Осмотрев зал практически из-за угла и убедившись, что в нём нет достаточно крупных фигур, она подошла к стойке и улыбнулась румяной женщине, самозабвенно беседующей с профессором Розом.

— Хороший день! Не подскажете, в какой комнате остановился артист Том Мот из Вельхи? — и для убедительности занесла толстый валик рукава над платёжным картриджем. Алес мягко опустил кружку с сидром и с интересом уставился на спутницу. Похоже, ученица прервала его на середине какой-то гениальной шутки, сама того не заметив.

— Сожалею, но он выехал сегодня утром, — довольно дружелюбно ответила хозяйка, украдкой бросая восхищённый взгляд на посерьёзневшего блондина.

— Мне необходимо его найти, — к требовательному тону примешался отголосок отчаяния, и фраза прозвучала так, будто ребёнок за обедом канючил конфету.

— Помилуйте, Эбина! Вы знаете всех горожан как минимум в лицо, — с особым заискиванием вступил в диалог профессор. — Так с кем, говорите, он уехал?

— Да с этой охлынщицей, Вельдой Туркан. У неё несколько теплиц в северной части города. А овощи, все как один — гнилые!

Она бы ещё долго распиналась о качестве поставок бахчевых и салатных культур, но Меральда быстро перевела обещанный мист и настойчиво взяла Алеса под руку. Очевидно, хозяйка таверны не тешила себя надеждами, как лекарка Мольгрин, но всё равно прервалась и вздохнула, завистливо провожая парочку глазами.

Крепко держась за своё прикрытие от потенциальных ухажёров, студентка пересекла многолюдную площадь. Проезжая по ней впервые, она заметила лавку синковщика, он как раз приколачивал на фасад свежую вывеску. Этого вскользь оброненного взгляда хватило, чтобы запомнить местоположение лавки. Под осуждающее молчание профессора она купила несколько картриджей, а затем вышла на улицу и самостоятельно поймала карету. Однако от незнания города не смогла сформулировать конечный адрес.

— Северные теплицы, — перехватил инициативу Роз и пропустил даму в салон. Когда экипаж тронулся, а занавески оказались зашторены, он лениво поинтересовался, — Что-то нащупала?

— Не совсем. Я могу вам доверять?

Алес не ответил, только ухмыльнулся правой стороной рта, словно беззвучно говорил: «Это тебе решать, милочка». Меральда зажмурилась, тяжело и шумно дыша. В конце концов, он уже знал о её способностях, и то, как девушка собиралась их использовать, не вызывало в ней восторга. Скорее, лёгкую тошноту, страх и самоненависть.

— Я собираюсь подделать доказательства.

— Ты ведь знаешь, что можешь загреметь на рудники за лжесвидетельство? — уточнил Алес Роз.

— Пусть сначала докажут, — холодно отрезала девушка. Она не просто обладала необычайно чёткой памятью — образование историка, хоть и незаконченное, позволяло ей сводить и анализировать факты не хуже, чем криминалисту. Но сейчас полученных данных и оставшегося времени хватало только на то, чтобы сфальсифицировать доказательства. По крайней мере, она надеялась, что этого достаточно.

Меральда тщетно пыталась представить, как Хотис Вертигальд идёт по джунглям, без конца откидывает со лба медную чёлку, пригибается там, где ей не было в том нужды. Но оказалось, что её фантазия специализируется лишь на пугающих подробностях казней, причём не только Хотиса, но и её собственной. Тогда она и признала, что для этой части плана потребуется помощь специалиста. Кинорежиссёра, способного достоверно перенести вымысел на открытый картридж. По дороге Меральда записала короткую визуальную дорожку с места действия будущей пьесы. Тёмная чаща, в которой нашла бессознательного сокурсника, окружённого архангельскими псами. Вывела на обменник все записи с участием друга, для создания убедительного образа. Ей даже не пришлось воспроизводить их по памяти — на синке обнаружилось так много трансляций, словно вся её жизнь состояла из встреч с этим смешным долговязым парнем и лишь изредка разбавлялась лекциями и страницами древних книг. Он учился на агронома, и их пути закономерно разошлись ещё после первого курса, когда в программе Университета закончились общеобразовательные и смежные предметы. Всё, что ей оставалось — подглядывать за ним с робостью тени перед солнцем. Иногда болтать в столовой, как старые друзья, интересоваться делами, столкнувшись на территории кампуса, а однажды Меральде довелось потанцевать с ним на студенческой вечеринке в честь Пёстрого праздника. Все нарядились в радужные костюмы, настолько яркие, что рябило в глазах, а Хотис, как всегда, заявился в однотонной рубашке с выбившимся из-за пояса уголком, растрёпанный, будто только что проснулся, со смущённой улыбкой на губах. «Кому ещё попадать в переделки, если не такому растяпе», — подумала девушка и тут же скорчилась от боли. В желудок, словно тяжёлый камень с заострёнными краями, бухнулось непреодолимое чувство вины. Стоило ей набраться хоть немного мужества и заставить ноги врасти в пол у того книжного стеллажа, и Вертигальд благополучно уехал бы на следующем экспрессе в обществе Друмайи Арлейн. А уже завтра сама Меральда с лёгким сердцем сошла бы на станции в Мареграде. Но вместо этого она собирается сфабриковать доказательства и отправиться за ним в столицу, прямиком во дворец, чтобы добиться внимания правозащитников и занять место свидетеля на закрытом заседании суда. Ведь так поступают настоящие друзья?

— Орешек, тебя расколют меньше чем за минуту. Давай объясню на пальцах. Гарнизон дважды скопировал твой архив, и в нём не было ни одной полезной записи, — Роз продемонстрировал рогатку из указательного и среднего и несколько раз провёл мимо кулака второй руки, убедительно изображая пустоту, — А должно быть так, — скрестил пальцы два на два в виде решётки и многозначительно помахал ею перед носом собеседницы. Широкий рукав съехал к локтю, девушка заметила забытый на запястье браслет. — Я достаточно понятно излагаю?

— Трансляция будет выглядеть подлинной. Теперь я знаю, как работает ценз, и смогу его обойти, — Меральда изо всех сил боролась с желанием заткнуть уши. Казалось, он намеренно рушит её единственный план, на исполнение которого остался куцый кусочек дня.

— Тебя засунут в идеограф и выпотрошат как индюшку, — черты его лица заострились. Алес снова напоминал своего хладнокровного брата, поэтому слова прозвучали как угроза, а вовсе не дружеское предупреждение.

— Так научите меня. Что мне сделать, чтобы этого не случилось? — она выбросила вперёд картридж, будто возводила барьер между собой и чёрствым взглядом палача. Меральда перестала видеть тёмную обивку салона, истёртые сиденья и рассерженного визави. Перестала слышать стук колёс о булыжную мостовую, шум дождя и собственное дыхание. Просто целиком окунулась в мучительную агонию безысходности, рухнула в бездну, до краёв наполненную вечной скорбью. Её глаза нехотя смотрели на растворяющуюся в тумане фигуру Хотиса, а уши воспринимали только треск трезубцев и нарастающий жуткий крик, резонирующий в её же глотке. Не умереть на месте ей позволяло лишь неуловимое ощущение ценза, но и оно исчезнет, если записать этот эпизод по памяти. Меральда действительно видела, слышала и даже чувствовала это. У веридикта не будет повода уличить её во лжи.

— Твою мать! Вот поэтому я и ненавижу синки! — браслет профессора врезался в стену и скатился, недовольно бряцнув напоследок. — Какого тумана я до сих пор тебя терплю?! Хамишь мне, избиваешь, а теперь ещё и навязываешь свою пылкую влюблённость. Хочешь знать моё мнение? Твой распрекрасный Хотис действительно держал в руках украденный экспонат. Точка.

— Вы не можете этого знать.

— Ещё как могу, — его глаза хищно сузились. — Историки обрабатывают каждый экземпляр особым составом, для пущей сохранности. На манжетах его рубашки остались следы раствора. Как жаль, что в тот день он не входил в библиотеку.

— Есть ещё какие-то улики, о которых мне следует знать? — с трудом сдерживая ком в горле, спросила она.

— Понятия не имею. Я обычный преподаватель, а не архангел в штатском, — пожал плечами Роз, деловито откидываясь на спинку.