— Да не будет он с этим заморачиваться. Взятку даст — и всё. Ему не привыкать. А то и вовсе проигнорирует. Какой смысл?

— Может, да, а может и нет. Не проверишь — не узнаешь. И вообще. Что ты теряешь?

— Кроме чувства собственного достоинства?

— А оно у тебя ещё осталось? — Катя шутливо изогнула брови, изобразив удивление.

И снова была права.

После того позора с Вадимом мне было уже ничего не страшно... По крайней мере, я так полагала. И, поколебавшись, согласилась на эту авантюру.

***

Несмотря ни на что, ехать на встречу всё равно было боязно. Возможно, отрицательный тест ДНК придал бы мне сил, однако отсутствие родства между мной и Милой ещё не доказывало его наличие между ней и Дегтярёвым. Да и времени его сделать у меня не было. А решимость таяла с каждой секундой, грозя бесследно исчезнуть уже к ночи, не то что к следующему приёмному дню. Поэтому я предпочла обождать с радикальными мерами и попытаться сначала заручиться поддержкой второй стороны. Не менее заинтересованной в данном вопросе. Заразить родителей Наины своими сомнениями, а уже после идти дальше.

Соврав матери, что собираюсь на свидание — иначе она ни за что бы меня не отпустила — я дотянула до последнего и влетела в приёмную буквально за две минуты до конца рабочего дня...

— Приём окончен, — покосившись на меня краем глаза, в лучших традициях бюрократических заведений лениво бросила секретарша — женщина средних лет, целиком поглощённая решением сканворда. — Приходите в следующий раз.

Но не успела я сникнуть, как из угла донеслось деликатное покашливание — и секретарша, посмотрев на часы, тотчас расплылась в приветливой улыбке, отложив журнал.

— Здравствуйте! — выпрямившись, совершенно иным тоном поздоровалась она. — Простите, не сразу заметила, что осталась ещё целая минута! Какой у вас вопрос?

И у меня по спине пробежал липкий холодок.

Это же какое влияние надо иметь, чтобы так запугать своих работников?..

— Л-личный, — обернувшись, с трудом пробормотала я.

Однако в углу обнаружился не Дегтярёв, а его телохранитель. Который ободряюще мне улыбнулся, сверкнув ровными белоснежными зубами.

— Личные вопросы решаются в личное время, — подмигнул он, явно на что-то намекая.

Притом однозначно неприличное — с его роскошной внешностью предположить иное просто не получалось.

Интересно, Дегтярёв специально таких подбирал? Себе под стать? Чтобы отсеивать охотниц за сокровищами на подходе?

— Говорите конкретнее, девушка, — раздражённо вторила ему секретарша, заставив меня вынырнуть из сладких грёз.

И я подумала, что надо всё-таки сходить на какое-нибудь свидание. По-настоящему... Но потом. Потому что сейчас были проблемы и поважнее. Например, срочно придумать тему обращения, пока не истекла выделенная мне минута. О чём мы с Катей как-то не догадались позаботиться заранее... А с другой стороны — откуда нам было знать, что здесь на страже такие злые церберы сидят? Если им даже накинутая сверху овечья шкура кусаться не мешает...

— Пустите! — внезапно проснулся динамик переговорного устройства на столе секретарши.

И женщина аж вздрогнула от неожиданности, пойдя красными пятнами.

— Прошу, проходите, — елейным голоском пробормотала она, указав на дверь в кабинет Дегтярёва.

Куда я уже совершенно не хотела идти, заразившись её неподдельным страхом перед начальством — но охранник не оставил мне выбора, обойдя меня и услужливо нажав на ручку. Пришлось выдавить жалкое «Спасибо» — и понуро отправиться на заклание.

— Извините за этот спектакль, — стоило мне переступить порог, обронил поднявшийся из-за стола мужчина.

Такой же красивый, как на фотографиях. А то и лучше... У меня аж сердцебиение ускорилось. И щёки порозовели... Хорошо, что Сергей Михайлович ничего не заметил.

— В современном мире очень сложно найти достойных помощниц, — он дождался, пока дверь закроется, и продолжил: — Приходится воспитывать то, что имеется...

