Естественно, просто так в министерство никто не ходит.

Не то это заведение.

Здесь не угощают чаем с булочками. Зато с щедростью могут угостить штрафом или вообще депортацией.

— Всё просто великолепно! Прекрасно! Божественно! Министр оказался тем ещё душкой! Всё мне разъяснил, объяснил! Я в полном порядке! Да-да! Правда-правда! — наигранно радостно ответила Фионе и затолкала проклятый документ в карман платья.

Фиона переглянулась с Лораном и оба нахмурились.

Подобное дебильное проявление эмоций мне не свойственно.

— Ава, точно всё хорошо? — с подозрением поинтересовался Лоран.

Стукнуть их что ли?

Неужели не понимают, что я не желаю рассказывать всё при Гастоне?!

Я подмигнула супругам, но, кажется, они решили, что у меня нервный тик. Но да ладно, зато промолчали. И то хлеб.

Гастон понаблюдал за моей мимикой и отчего-то он нашёл моё странное поведение очаровательным.

Мужчина поклонился, схватил мою всё ещё подрагивающую от нервного напряжения ручку, прижался к ней в смачном поцелуе и напыщенно поприветствовал меня:

— Прекраснейшая Аврора! Моя дорогая, вы свежи и нежны, как роса на лепестках жасмина поутру. Ваша улыбка окрыляет. А ваше платье… оно… оно, как оправа для самого изысканного драгоценного камня, только облагораживает вас. А вы и есть драгоценность, моя прекрасная…

Я нахмурила брови и забрала из крепкой хватки мужчины свою ладошку, после произнесла с прохладцей в голосе:

— Господин Ли, ваше сравнение весьма неуместно, так как я в курсе, что моё платье далеко от совершенства.

На встречу с министром я специально надела самое скромное и простое платье. Нет, оно не дешёвка, просто очень строгое. И если честно, его цвет меня совершенно не красил.

А если вспомнить, что я всю ночь проворочалась от переживаний и глаз не сомкнула, и с утра выглядела так, будто всю ночь пила и чёрте чем занималась, то сравнение меня с росой на жасмине – совершенная ложь.

И да, я знаю, что я – язва.

И да, знаю, что выгляжу сейчас неважно. Так что лучше бы он просто промолчал и шёл бы туда… куда шёл.

Но Гастон топать по своим делам не спешил.

Мужчина решил отнять у меня время, сделать мне нервы.

И вообще, сегодня он меня ужасно бесил!

Охотник улыбнулся широко, показывая мне крупные белоснежные зубы, как в рекламе сияющего фаянса и с пафосом произнёс, приложив руки к груди (своей):

— Моя наипрекраснейшая Аврора! Ваше платье подчёркивает цвет ваших глаз! Оно благородного оттенка нефрита и яшмы и…

Мне надоел этот романтичный бред, оборвала оду Гастона моему платью:

— А я думала, что моё простое платье обыкновенного зелёного цвета с коричневыми вставками. Но я благодарна вам, что вы находите его очаровательным.

Гастон потемнел лицом, поджал губы и раздул ноздри. Но сдержался. Лишь кивнул мне и уже нормальным тоном проговорил:

— Госпожа не в настроении? Аврора, вас кто-то обидел? Если так, то вам стоит лишь указать пальчиком на обидчика, и я тут же разберусь с ним.

Мелькнула мысль сказать, что обидел меня сыночек короля.

Но я вовремя прикусила язык.

Нельзя, ой, нельзя жаловаться на власть. Никогда нельзя, даже если сильно хочется.

— Не с той ноги встала, — ответила Гастону, скривив губы.

Убрала за ухо выбившуюся прядь волос и, сделав над собой усилие, мягко проговорила:

— Я сейчас очень спешу, у меня дела, то да сё…

Дотронулась до его руки, совсем чуть-чуть, лишь кончиками пальчиков задела, но мужчина словно солнце, просиял весь. Его улыбка чуть не ослепила меня.

И я проговорила осторожно:

— Вы бы зашли ко мне…

— Сегодня? На ужин? — обрадовался Гастон. — Обязательно! С удовольствием!

Нет уж. Решит ещё остаться и в постель ко мне забраться.

— …завтра с утра. На чашку чая.

С мышьяком.

Я отдёрнула ладонь и убрала руки за спину.

Всё, лимит моей вежливости на сегодня исчерпан.

