Что за привычка такая — хватать меня? После напряжённого разговора, состоявшегося с Муратом, это безумно раздражает. С силой вырываю руку.

— Я не хочу вести дело Титана.

Прищуривается, сложив руки на груди.

— Позволь поинтересоваться, Мамаева. С каких пор ты решаешь, с каким клиентом тебе работать, а с каким — нет?

Молчу, не зная, что сказать. Действительно, я устроилась на работу всего пару месяцев назад и уже вроде как… качаю права.

— Я… я не уверена, что справлюсь. Я никогда не работала с делами о банкротстве.

— Вот и научишься. В любом случае, я буду тебя курировать.

Привожу последний аргумент.

— У меня личная неприязнь к представителям Титана.

— Что-о? — Захар смотрит на меня во все глаза. — Напомню, Мамаева. По сути, ты работаешь в сфере обслуживания. Тебе нужно уметь находить общий язык с кем угодно и когда угодно.

— Я не буду вести это дело и точка. Попросите лучше Пашу, — отзеркаливаю позу Захара.

Смотрит на меня некоторое время, как будто прикидывая, серьёзно ли я.

Отворачиваюсь от него первой. Берусь за ручку двери.

— Прежде чем ты уйдешь, я очень советую тебе посмотреть это, — чеканит Гордеев.

Вполоборота замечаю, как он набирает что-то на экране своего телефона. Мой собственный гаджет вибрирует в кармане пиджака. Ловлю его взгляд. В нём — холодная решимость.

Достав телефон, вижу смс от абонента Захар Гордеев. Пара кликов по экрану, и моему взору предстаёт видеозапись с камеры ночного видения на стоянке спортклуба.

На ней я в том самом платке разукрашиваю Мазерати губной помадой. Затем присаживаюсь у переднего колеса. На записи видно, как я ударяю по шине несколько раз. После видео идут скрины крупным планом. На них чётко угадывается моё лицо.

Леденящий страх змейкой ползёт по позвоночнику.

— У меня только один вопрос, Мамаева. Чем ты это сделала? Я всю голову себе сломал.

Произношу едва слышно, одними губами:

— Ножницы для груминга. Я подрабатывала в зоомагазине.

— Ножницы… — шепчет Захар, уставившись на меня.

— Что теперь? — мой голос ровный и бесцветный.

— А теперь, Мамаева. Я даю тебе выбор. Статья 167 УК РФ. Умышленное уничтожение чужого имущества, повлекшее за собой значительный ущерб. Ты в курсе, сколько стоит резина для Мазерати?…

— Или?…

— Или ты делаешь то, что я говорю. Спокойно и без истерик.

Не раздумываю ни секунды. Какой же это выбор — без выбора?

— Я Вас услышала, Захар Андреевич. Могу приступать?

— Можешь, Мамаева, — на его лице ни тени улыбки, несмотря на то, что победа за ним. — Документы по делу привезут завтра. Я тебе сообщу — когда.

— Я свободна?

Пауза.

— Можно сказать и так, — сквозь белый шум доносится до меня многозначительное.

* * *

Всю следующую неделю я просто идеальный сотрудник. Думаю, если бы в нашей фирме существовала доска почёта, моё фото уже бы висело на ней.

Я прихожу на работу в полдевятого и работаю, не поднимая головы, до закрытия. Я берусь за любые поручения. В обеденный перерыв я читаю закон о банкротстве. Вечером, сидя дома перед телевизором, отключаю звук и штудирую обзоры судебной практики.

Ни словом, ни взглядом я не даю понять Мудаку Андреевичу, что я чем-то недовольна. В том, что он Мудак, я больше не сомневаюсь.

Внешне я абсолютно собрана и спокойна. А внутри… Внутри бушует буря.

Я — как в той сказке. Налево пойдёшь — коня потеряешь. Направо пойдёшь…

С одной стороны Мурат, который явно дал понять, что приехал сюда за мной. Официально мы с ним до сих пор не разведены. В тот момент, когда я убегала из дома, мне было не до соблюдения всех этих формальностей.

С другой стороны — Захар, угрожающий мне обнародованием позорного видео с парковки спортклуба.

Не знаю, что на меня нашло, когда я портила его машину. Отчаяние, возможно? Слишком многое свалилось на меня тогда. И так получилось, что все мои проблемы сконцентрировались в смазливом лице одного мудака, считающего себя хозяином этой жизни.

