— Давайте вернёмся на рынок, — почти умоляюще попросила она, тихо, чтобы торговка не услышала.

— Успокойся, я заплачу. В конце концов, это мне сводить тебя с правозащитниками.

— Нет, — заупрямилась ученица, сама удивляясь твёрдости своего голоса.

— Тебя будут обсуждать не шушукаясь. Дворянство вообще не отличается тактичностью и не станет щадить твою душевную тонкость. Скорее даже начнёт соревноваться в остротах, а победителем объявит того, на чьём замечании ты вконец разревёшься.

— Ну и что. Голышом пойду, если понадобится, — зло бросила она и направилась к выходу. Ей не нужно было дурацкое одобрение дворцовых кукол, а с заседания за дешёвую обувь ещё никого не выгоняли.

Вскоре Алесу удалось вернуть расположение девушки — торговаться он умел не хуже, чем нравиться женщинам. Обновки обошлись ей в один двадцать против изначальных два пятьдесят. Меральда шла, прижимая к себе свёрток, потому как карманы профессора оказались не такими уж безразмерными.

— Портной из Престижа в чём-то провинился перед лекарем Бравиати? — когда вопросы касались лично Роза, ей никак не удавалось добиться от него искренности. Теперь она сменила тактику. В образ их общего знакомца из миражийской здравницы, жизнь которого сломало чужое молчание, лекарь без сальватора вписывался практически идеально. Формально без камня он вообще не мог зваться лекарем, просто прислужник, ворующий эмбрионы у фармации. И ей определённо хотелось узнать его историю.

— У них спроси, — не слишком любезно отозвался Алес, пытаясь остановить очередную повозку. Выяснилось, что уехать с многолюдного рынка — задача не из лёгких. Они прошли пешком уже несколько кварталов, но свободных экипажей так и не встретили.

— Будь в вас немного больше деликатности, жители столицы не считали бы вас подонком.

Алес расхохотался, неприятно, почти сардонически, а Меральда напряглась. Втянула голову, обернувшись вокруг свёртка, словно мать, защищающая младенца. В последний раз, когда он так смеялся, её губы обожгло непрошеным поцелуем.

— Думаешь, мне есть дело до их мнения? — именно так она и думала, пряча глаза под козырьком шляпы, пока профессор стоял напротив в ожидании ответа, всё ещё держась за её ладонь. Только истина состояла в том, чтобы нравиться кому нужно и намеренно не нравиться всем остальным.

— А до моего мнения вам есть дело? — едва слышно пробормотала она, так и не решившись поднять взгляд. Роз вымученно вздохнул.

— Если так интересно, попроси Азесина снять перчатки, — мужчина выпустил руку спутницы и махнул. В ответ ему раздалось долгожданное «тпру».

По дороге Меральда не оставляла попыток сравнить записи, но была не до конца уверена в качестве проводимого анализа. Кроме качки и звонкого цокота копыт, ей мешали сосредоточиться внезапные, совершенно неконтролируемые скачки памяти. Они в подробностях рисовали те самые красные перчатки, воспроизводили их гумозный скрип, неприятно тянули кожу на исцелённом предплечье и щупали пальцы, точно примеряя на неё мерзкий во всех отношениях аксессуар. Девушке не терпелось изложить текст в натуральном виде, пока всё в ней окончательно не сломалось: даже если где-то в мозгу функционировал неутомимый камень, её органической части иногда требовался покой. Алес же решил позаботиться об иной человеческой потребности и привёз ученицу в трактир. Улицы Миража походили одна на другую, словно в дурном сне, из которого нельзя выбраться, в каком направлении ни беги, поэтому Меральда заметила подмену, только войдя внутрь. Зал был почти пуст, один столик занимала пожилая семейная пара, у стойки задумчиво цедила из бокала черноволосая барышня. Роз оставил студентку в безлюдной части помещения, в максимальном удалении от входа и посетителей, а сам отправился обольщать хозяйку, надеясь получить ужин побыстрее. Меральда возила пальцем по столешнице, зрительно провалившись в трансляцию, когда к ней подсели закончившие трапезу старики.

— Доброго вечера, дитя, — женщина ласково накрыла её ладонь, тем самым оборвав воображаемое письмо.

— И вам, — вежливо отозвалась ученица и в растерянности оглянулась. Профессор самозабвенно любезничал с девушкой у стойки, совсем юной. О её совершеннолетии можно было догадаться только по зажатому в руке фужеру.

— Откуда ты, милая? — супруги выглядели миролюбивыми, приветливыми и слегка любопытными, в точности как обыватели любого отдалённого городка. Но что-то её насторожило, подтолкнуло ко лжи.

— Я местная, — лицо старушки недоверчиво скривилось, впрочем, ничуть не теряя благожелательности. На лбу у неё, что ли, записано? Стараясь сохранять спокойствие, Меральда продолжила: — Просто рано уехала учиться, получила специальность и вот, недавно вернулась домой. Знаете, у них там такая духота, вообще дышать нечем. Так и не смогла привыкнуть.

— Значит, тебе нужна работа? Может, жильё?

— С чужого плеча одета, — хрипло резюмировал мужчина, разглаживая бороду.

— Ничего такого не подумай, мы просто ищем няню для ребёнка. Оплатим достойно, вся в шелках будешь.

Девушка снова бросила нервный взгляд назад, Алес с непривычной внимательностью слушал новую знакомую, опёршись о стойку.

— Боюсь, у меня нет подходящих навыков, — Меральда хотела встать, но её удержала жилистая рука, с силой надавив в область плеча. Старик переместился ей за спину и теперь уже всем весом пригвоздил к стулу.

— Да не требуем мы никаких особенных навыков, — как ни в чём не бывало отмахнулась старуха и доверительным шёпотом сообщила, перегнувшись через стол: — Мальчику скоро восемнадцать, а ты вон какая пригожая, воспитанная и с образованием! Дом вам подарим на семь комнат, с мебелью. Ремонт, если надо…

— Извините, я уже помолвлена, — перебила её студентка, когда наконец сообразила, к чему всё идёт. От волнения голос сорвался, а тело зашлось крупной дрожью.

— Так можно же и размолвиться. Давай сходим, тут недалеко. Познакомишься, присмотришься, так сказать.

У девушки словно язык в глотку запал, оставив лишь немного места для прерывистых вдохов, постепенно переходящих в икоту. Неспособная позвать на помощь, она вцепилась в ножку стола, на случай, если её поволокут силой.

— Ну чего ты, голубушка. Просто посмотришь, а коли не понравится, уйдёшь. Мы тебе за то сотню мистов переведём.

— Ого! Хорошая сумма, соглашайся. Или пойдём вместе посмотрим, прибыль пополам, — запотевшие контейнеры с едой бряцнули о столешницу. Алес, как всегда, сиял лучезарной улыбкой, но из глаз разве что искры не сыпались. Сначала пали оковы, вдавливающие ученицу в сиденье, а затем и предприимчивая сватья выскользнула из-за стола, выдав напоследок зловещее пророчество:

— Не бывать тебе его женой, девочка. Ветер может три вещи: ласково дуть, яростно крушить и отнимать им же сломанное. Но, знаешь, чего он не может? Хоть на мгновение остановиться.

Профессор перестал улыбаться. Почувствовав приближение метафорического урагана, пара проворно засеменила к выходу.

— У тебя что, языка нет? — сокрушался Алес Роз, заворачивая в узкий проулок в нескольких домах от трактира. На расстоянии двух вытянутых рук позади, словно на поводке, болталась икающая Меральда.

— А у вас что, глаз нет? — прорезавшимся голосом огрызнулась она.

— Та девчонка уже второй день глушит там дешёвое пойло, а патологически грустные дамы портят мне аппетит.

— И как, успели поднять друг другу настроение? — студентка понимала, что начинает откровенно хамить, но, не видя лица собеседника, сложно было сдержать порыв.

— Успели, — со смешком раздалось впереди. — Лун через семь стану отцом.

Улочка закончилась и они поравнялись, продолжая двигаться по краю мостовой. Девушка промолчала — развлечения официального фаворита королевы её никак не касались. Только дыхание спёрло, то ли от быстрой ходьбы, то ли от повторного осознания того, что едва не произошло в трактире. Интеллигентного вида супруги, а может и не супруги вовсе, собирались похитить невесту для своего сына. Без Алеса она бы так и не попала на борт экспресса, застряла бы на обочине мира, как беспомощная муха в капле янтаря. Неужели комиссариат всерьёз расследует кражу книг, когда у них из-под носа пропадают люди?