Фиона и Лоран наблюдали за нашим общением и не вмешивались.

И самое главное, вопросов не задавали.

Кажется, поняли, что я не желаю распространяться о делах своих.

— Э-э-э… М-м-м… — озадаченно протянул-промычал Гастон и почесал макушку, явно туго соображая и не понимая, почему я не позвала его на ужин? — Ну-у-у, хорошо, Аврора. Чай, так чай. Я приду к вам утром.

Надеюсь, не в четыре утра.

— Угу. Буду ждать, — ответила вяло и тут же подхватила Фиону и Лорана под руки и потащила их скорее прочь от министерства. И от Гастона подальше тоже.

* * *

Лишь тогда, когда мы оказались в повозке Лорана, я шумно выдохнула, закрыла лицо руками и простонала в голос:

— Всё-ё-о-о пропа-а-ало-о-о!

Лоран выехал с парковки и направился в сторону дома.

Он промолчал. А вот Фиона мягко взяла меня за плечо, чуть сжала и спросила:

— Ава, милая моя, так что произошло? Что сказал министр?

Оторвала руки от лица, всхлипнула и глухо проговорила:

— Замуж меня выдают за какого-то козла с землями! Сказали, выбирай: или замуж, или в Серые пределы!

— За козла?! — рявкнул Лоран. — Он что, оборотень что ли?!

— Святые угодники! — ахнула Фиона. — Это что же делается-то!

— Нет, вы не поняли. Не за козла. Он человек, граф. А козёл, потому что… Ну потому что я не хочу замуж! Потому он и козёл! — дала кривое объяснение и снова всхлипнула. Не было у меня сил нормально объяснять.

Кажется, мне выпить надо и что-нибудь разбить.

Или кого-нибудь побить.

Эх, надо было Гастону вмазать. И сказать: просто ты меня сегодня бесишь.

В груди зарождались рыдания.

Достала из кармана смятый лист бумаги. Копия документа, который я подписала.

Развернула его и протянула Фионе.

— Вот, смотри...

Она вчиталась и выдохнула в ужасе:

— Аврора! Так тебя выдают за графа Найтмэра! Какой кошмар! Ох, девочка моя, он хуже, чем козёл!

* * *

Мы вернулись домой.

Лавку я на весь день решила оставить закрытой по техническим причинам.

Работать сейчас не было ни желания, ни сил.

— Итак, вы когда-нибудь слышали, чтобы девушку отдавала замуж сама корона? Да ещё за человека, который, как ты говоришь Фиона, страшнее самого кошмарного кошмара! — всплеснула я руками и едва не смахнула с полки вазу с махровыми хризантемами.

Вовремя удержала вазу и нервно выдохнула. Прикоснулась лбом к холодному стеклу и прикрыла глаза.

— Аврора, про этого графа так говорят, — неуверенно проговорила миссис Эллингтон.

Взглянула на Фиону и усмехнулась. В любом случае моё положение безрадостное.

— А ты больше эти глупые языки слушай. Лично я нахожу безобразным, когда обсуждают чужие жизни, да ещё и привирают, — проворчал мистер Эллингтон и заложил руки за спину, отчего его большой живот стал казаться ещё больше.

— Дорогой, это всё бесспорно, — прижала Фиона ладони к щекам, — но как быть с тем фактом, что эти сплетни касаются нашей милой Авроры? Это ведь ей замуж выходить за кошмарного человека!

Лоран лишь поджал губы и перевёл взгляд с супруги на меня.

Я улыбнулась друзьям, отлепилась от вазы с хризантемами и опустилась в кресло.

— Как сказал Вальтер Скотт: «Известно ведь, что язык сплетника ломает кости не хуже джеддартского жезла», — процитировала я земного классика. — Так, раз вариантов у меня нет, самое лучшее, это не злить власть имущих и найти подход к графу.

Фиона и Лоран переглянулись.

Лоран по бокалам разлил всем нам троим холодной воды, подал бокалы мне и своей супруге и сам опустился в кресло напротив меня.

Я выпила воды и достала клочок бумаги, выданный министром.

Расправила документ и уже более менее успокоенная, но всё ещё с подёргивающимся глазом, прочитала содержимое вслух:

— «Копия соглашения между королевством Альба в лице Его Величества короля Рональда Третьего и Его Высочества принца Ричарда Первого и госпожой Авророй Даль, договорившиеся о нижеследующем: