— Доброе утро, Настя, — его голос звучит абсолютно невозмутимо. И как ему это удаётся?

— Конечно, у меня всё в порядке. А в чём дело?

— Просто уже время. Почти четверть десятого. Паша не дождался Вас и уехал самостоятельно.

— В смысле? — Захар слегка хмурится. — Куда уехал?

— Да как же. Встреча с «Верти-Про» на девять тридцать. Вы должны были забрать его из офиса и ехать вместе. Он ждал, но у Вас телефон был недоступен… — тараторит Настя.

По губам Захара читаю безмолвное: «Е*ааать…»

Тут я соглашусь, пожалуй.

Он ориентируется достаточно быстро.

— Я уже в пути туда, Настя. Спасибо, что позвонила.

Отключает связь. На лице — озабоченность. Не заезжая на парковку, высаживает меня прямо на тротуаре у проезжей части.

— Добежишь? Опаздываю нереально.

— Конечно, — тянусь к нему, чтобы поцеловать. Но полноценного контакта не случается. Мажу губами вскользь по небрежно подставленной щеке. Ну ладно…

Выбравшись из машины, короткими перебежками направляюсь к дверям бизнес-центра. Не так давно прошёл дождь, и неровности асфальтового покрытия кое-где ещё сохранили небольшие островки мутноватой воды.

Поздоровавшись с охраной на входе, прикладываю карту пропуска к турникету. Отчаянно жму кнопки обоих лифтов. Наконец, один из них приезжает.

Буквально вваливаюсь внутрь, на ходу расстёгивая пальто. Двери лифта не успевают закрыться до конца, остановленные чьей-то холёной рукой с заострёнными, молочного цвета ногтями.

В лифт протискивается… Отморская.

Не могу сказать, что я рада её видеть. Видимо, это отражается на моём лице, так как она многозначительно усмехается.

— Ну, привет, — здоровается с интонацией, которая изначально кажется мне странной.

Заходит в кабину. Жмёт кнопку этажа, который на один выше нужного мне.

— Здравствуйте, — отвечаю нейтрально.

На следующем этаже лифт останавливается. Проходят несколько человек в деловых костюмах. Я оказываюсь прижата ближе к Отморской.

Отсчитываю этажи, сменяющие друг друга на вмонтированном в стену цифровом табло. И я уже почти приезжаю в пункт моего назначения, как вдруг белобрысая стерва шепчет мне в ухо, обдавая сладковато-приторным запахом своих духов:

— Мазерати ведь лучше автобуса, правда?

Замираю. Она видела нас с Захаром! Продолжает, словно убаюкивая своим голосом:

— Только вот он никогда не будет твоим. Трахнет тебя пару раз и соскочит, — усмехается ядовито. — Не будь дурой, брось его первым. Мой тебе совет.

Наклонившись к ней вполоборота, чеканю:

— А Вас не спрашивали, Маргарита Сергеевна.

Сердце колотится, как сумасшедшее. Резко отвернувшись, протискиваюсь мимо пассажиров в открытые двери лифта.

Альбина

Отголоски разговора с Отморской ещё долго бурлят во мне. Зачем она это сказала? Не понимаю.

Хотя, конечно, понимаю. Обида брошенной женщины… По сути, Захар предпочёл меня ей. Такой красивой, стильной и элегантной.

А что я? Девчонка с пацанской стрижкой? Которая ещё вчера была «принеси-подай».

Думаю, Маргарита бы сильно удивилась, увидь меня такой, какой я была в прошлой жизни. С роскошными длинными волосами. В люксовой одежде и дорогих украшениях. Теперь я сомневаюсь, что это вообще была я.

Захар сказал, что с Отморской у него всё кончено. Даже если у меня есть причины ему не верить, не хочу думать о них.

То, что происходит между нами, кажется мне настолько прекрасным, что омрачать это мерзкими мыслями о предательстве и обмане нет никакого желания. И я сейчас не только о физическом уровне. Искреннюю нежность и заботу ни с чем не перепутаешь.

Поэтому пусть белобрысая стерва утрётся. Бывают такие люди, которым требуется иногда выпускать из себя яд, иначе они попросту взорвутся, фонтанируя своим дерьмом в разные стороны.

Ближе к двенадцати часам в кабинет заваливается Павлик. Вид у него слегка удручённый. Понимаю, что если Паша здесь, то и Захар скорее всего тоже вернулся.

— Как дела? — интересуюсь осторожно.