Находясь фактически между двух огней, я никак не показываю того, что происходит у меня в душе. Многолетняя привычка скрывать свои истинные эмоции даёт о себе знать.

Внутри меня медленно, но неотвратимо зреет решение — нужно бежать.

Но получится ли у меня это снова?…

Восемь месяцев назад

Альбина

Мой план до безобразия прост. В пятницу вечером Мурат уезжает в Дагестан. Традиционная весенняя охота на селезня.

В субботу я просыпаюсь около восьми утра и занимаюсь своими обычными делами.

Сначала — тренировка. По настоянию Мурата, тренер приезжает прямо ко мне домой. Мой муж не хочет, чтобы другие мужчины глазели на меня в спортивном зале.

Инструктор, конечно же — женщина. Послушно исполняю все её указания, и вот, через час с небольшим я свободна.

Приняв душ, иду на кухню. Там меня уже ждёт стандартный завтрак — овсянка на кокосовом молоке с ягодами.

Вместе с Кариной, которая работает у нас поваром, мы составляем меню на следующую неделю, а также список необходимых к покупке продуктов.

После я тщательно привожу себя в порядок. Лёгкий макияж с акцентом на губы. Пышная укладка на волосы, в результате которой они крупными волнами ложатся вокруг моего лица. Массивная бижутерия. Брючный костюм и блузка — мои любимые. На плечи — короткая светлая шубка.

Водитель везёт меня в ТЦ, который я посещаю обычно. Попросив его забрать меня через три часа, захожу внутрь.

Около сорока минут брожу по торговым павильонам. Намеренно посещаю разные. В некоторых примеряю вещи. В других — покупаю что-то. На первый взгляд, у меня нет определённой цели. Роскошно одетая девушка праздно шатается по торговому центру, растрачивая деньги мужа. Да, всё так.

Очередным на моём пути становится магазин спортивной одежды. Я покупаю неприметный костюм, утеплённый стёганый жилет и кроссовки. Всё это складываю в приобретённый тут же рюкзак, похожий на те, с которыми любят ходить старшеклассники.

Ещё полчаса хаотичных шатаний по этажам, и я направляюсь в туалет. Слава богу, не занято.

Заперев двери, пару минут привожу в порядок срывающееся дыхание. Сердце истошно колотится.

Переодеваюсь в спортивное. Костюм и блузку сворачиваю и прячу в рюкзак. Шубу я предусмотрительно оставила в машине. Обувь придётся выбросить. С сожалением оглядываю свои замшевые ботильоны шоколадного цвета. Совсем новые… Снимаю украшения — они отправляются к обуви. Салфеткой стираю помаду с губ. Дальше… самое сложное.

Достаю из сумки кухонные ножницы, которые стащила сегодня утром, пока Карина мыла посуду.

Зажимаю прядь между пальцами, занеся инструмент. Порывисто вздохнув, опускаю руку. Смотрю на себя несколько секунд в зеркало, не в состоянии решиться.

Сколько себя помню, я носила длинную шевелюру. Это — моя гордость, моё «я». Мой муж обожает мои волосы. Меня рефлекторно передёргивает.

Перед глазами встаёт лицо Мурата, искажённое злобой. Мне кажется, я чувствую его хватку прямо сейчас. Кожу головы характерным образом покалывает.

Резко поднимаю ножницы. Лезвия щёлкают. На кафельный постамент раковины ложится упругий тёмный локон.

«У тебя больше нет надо мной власти», — как заведённая, шепчу, уничтожая свою красоту.

Я думаю, если кто-то решит проверить камеры видеонаблюдения торгового центра, его глазам предстанет странная картина. В туалет заходит шикарно одетая девушка с роскошной гривой тёмных волос. А выходит — неприметная, короткостриженая девчонка в спортивном костюме.

Чтобы запутать следы, еду на вокзал. На свой паспорт покупаю билет на автобус до Москвы. По дороге безжалостно роняю айфон последней модели в тёмные воды Терека.

Приобретаю бюджетный смартфон в первом попавшемся мне салоне сотовой связи. Сим-карту мне помогла купить Мадинат на прошлой неделе.

В ней я уверена, как в себе. Мурат от неё ничего не добьётся, даже если догадается, где искать концы.