— И чем вы их стращаете? — успокоенная его дружелюбной реакцией, я дала волю любопытству. — Увольнением?

— Деньгами, — Дегтярёв виновато, с тонким налётом снисхождения, улыбнулся. — Ведь, как известно, жадность — двигатель прогресса. Нигде без неё не обходится. И здесь тоже. Специально нанятые люди по камерам наблюдают за происходящим в приёмной и отмечают каждую попытку нахамить. За которые, согласно договору о штрафах, из премии секретаря вычитается определённая сумма. И сказочная зарплата постепенно превращается в голый оклад... Так какой у вас вопрос? — переключившись на деловой тон, он сел обратно в кресло и жестом предложил мне занять один из двух совершенно одинаковых стульев.

Но я осталась стоять, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Мне кажется, что девочка, которую вы считаете своей дочерью, на самом деле вообще не ваш ребёнок, — выпалила, когда молчать стало уже невыносимо.

И лицо Сергея Михайловича удивлённо вытянулось.

— Это очень глупая шутка, — справившись с эмоциями, холодно обронил он. — Я, конечно, понял, что вопрос будет личным — но не ожидал, что настолько. И уж тем более не думал, что он будет касаться меня...

— Никаких шуток, — прервав собеседника, заявила я. — Можете сами убедиться.

И протянула ему стопку специально отобранных снимков разных возрастов — из тех, что не жалко, если вдруг с ними что-то случится — разложенных в хронологическом порядке. От ранних к более поздним.

Привстав, мужчина с явной неохотой принял из моих рук эти спорные доказательства и брезгливо вгляделся в верхнее изображение.

— Все малыши похожи друг на друга, — шлёпнув стопкой об стол, объявил он. — Это ни о чём не говорит.

— Там, вообще-то, ещё фотографии есть, — аккуратно намекнула я. — Постарше...

— И что с того? Даже если ваш муж действительно когда-то был любовником моей жены, и она родила от него дочь — что это изменит? Для вас? Зачем вы пришли? Если просить о мести — то мне это неинтересно. Если сообщить об измене, случившейся много лет назад — то вы опоздали. Срок давности дела давно истёк и поднимать его не имеет смысла. А если предупредить на будущее — то спасибо за бдительность, но со своей женой я разберусь сам. Без стороннего участия. Всего доброго.

С этими словами Дегтярёв потянулся к переговорному устройству — вероятно, планируя вызвать охранника, чтобы тот меня выпроводил — но я успела оправиться от шока раньше.

— Это мои снимки, — сообщила, наконец-то сообразив, откуда растут ноги у его монолога. — Не моего мужа.

— Правда? — с сомнением протянул Сергей Михайлович, покосившись на веером разлетевшиеся фотографии. — Никогда бы не подумал.

И я почувствовала, что опять краснею, вспомнив, как почти всё детство проходила с короткой стрижкой, донашивая одежду за соседским мальчиком... Собственно, как и Мила. С той лишь разницей, что мне за её роскошными волосами ухаживать было не лень.

— Ладно. Допустим, — мужчина оторвался от созерцания фотокарточек и снова посмотрел на меня. — Но тогда я тем более не понимаю, чего вы хотите.

— Для начала — чтобы вы меня выслушали. Как обещано на вашем сайте. Иначе моя просьба будет звучать глупо и необоснованно.

— Хорошо, — Дегтярёв откинулся на спинку кресла и вызывающе скрестил руки на груди, всем своим видом показывая скептическое отношение к происходящему. — Говорите.

В ответ я гулко сглотнула, внезапно ощутив сильнейшую жажду — однако оттягивать неизбежное поисками воды не рискнула. Собеседник и так не горел желанием продолжать общение.

— Видела вчера ваше выступление по телевизору и обратила внимание на поразительное сходство вас с моей дочерью, — сообщила, чуточку приукрасив действительность. Чтобы не выглядеть совсем уж параноиком. — Заинтересовалась. Посмотрела в интернете фотографии вашей дочери, обнаружила перекрёстное сходство — и пришла к выводу, что их могли перепутать в роддоме. Тем более что, как выяснилось, рожали мы с вашей женой вместе…