Павлик пыхтит сердито, буквально вышвыривая бумаги из чёрного кожаного портфеля.

— Паш?… Кофе будешь? — решаю зайти с другого конца.

Павлик разворачивается ко мне, раскинув руки в разные стороны. По выражению его глаз вижу, что дело плохо.

— Нет, ну вот скажи мне! В чём я виноват?

Молчу. Ему явно нужно выговориться.

— Сначала он опаздывает на эту встречу! Всё идёт наперекосяк, естественно. А в итоге, я ещё и виноват. Представляешь!?

Это он о Захаре?

— Паш…

— Ай!.. — отмахивается от меня. — Неси свой кофе.

Бегу на офисную кухню. На скорую руку загружаю кофеварку. Делаю капучино, как любит Паша. Тяну из вазочки пару конфет в разноцветной обёртке, оставшихся после празднования чьего-то дня рождения. Осторожно выруливаю в приёмную с подносом в руках.

Дверь в кабинет Захара распахивается. Оттуда выходит Настя, нагруженная какими-то бумагами. Лицо у неё бледное, словно обескровленное, что заметно даже под слоем макияжа, покрывающим её кожу. Вслед ей слышится устрашающее:

— Один час. Слышишь меня, Анастасия? Чтобы через час всё было сделано, как надо!

Настя, практически спотыкаясь на месте, втягивает голову в плечи.

— Что это с ним? — спрашиваю беззвучно.

В ответ она устраивает папки на краю стола и, закатывая глаза, проводит ребром ладони по шее. Шепчет отчётливо одними губами, но я угадываю безошибочно: «Пэ. Мэ. Эс».

Оставляю поднос с капучино для Паши на стойке. Настя отрицательно машет головой, понимая, что я хочу сделать.

Уверенно иду в это логово зверя. Постучавшись пару раз из вежливости, слышу отрывистое «Да?»

Захар сидит за столом. Пиджак закинут на спинку кресла. Рукой в закатанной до локтя рубашке проводит по волосам назад.

— Захар Андреевич?

Он поднимает глаза. В них я… ничего не вижу.

— Можно переговорить с Вами по одному вопросу? Это не займёт много времени.

Звонит его телефон. Коротко взглянув на экран, бросает мне раздражённое:

— Не сейчас, Мамаева. Я занят.

Мамаева?… С каких пор мы вернулись на этот уровень?

Поднеся гаджет к уху, добавляет небрежно:

— Потом зайди. Или никогда.

Последнее — едва слышно.

Стою как оплёванная. Он больше не обращает на меня внимания. Приняв вызов, начинает разговор с невидимым собеседником.

Постояв ещё пару секунд на месте, возвращаюсь в приёмную. Закрываю дверь в кабинет начальника нарочито плавным движением.

Выражение лица у меня, наверное, говорящее. С жалостью посмотрев на меня, Настя вздыхает обречённо:

— Ну, я же говорила…

С непрекращающимся звоном в ушах медленно и аккуратно беру поднос. Выверенными шагами возвращаюсь на своё рабочее место.

Значит, вот как. Сегодня утром на кухне он целовал меня, обжигая своим напором. А сейчас отмахивается, как от надоедливой мухи?

В своё время я согласилась с Захаром, что нам будет лучше чётко разделять личное и рабочее. При этом я не представляла себе, что это будет выглядеть так…

Это его «Мамаева» полоснуло по мне, как нож, неудачно сорвавшийся с доски прямо на палец.

Я переоценила свои силы. Вряд ли я смогу.

Если бы Захар был просто моим руководителем — другое дело. Я бы восприняла произошедшее, как само собой разумеющееся. Неприятно, но терпимо.

Но он мне больше, чем начальник или коллега. Поэтому каждое резкое слово от него кажется обидным вдвойне.

Остаток рабочего дня провожу как в тумане. Раньше, когда Мурат повышал на меня голос или каким-то другим образом проявлял грубость, я была к этому готова. И воспринимала это, как своего рода норму. Хорошая жена должна быть во всём послушной своему мужу. Да, конечно, мне было неприятно, но ни разу не обидно.

Ровно в шесть ухожу из офиса. Захар не звонит и не пишет мне.

Позже зайди. Или никогда…

Никогда — мне подходит.

Дома не нахожу себе места, поэтому решаю заняться уборкой. Облачившись в спортивный топ на широких лямках и короткие велосипедки, приступаю к выполнению намеченного плана. Включаю подборку энергичной музыки, чтобы веселее было работать.