Раньше я и не подозревала, что моё тело может быть таким чувствительным, что оно может так реагировать на прикосновения. Будто это было спрятано внутри, где-то в тайнике за семью замками, а Обласов вытащил наружу.

Чувствую себя развратной женщиной легкого поведения, но сейчас я настолько обессилена, что на самоедство и стеснение нет сил. Я потом как-нибудь…

В дверь раздаётся короткий стук, и я дёргаюсь от неожиданности. Всё же хватаю простыню и натягиваю её до самого носа. Обласов на это лишь усмехается и идёт к двери. Его самого собственная нагота совершенно не смущает.

Через минуту он втаскивает в номер высокую этажерку на колёсах, на которой тарелка с целой горой разноцветных фруктов, только от вида которых мой рот тут же заполняется слюной. А ещё там два вытянутых бокала с разноцветными коктейлями и два жёлтых кокоса с воткнутыми в срез трубочками.

— Какой будешь? — спрашивает Обласов и сам берёт в руки тот коктейль, что в стекле.

— Там везде алкоголь?

— Конечно, — ухмыляется.

— Тогда тот, что в кокосе.

Он подаёт мне кокос-бочонок, я беру его в ладони и прикасаюсь губами к трубочке. Осторожно тяну, пока на языке не появляется нежный сладкий вкус.

Я, конечно, пробовала пина-коладу, как-то нас с Богданой угощали в клубе тогдашний её парень с другом, так вот тот коктейль с этим ни в какое сравнение не идёт.

Бомба-пушка, как говорят. Очень вкусно. Алкоголь, к слову, почти не ощущается — в этом и опасность таких вещей.

Пока я потягиваю коктейль, Обласов идёт в душ. Тот самый, который полностью прозрачный. Признаюсь, наблюдать за ним мне нравится и сейчас, когда он стоит спиной, я делаю это без стеснения.

Крепкая спина, под кожей, по которой струится вода, играют очерченные мышцы, на боках ни капли лишнего. А когда я рассматриваю его ягодицы, то понимаю, что слишком быстро высасываю через трубочку коктель.

Едва успеваю отвести глаза, когда Обласов поворачивается передом. Вода сталкивает пену с его кожи, являя мужскую наготу во всей красе.

Наверное, если бы я умела рисовать, я непременно бы запечатлела его на бумаге.

Что ни говори, но каким бы ни был Обласов по характеру, он красив. И не признавать это глупо.

— Твоя очередь, — говорит, приподняв бровь. Он оборачивает бёдра полотенцем и смотрит на меня.

Думаю, он в курсе, что я пристально разглядывала его, будто опытная куртизанка.

А теперь этим займёт он. Не скрывает этого — подчёркивает.

И несмотря на то, что произошло между нами совсем недавно, я всё равно смущаюсь его откровенного взгляда, которым он рассматривает меня. Но слушаюсь, делаю, что говорит.

Отставив на столике пустой кокос, я, мягко ступая, иду в душ. Закрываю кабинку и демонстративно поворачиваю внутренний небольшой замочек. Прекрасно понимаю, что он тут же откроется, стоит только чуть сильнее дёрнуть дверь снаружи. Но во мне просыпается какая-то другая женщина, совсем не я. Она хочет поиграть. Подразнить. Хотя прекрасно понимает, что это может быть весьма опасно.

Свернув жгутом, подкалываю волосы повыше и поворачиваюсь к кровати спиной. Включаю воду и вздрагиваю, когда первые капли касаются кожи. Вся мурашками покрываюсь от осознания, что он смотрит на меня там, за стеклом. А я как будто в безопасности от него — в мнимой безопасности.

Взгляд его ощущаю, хотя и не вижу — кожу покалывает. И снова волной возбуждения кроет.

Что подмешано было в этом коктейле?

Когда поворачиваюсь, убеждаюсь в том, что ощущения меня не подвели. Обласов действительно смотрит. И взгляд его огнём горит — вот-вот стекло кабинки лопнет и осыпется вдребезги.

И да, мы снова делаем это.

Стоит мне открыть душевую кабину, как через мгновение, вся мокрая, я оказываюсь на постели, а Обласов нависает сверху.

Мы так и не решили, пойдём сначала к бассейну или к океану…

Демьян

Милана стоит по щиколотку в воде и смотрит на волны. Замерла, едва ступив на кромку воды. Как по мне, так что океан, что берег Азовского моря — всё вода без видимого берега.

