Начать я решил с крыши. Вязи и доли, закрывающие пространство от голодных обитателей других планов, от земной нечисти, от людских проклятий и сглазов и отпугивающие нежить и изменённых зверей — тускло вспыхивали и запечатлевались на бетоне, на подъездных дверях и вентиляционных отверстиях. Сейчас, я наносил, так сказать, эскиз, черновик, который потом нужно будет укрепить корневыми Вязями, вырезав их из металла, желательно золота.
В последнем рейде, в счёт своего пая, я забрал из добычи слиток золота, около килограмма, не очень древнего, но для такого дела подойдёт. Добавлю несколько кило современной стали и получу сплав, Вязи из которого прослужат надёжной основой этой "ограды" многие десятилетия. Антона уговорю взять с меня плату или пообещаю ему долг Знающего — официально. Куда он денется.
Вязей нужно было изобразить очень много и мне приходилось отдыхать, время от времени. Да ещё, почти двое суток без сна — это и для Знающего непросто. К рассвету я еле успел "опечатать" весь дом и, уже при свете восходящего солнца, ходил вокруг здания и долями «Око» помечал места, где будут начинаться и заканчиваться лучи гигантского ведовского рисунка — чтобы Антон быстрее мог сделать свою часть работы.
— Вы из управляющей компании? — пожилая женщина выглядывала из окна на первом этаже и обращалась ко мне.
Представьте, что вы находитесь в своём кабинете, где всю ночь работали над решением важнейшей задачи. И тут, к вам в окно заглядывает человек и задаёт, примерно, такой вопрос. Моему опухшему от усталости мозгу потребовалось несколько секунд для осознания того, что это — её окно, а работал я во дворе её дома. И всё это время я смотрел на неё красными от недосыпа глазами, сумасшедшим взглядом подрядчика, у которого сгорели все допустимые сроки. Когда женщина начала нервно тянуться к створке окна, чтобы закрыть его, я, наконец, ответил:
— Какие жалобы?
— Так... Трубы...
— Конкретней.
— Да мы уже устали пороги оббивать. Нам, по плану, должны трубы в подвале менять, а они всё переносят и переносят. Конечно, там им "на лапу" сунули, они и рады вне очереди другие дома ставить. А нам, сколько ещё ждать?
— Угу... Это они сейчас в тридцать четвёртом работают, в подвале?
— Ну да! До этого в тридцать девятом делали, а потом должны были у нас. Нам этот — "гусь" из управляющей, важный такой, лапши на уши навешал, мол, в тридцать четвёртом аварийная ситуация, им нужно быстрее... А то, что в нашем доме все трубы на... честном слове держатся — это нормально?
— Сегодня.
— Что «сегодня»? — активная жительница дома, до того почти перешедшая на крик, от удивления резко вернулась к спокойному тону.
— Начнут работу в вашем подвале, — я помассировал переносицу и пошёл к скамейке, где оставил своё пальто.
— Господи, спасибо вам большое! — донеслось мне вслед.
«Неоднозначно прозвучало», — усмехнулся я про себя.
Ну да, это был тот самый подвал, где теперь покоится прах убиенного мной кровососа. Работа не сказать, что уже кипела, но некоторое шевеление наблюдалось — из подвала доносились голоса, а снаружи у входа сидели и курили трое работяг.
— Кто главный? — спросил я, остановившись перед ними и набивая трубку.
— Тебе зачем? — лениво поинтересовался, на вид, самый матёрый из них.
Честное слово, не будь я такой замотанный, может и действовал бы деликатнее, но не сегодня. — Вязь «Полох», берущая название от одноимённой доли, напитала мою Волю, которую я распространил до предела — около пяти метров от моего солнечного сплетения, в любую сторону.
Трое работяг мгновенно изменились в лице и попятились от меня к лестнице. Окурки полетели на землю, один даже кепку снял — уважает меня видно — другой оступился и чуть не улетел вниз, но двое коллег помогли удержаться. Вся троица оказалась у двери в подвал, а я встал на вершине лестницы и спокойно, но громко, чтобы и те, кто внутри, услышали, произнёс:
— Если сей час не увижу того, кто отвечает за этот бардак, вам всем п****ц.
Они мне сразу поверили. Даже ослабленный, «Полох» делает обычных людей очень внимательными и отзывчивыми. Когда тебе в самую печёнку проникает необъяснимый Страх, а человек, от которого этот Страх исходит говорит тебе что-то сделать — тебе не хочется ничего уточнять, тебе хочется, как можно быстрее, сделать это.
