Я обошла лавку, подошла к подруге и крепко обняла её.

Она похлопала меня по спине и тяжко так вздохнула.

— В любом случае мне придётся уехать, — напомнила ей с грустью. И добавила с весёлыми нотками в голосе: — Но сейчас, считай, это всего лишь репетиция. Я вернусь, правда. Министр обещал, что пришлёт за мной специальный экипаж. Думаю, будут и конвоиры. Доставят меня, так сказать, в целости и сохранности и передадут с рук на руки. Как ценную вещь. Здорово, правда?

Последние слова я произнесла с сарказмом и ехидством.

— Ах, милая моя Аврора, мне так жаль, что мы ничего не можем исправить, — запричитала Фиона.

— Всё в порядке. Я справлюсь, — заверила её. — Можно найти позитив даже в самой сложной ситуации.

Щёлкнула пальцами и заговорщицки добавила:

— А ещё, пока мы живы, можно исправить всё что угодно. И сделать всё что угодно. Я не опускаю руки, Фи. И не собираюсь разводить драму из-за замужества. Может, этот Лиам Найтмэр не такой уж и монстр, как его описывают.

— Ты невероятная. В тебе столько энергии и огня, что уверена, ты и графа приручишь, даже если он и правда, монстр. Жаль только, что этого огня больше не будет в нашем квартале, — проговорила Фиона, достала из сумочки кружевной платочек и украдкой промокнула им уголки глаз.

Чуть всхлипнула, а потом спросила:

— А что дети?

— Фиона, какие дети? Мне узнать сначала нужно, каков там граф. Может, он тиран, от которого детей нужно держать как можно дальше. Не хочу своим желанием сделать ребятам добро, причинить им в итоге зло. Если граф нормальный мужчина, адекватный, то хорошо. И тогда, как вернусь, сразу поговорю с министром о детях. Сейчас хватит ему и того стресса со списками гостей. А пока, я надеюсь, вы присмотрите за ребятами, ладно?

Я вернулась к разбросанным инструментам на столе. Начала всё складывать в чемоданчики и ящики.

— Могла бы этого не говорить, — с укором заметила Фиона. — Конечно, мы за ними присмотрим. И за лавкой твоей тоже.

— Спасибо, — кивнула ей. — Вернусь и с ребятами ещё поговорю. Вдруг, они не захотят со мной, а решат здесь остаться и продолжить моё дело? В любом случае их не брошу. Они мои. Оплачу им обучение и дам путёвку в светлое будущее.

Фиона подала мне шпагат и покачала головой, вдруг задорно улыбнулась и сказала:

— Знаешь, Ава, а ты очень самостоятельная, предусмотрительная и дальновидная женщина. А ещё ответственная и верная.

Я фыркнула и ответила:

— Спасибо, Фиона. Надеюсь, мои житейские навыки и женская мудрость доведут меня до добра, а не до могилы.

Опустилась на корточки и принялась задвигать ящики под стол.

Сверху раздался голос подруги.

— Прав мой Лоран, Ава, всё у тебя получится. Представь, а у меня не возникло ни одной мысли, что сначала о графе нужно больше узнать, как ты говоришь: прощупать его, пробить почву. Ты ведь права, вдруг к нему нельзя детей подпускать? С твоим подходом к любому делу и замужество сложится удачно. Ты умеешь влюблять в себя людей. Кстати, о любви… Лоран узнал, чего это вдруг Гастон воспылал тягой к женитьбе, да ещё именно на тебе.

Я перестала возиться с коробками и резко подняла голову, совершенно забыв, что нахожусь под столом.

Со всего маху стукнулась макушкой о столешницу.

— У-у-у-уй! — вырвалось у меня.

Больно, просто атас. Из глаз брызнули слёзы.

— Ох, милая! — воскликнула Фиона. — Сейчас сбегаю за льдом и мазью.

— Лёд в… — начала я блеять.

— Я знаю, где лежит и лёд, и мазь! — крикнула подруга.

Осторожно выбралась из-под стола.

Стукнулась головой я знатно.

Это всё Гастон со своей чёртовой любовью.

Фиона быстро вернулась и протянула мне пакет магического льда. На стол поставила баночку с мазью от синяков и ушибов.

Мазь моего собственного приготовления.

Правда, в неё добавлена щепотка ведьминского волшебства.

Специально раз или два в месяц отправляюсь за город к одной ведьме, чтобы она мне поколдовала.

