно семенила ножками, чтобы попасть в темп. На мокрой дороге её неприспособленные туфли иногда проскальзывали, поэтому ходьба вдруг стала делом, требующим предельной концентрации и ловкости.

— А они не свернут мост, пока мы ещё на нём? — заговорила девушка, немного приноровившись. На длинной дистанции туман серьёзно ограничивал видимость. Профессор резко остановился, вскинув перед ней их сцепленные руки, будто преграду, на которую та по инерции налетела.

— Вот, — указывая ей под ноги, изрёк Роз, — на тёмном не очень хорошо видно, но если присмотреться, можно разглядеть пятно. Это Долгауль Стремительный. Точнее, то место, откуда его отскребали. Весьма неприятное зрелище, честно говоря. Но не переживай, из тебя точно выйдет лепёшка посимпатичнее.

Стоило ему договорить, как со стороны города донёсся какой-то приглушённый шум. Меральда инстинктивно кинулась обратно к крепости.

— Да брось, я пошутил. О, небо, ты мне сейчас сустав выломаешь! — мужская ладонь по-прежнему крепко держала её пальцы, поэтому девушке пришлось вернуться и задействовать все конечности, чтобы утянуть спутника за собой. При этом она взволнованно вглядывалась в туман позади него. Алес поддался, сделав шаг вперёд, и поймал студентку, прежде чем её центр тяжести коснулся мостовой. По-медвежьи обхватил, сдвинув подбородком острый конец шляпы, из-под которой тут же посыпались волнистые русые пряди. — Ну нельзя же быть такой доверчивой, — мягко пожурил он девушку. Обездвиженная Меральда до боли прикусила губу, чтобы не расплакаться от обиды. Её опять провели, будто пятилетнего ребёнка.

— На первом и втором посту есть синхронизированные счётчики. Всех входящих и выходящих считают по головам, как цыплят. Кстати, у тебя сердце колотится быстрее, чем у цыплёнка, — на последней фразе голос Алеса стал тихим и хриплым, а кольцо рук стиснулось, прижимая Меральду ещё крепче. От него пахло кожей, мускусом и горьким дымом. Холодные капельки, щедро рассыпанные по поверхности плаща, теперь облюбовали нос девушки, размазались по её примятой щеке и согрелись.

— Профессор…

— Давай постоим так ещё немного, — неожиданно попросил он, не дав ученице договорить. И начал легонько покачиваться, как если бы баюкал дитя или бездарно вёл партнёршу в танце. — Можно представить, будто мы застряли на маленьком клочке земли, закутанном в туман. И должны решить — остаться здесь навсегда или попробовать найти выход. От выбранного направления будет зависеть, разобьёмся ли мы о скалы или выйдем к другому, такому же крошечному обрывку.