Но для девчонки, видимо, есть разница. Она стоит и не шевелится. Глаза прикрыла, лицо ветру подставила. Длинные волосы развеваются, а до меня, развалившегося на шезлонге, запах её доносится.

Кайфовый. Хорошо она пахнет. Не блядью.

Да и не блядь она, это быстро понятно стало.

Ей нравится здесь на острове, и она так искренне и без понтов это демонстрирует, что я от этого удовольствие ловлю. Не бежит под пальму фоткать свой зад и скорее выкладывать в соцсети, а просто наслаждается всем вокруг, впитывая новые впечатления каждую секунду.

Потягиваю коктейль и прохожусь взглядом по ней. По спине открытой, по плавному изгибу талии, по округлой подтянутой заднице, длинным стройным ногам.

Мила — красивая девочка. В ней полно нерастраченной, какой-то неосознанной сексуальности. Привлекательности не только в теле, но и в глазах. Она умна и амбициозна в профессиональном плане, и это, мать его, возбуждает внезапно больше, чем её охеренные губы.

А губы у неё действительно охеренные.

Она цельная. Как будто завершённая в том идеальном наброске, в котором создана. Мне не хочется ничего добавить или что-то убрать. Хочется забрать как есть.

Да-да, забрать себе. Оставить навсегда. Странно и нехарактерно для меня самого. Просто мне нравится чувствовать себя так, как я чувствую себя рядом с ней — как будто весь мир не такое уж и дерьмо, будто в нём важны не только бабки, не только вся эта блядская картинка, приправленная дешёвым глянцем, но который все считают признаком шика и дороговизны. Где всё не только продаётся и покупается, но нужно ещё и не быть дрянью, а заслужить чью-то улыбку и ласковый взгляд не баблом, а качествами души.

Это даже бесит, но мне хочется. Хочется, чтобы она улыбнулась мне. А я знаю, что Милана улыбаться через силу не станет.

И тут она поворачивается и… улыбается. И мне хочется в ответ ей. Просто так. Без оглядки.

— Я хочу в воду! — глаза сверкают искренней радостью. — Вы… ты пойдёшь?

Вижу, как смущается, как тут же щёки розовеют, и ресницы вздрагивают. Сегодня после секса я сказал ей, чтобы она звала меня по имени. Никаких вы и прочей лабуды. Учится теперь, хотя и теряется ещё.

— Нет, — усмехаюсь. — Я не люблю воду. Лучше посижу на берегу.

— Как хочешь, — долго меня не уговаривает, ей самой не терпится скорее.

Заходит осторожно, пробуя дно. На улице жара, а у неё от прохладной воды мурашки по коже. У меня же — член в шортах на эти её мурашки оживает. Тоже в воду придётся, похоже. А то девчонка и остров такими темпами не увидит.

А вообще, темпы эти мне очень нравятся. Нравится, как Мила раскрывается в постели. Как стонет без стеснения. Она любопытная и отзывчивая — для секса это отлично просто.

Поплавав, возвращается к шезлонгам. Глаза — кипяток, соски торчат, дышит тяжело. Секс, а не девчонка.

Хочу, блядь.

Снова. Бесконечно.

— А мы поедем на экскурсию? — смотрит едва ли не умоляюще. Почти так же, как перед оргазмом сегодня в номере.

Ну как ей откажешь?

— На какую?

— На любую!

— Поехали, — пожимаю плечами и встаю с шезлонга. Отдых это ж вроде не только лежать на пляже и трахаться.

Возвращаемся в отель, и озадаченный просьбой администратор быстро находит нам подходящий вариант. Мы обедаем и выдвигаемся на приехавшем за нами джипе. Гид Чала, оказывается, неплохо говорит по-русски, чем несказанно радует Милу, потому что по пути она задаёт ему тысячи вопросов.

Я же просто наблюдаю за ней. Мне нравится делать это.

Мы едем в деревню Элла, сначала к водопадам, от которых дух захватывает, а Мила на эмоциях перекрикивает дикий шум воды. Фотографирую её несколько раз на телефон по просьбе, и мне кажется, каждый раз она всё ещё смущается, когда просит об этом.

Её смех, её восторг настолько искренни и заразительны, что меня и самого пробивает. Когда такое было в последний раз, чтобы меня просто виды красивые цепляли? Серо всё было, словно солнцезащитной плёнкой затянуто. Я ведь уже многое повидал в жизни — и красивое, и уродливое. Не цепляет.