— Оно и видно. Пока что вся ваша помощь заключается в туристическом сопровождении. Добавьте к своему статусу звонкое «гид по Миражу».
— Хорошая идея, — рассмеялся профессор. — Кроме того, я первоклассный провидец. Вспомни об этом, когда будешь садиться в идеограф. Потому что после уже вряд ли сможешь.
Меральду передёрнуло. По самодовольной ухмылке Алеса стало понятно, что именно этого он и добивался. Старательно выбивал почву у неё из-под ног.
— Милая, раз уж собираешься играть по-грязному, сделай так, чтобы никто не пострадал. В том числе ты сама.
— Если у вас есть другие предложения, я слушаю.
— Дай-ка подумать, — мужчина раздражающе долго стучал пальцами по подбородку, выпятив губу и нахмурившись, как очень плохой актёр. — Твоё слово против слова гарнизона. На твоём месте я бы сначала озаботился безупречной репутацией оппонента и слегка её подпортил. Настолько, чтобы суд поверил, будто следствие не было честным, важные записи могли удалить из архива, а главного свидетеля — выгнать взашей.
— Том Мот не возьмётся за режиссуру фильма, порочащего честь комиссариата. Побоится, — сказала и самой вдруг тоже стало страшно. Не от возможных последствий, а от того, что она всерьёз готова очернить кого угодно, лишь бы спасти друга.
— Лгать слишком опасно, тут надо действовать тоньше. На испорченной записи был эпизод, где тебя укусила собака. Ты сильно испугалась. Вырежь его и предъяви на суде.
— На самом деле, я испугалась Хотиса. Он лежал ничком, с кровавой раной на голове и неожиданно зашевелился. Собственно, из-за резкого движения пёс в меня и вцепился. К тому же мне выплатили компенсацию, а гончую определили в фармацию. И всё из-за меня. Укус ведь был совсем неглубоким…
— Перестань. Собака, попробовавшая человеческую кровь, подлежит утилизации. Независимо от обстоятельств, — раздражённо рявкнул Алес. — А кого ты там испугалась — не так важно, если правильно вырвать момент из контекста.
— Но у гарнизона есть полная трансляция моих воспоминаний. Испорчена лишь середина, — напомнила девушка.
— И они покажут её, как только ты попытаешься засунуть в дело новую версию встречи с обвиняемым. Не бывает двух правд. Если запись всплывёт раньше, чем тебе безоговорочно поверят, весь твой план полетит в туман. Возможно, вместе с тобой, — мужчина устало потёр переносицу. — Ладно, давай возьмём что-нибудь из позднего. Может, архангелы плохо себя вели? Нагрубили, толкнули, не так посмотрели? Лапали во время обыска?
— Вы шутите? — недоверчиво скривилась Меральда. — Ничего такого не было и быть не могло. Не знаю, что с ними делают в Школе, но они строго следуют закону.
— Учат. Их просто учат. Хорошо, запиши на картридж, я сам выберу удачные моменты. Ничего не сохраняй на браслете, они читают удалённые записи.
Остаток пути студентка послушно копалась в своей памяти. С тревогой цеплялась за каждый кусочек — а вдруг тот самый? — но тут же сдавалась и переходила к следующему. Если бы её попросили оправдать чей-то ужасный поступок, она бы наверняка нашла приемлемое объяснение, как нашла комиссару, иногда сбрасывающему живых людей со скалы. Чтобы оболгать невиновного, нужно обладать совершенно другим набором моральных установок, видеть в окружающих больше зла, чем благонамеренности. Так каким был профессор Роз, хорошим или плохим? Он помогал Меральде с самого первого дня, но сейчас собирался крупно подставить гарнизон. Кажется, он выручил лекаря Бравиати, когда они жили в столице, но попутно выкосил половину дворянства. Какой бы степени чистоты ни была его игра, количество пострадавших в разы превышало количество спасённых. Разница лишь в том, что Хотису грозила неминуемая смерть, а служащих гарнизона в худшем случае сошлют в шахты.
К теплицам они доехали раньше, чем девушка успела разобраться с записями. Приземистые кубики из стекла, как огромные флюоритовые светильники, разгоняли серую хмарь вокруг. Прозрачные стены и крыши блестели от капель дождя и конденсата, создавая эффект тысяч крошечных зеркал. Однако строений было далеко не три — строгая геометрия теряла свои очертания на втором десятке, пока углы напрочь не заштриховывались изморосью.