Теперь мои крема, мази, мыло, шампуни и прочие бьюти продукты для здоровья и тела пользуются популярностью.

Хоть это и не основная моя деятельность, для души иногда варю мыло, делаю крема, но основная моя любовь – это цветы.

А ведьмочка та получает от меня травы редкие, цветы, лепестки, вытяжки. Она мне силу ведьмовскую в мою продукцию вливает.

Приношу ей уже готовые наполненные баночки, скляночки, тюбики.

Пока жду, пью чай с её пирогами, болтаю с ней о всяком, а она работу делает.

Эх… Всё же скучать буду по жизни своей устроенной. Так всё хорошо было, а теперь всё изменится…

Приложила пакет к пульсирующей макушке и прикрыла глаза.

Хорошо, что лёд у меня под рукой.

Держу его много в специальных ящиках, а не холодильниках. Этот лёд магический, он не тает так быстро, как обычный.

А держу его в большом количестве, потому как добавляю в вазы с цветами по несколько кубиков. Такой лёд в воде тает очень долго, три-четыре дня держит форму и холод.

В лавке у меня тоже всегда холод. К нему я привычная. Быть может, потому хорошо и сохранилась в свои тридцать пять с хвостиком.

Когда боль поутихла, открыла глаза и взяла баночку.

Опустила пальцы в жирную и белую субстанцию, нанесла мазь себе на макушку.

Хорошо втёрла её, не обратив внимания, что почти всю голову словно жиром смазала. Ничего, помоюсь. Потом кивнула подруге:

— Рассказывай, Фи, что у Гастона на уме?

Покривив губы, она с негодованием начала рассказывать:

— Ты только представь, что этот гад последний учудил! Аврора, этот Гастон, этот паразит поспорил со своими прихвостнями на поясной мешок с золотом, что ты согласишься за него выйти замуж! И не просто согласишься, а радоваться будешь и всем кварталам расскажешь об этом! А на самом деле, он не собирался на тебе жениться! Просто хотел спор выиграть!

Я нахмурилась и проговорила:

— Вот дела-а-а. На меня ещё никогда не спорили. Даже не могу сейчас сказать, что я чувствую. То ли облегчение. То ли негодование.

— А облегчение с чего вдруг? — не поняла меня Фиона.

Я усмехнулась и пояснила:

— Облегчение, что на самом деле он не влюблён в меня. Обезумевший от любви человек способен на страшные вещи. Потому я рада, что сильными чувствами там и не пахнет. Ну-у-у… а то что поспорил…

Я тут задумалась, почесала кончик носа, потом щёлкнула пальцами и сказала:

— Слушай, а поясной мешочек с золотом – это очень прилично… Гастона всё ещё гоняют наши парни с квартала?

Фиона озадачено захлопала глазами и сказала:

— Гоняют. Ты же попросила, чтобы его не подпускали ни до твоего дома, ни до тебя самой.

Я ослепительно улыбнулась подруге и произнесла:

— Обожаю наш квартал! А теперь, пойду-ка я побеседую с Гастоном, приглашу его на чай, обещала всё-таки.

— Что ты задумала? — поспешила за мной Фиона.

— Задумала сначала переодеться во что-то прекрасное, шляпку надо подыскать, чтобы волосами в мази не светить, а после пойду к Гастону, побеседую с ним насчёт половины выигрыша. Пусть делится.

— Да ты с ума сошла! — схватилась за голову Фиона. — Тебе нельзя компрометировать себя! Что скажет министр?

— Пф! Фиона, милая, ты будто вчера родилась, — рассмеялась я. — Полагаю, Гастон не совсем дурак, согласится разыграть спектакль.

— А если откажется?

Весело взглянула на Фиону и сказала:

— Тогда ему придётся платить из собственного кармана.

Фиона хлопнула в ладоши и рассмеялась.

— Аврора, ты невероятная! Это ведь нужно догадаться, извернуть неприятную ситуацию в свою пользу! А ты с лёгкостью нашла выход!

Покивала на её восторг, потом обвела рукой собранные коробки, которые решила прихватить в дорогу и хмуро заметила:

— Только вот не знаю, как это всё возьму с собой. А ведь ещё чемодан не собирала. Кажется, я недооценила свой багаж.

* * *

Как я и предполагала, Гастон хоть и был мудаком, но вот дураком он точно не являлся.