Через пол часа, примчался, на своём очень не дешёвом авто, тот самый "гусь". Ещё через две минуты, вся бригада с ним во главе, выстроилась передо мной в подвале. Сказанное Слово превратило наше собрание в карикатуру на сборище секты с религиозным уклоном — я изрекал, "паства" завороженно внимала, пространство дрожало от моих "откровений".
Я не могу сказать, кем видели меня эти люди в тот момент — большим начальником из министерства, крутым бизнесменом, со связями, племянником конторского полковника или криминальным авторитетом... Не важно. Ведьмы, чернокнижники, черные колдуны и волхвы способны гораздо эффективнее манипулировать человеческим сознанием — через зелья, сны или заклинания — они могут внедрять в чужой разум нужные мысли и оставлять ментальные закладки. Я же, могу подавить волю этих людей только здесь и сейчас. Через пару часов, наваждение схлынет, а уже завтра утром, они даже сами себе не смогут объяснить, почему выполняли указания незнакомого человека. Ну и что? Величайшие искусники прошлого обращали в бегство армии врагов и разгоняли взбунтовавшуюся толпу, предотвращая кровопролитие.
Ещё через двадцать минут, всё оборудование и весь личный состав переместились ко входу в подвал дома Марины. Кроме пары "бойцов", которые остались — «немного пошаманить, чтобы эти несколько дней, в доме хоть какая-то вода шла, мы же здесь уже начали». Ничего страшного — нужно бить, иногда, и по тем рукам, что дают взятку. Активная часть жильцов дома номер сорок, в основном пребывающая на пенсии, высыпала на улицу и, заняв лучшие зрительские места на скамейках, эмоционально обсуждала невероятную скорость перемещения коммунальщиков, перетаскивавших инструменты в подвал.
"Гусь", которого я не отпускал далеко от себя, клятвенно уверял меня, что быстро такие работы не проводятся. Торги он начал с недели и дошёл до трёх дней, когда эмпатия подтвердила — не врёт. Благодаря той же эмпатии, я знал, что под липкой паутиной страха, опутавшей его разум, затаилась лютая злоба и жажда мести, которые тлеют еле заметными искрами на самом дне его души. Но, стоит мне уйти, как искры вспыхнут и разгорится пламя. Может, у него родственник из тех, кто знает про изнанку, поэтому моя волшба его не так сильно впечатлила, а может, он из тех, кто убеждён, что самая большая сила — это деньги и связи. Что ж...
Я отвёл "гуся" к его автомобилю и демонстративно сфотографировал гос.номер на свой смартфон. Затем велел ему сесть на заднее сиденье, а сам устроился рядом, с другой стороны. Слово зафиксировало "пациента" и не позволило звучать его крикам, а тонированные стёкла скрыли нас от сторонних наблюдателей. Воля и «Полох», чуть увеличенной концентрации, наполнили салон гротескными тенями, дёргающимися в танце Ужаса. Через пару десятков секунд, рядом со мной сидело трясущееся и пускающее слюни существо, с растущим на брюках пятном и "свежей" проседью на висках. Отозвав «Полох» и прекратив действие Слова, я тихо, но внятно заговорил:
— Ты думаешь, что тебе сейчас страшно, но ты ещё ничего не знаешь про страх. Через три дня я проверю вашу работу. Если жильцы будут жаловаться, я тебя найду и остаток жизни ты проведёшь в дурдоме. То же самое произойдёт, если ты будешь искать меня, чтобы отомстить. И не пытайся свернуть работы ради своих мутных схем — жильцы уже видео наснимали, с ними и пойдут в администрацию района, а то и города. Тебе выйдет дешевле закончить то, что начал. Тем более, этот подвал идёт по плану.
Нажав кнопку стеклоподъёмника, я вышел из машины и встал лицом к открытому окну. Раскрыв Вязи «Лазутник» и «Кользь» — одну из бесчисленных разновидностей отвода глаз — я наблюдал, как к ужасу в глазах коррупционера добавляется обречённость. — Для него, на фоне стены дома, я буквально исчезал. Теперь, при мысли о мести, он будет представлять — каким именно образом я приду за ним, в следующий раз. Было очень сложно удерживать сразу две сложные Вязи, на пять долей каждая, но я простоял ещё несколько секунд, убеждаясь, что взгляд владельца авто будто соскальзывает даже с того еле различимого пятна, которым он меня сейчас мог бы видеть. Затем я направился к дороге, и только повернув за угол и потеряв из виду улицу, ведущую к дому Марины, отозвал обе Вязи.