— И как здесь найти хозяйство Вельды Туркан? — посетовала Меральда и стёрла крапинки со стекла, пытаясь разглядеть содержимое ровных грядок. Владелица таверны жаловалась на тыкву, кабачки и зелень, может, студентке удастся найти нужные теплицы по виду выращиваемых культур? Тем временем Алес прогулочным шагом двинулся вдоль ряда, нахально проверяя каждую стену на прочность, кулаком или носком сапога. Долго ждать не пришлось — рабочие высыпали на улицу, прихватив с собой инвентарь потяжелее.
— Чего тут шаришься? Проваливай, это частная территория! — крепкий мужчина указал мотыгой в сторону города. Девушка попятилась, желая оказаться как можно дальше от агрессивно настроенной толпы. Тёмная фигура вразвалочку подошла к говорившему. Дальнейший диалог Меральда не слышала, только наблюдала, как высокий сильный мужчина вдруг сгорбился, опуская и лицо, и оружие.
— Что вы ему сказали? — выяснив точное расположение искомых теплиц, Роз прибавил шагу. Ученица почти бежала за ним, с размаху шлёпая многострадальными туфлями по лужам.
— Ничего, — в полной апатии отозвался тот. — Просто у меня с комиссаром больше общих черт, чем хотелось бы.
Воспользовавшись тем же рискованным способом, Алес выманил наружу служащих Туркан, а затем надел бездушную личину герцога и выведал адрес. К жилым кварталам им пришлось добираться пешком. Профессор двигался быстро и в целом выглядел собранным, целеустремлённым, серьёзным. По этим изменениям Меральда поняла, что его игра наконец началась. Но ей ничего не оставалось, кроме как отыгрывать роль наивной дурочки. Ей по-прежнему нужна была рекомендация, чтобы попасть во дворец и познакомиться с правозащитниками, а уж дальше она собиралась действовать по своему усмотрению. И прибегнуть к совету Алеса Роза в самом крайнем случае.
На удивление, артист Том Мот с радостью согласился срежиссировать этот маленький эпизод. И даже не спросил о его предназначении, свято уверенный в силе ценза и собственной гениальности. Они сидели в гостиной до позднего вечера, а миниатюрная Вельда Туркан крутилась возле Тома, как пчёлка над единственным в мире цветком. Подливала чай, регулировала освещение, организовывала перекусы и просто молча любовалась седым великаном, боясь неудачно шмыгнуть носом или чихнуть. Ученица корректировала экспозицию, если артист слишком увлекался и терял детали, вместе с правдоподобием сюжета. Но при этом не забывала хвалить, крайне смущённо и неумело, полагая, что любому цветку нужны удобрения. На выходе запись заняла лишь несколько секунд. Половину обзора закрывали рваные листья папоротника, Хотис наклонился, поднял что-то из травы и почти сразу рухнул. Чёрная тень стянула с его руки синк, вытащила из-под лежащего тела неясный прямоугольник и скрылась в чаще. На фоне звучал приближающийся лай собак.
Спутник вернулся за ней к полуночи, неся переброшенный через руку плотный чехол. Меральда и думать забыла о платье, заказанном у лучшего портного столицы. И злилась на себя, потому как рассчитывала снова встретиться с изгнанником и между делом выяснить ещё какие-нибудь подробности. Теперь она точно знала, о чём спрашивать.
— Покажи запись допроса, — потребовал Алес, как только они расположились в экипаже.
— Я ещё не закончила, — покаялась девушка, вытаскивая из сумки нужную пластинку.
Мужчина выхватил её и спрятал в ладони. Некоторое время хмуро вглядывался, держа руку вытянутой.
— Этого достаточно. Сразу после того, как Тобиэл выпихал меня в коридор. Начни со слов «согласна передать трансляцию в архив гарнизона» и оборви на «боюсь, ваши показания ничего не изменят». Фактически комиссар отказался брать показания, поэтому ты вынуждена донести их суду лично.
Меральда прокрутила указанный кусочек и не нашла никакого подвоха. Герцог и вправду не принял её помощь, хоть и с небольшим нюансом, где она просила позволить ей испытать свою память, но рассказывать об этом было необязательно. Кроме того, фрагмент казался совершенно безобидным и не нёс угрозы гарнизону. Хари лишь мягко указал на бесполезность информации, но свидетель посчитал её важной и именно поэтому обратился к правозащитникам. Тогда в чём хитрость? Неужели профессор действительно просто помогает ей, а не плетёт огромную паучью сеть? Что-то в нём неощутимо изменилось: сидит ровно, задумчивый, но внимательно ловит каждое её движение, каждый взгляд.
