Ловлю её язык своим. Её губы настолько мягкие, что мне хочется застонать в голос. Сдерживаюсь изо всех сил. Ещё не хватало растечься тут перед ней лужицей.

Рубашка летит в сторону.

Альбина прижимается ко мне бёдрами. Задираю наконец это дурацкое платье. Щупаю ягодицы. Слава богам, колготки. Хватило ума, в такую погоду не светить труселями.

Подхватив её за бёдра, подсаживаю на себя. Она обнимает меня ногами, ощутимо задевая член, который сейчас вот-вот разорвёт ширинку. Бедняга. Он в нервном напряжении с тех пор, как Мамаева зашла в зал в этом своём платье «без платья».

Прижимаю её к стене уборной. Блть, надеюсь, она чистая.

Толкаюсь в неё — туда, где мне сейчас хочется быть больше всего на свете. Она сдавленно ахает, сжимая бёдра теснее. Толкаюсь ещё.

Запрокидывает голову, позволяя мне влажно целовать её шею. Шепчу между поцелуями:

— Мне нужно это услышать. Говори!

Толкаюсь в неё несколько раз подряд. Она дышит часто и поверхностно, глотая ртом воздух, как будто задыхается.

— Ч-что? Что говорить?

— Грёбаное разрешение, — начинаю злиться. — Ты разрешаешь?

Приподнявшись, смотрю ей в глаза. Они мутные, как будто подёрнуты дымкой.

— Ну!? Да или нет?

— Да, да, да… — шепчет яростно. Целует меня сама, ощутимо прикусывая губу. Чувствую резкую, но почему-то приятную боль.

— Сучка… — улыбаюсь ей в губы. Забирая на себя контроль, проникаю между них языком. Целую глубоко, не пропуская ни миллиметра её горячего влажного рта.

Оторвавшись от стены, двигаюсь к дальней от нас кабинке. Она всё еще сидит на моих бёдрах. Распахиваю дверь ногой. Неловко заваливаемся внутрь. Так же неловко запираем дверь на шпингалет.

Это, конечно, тебе не шёлковые простыни в номере люкс — мелькает мысль. Но я не собираюсь упускать свой шанс. Она разрешила!

Кабинка — крайняя к торцу здания. Тут даже затонированное окно имеется. И подоконник. Хвала всем богам!

Придавливаю её грудью к поверхности, обхватив рукой где-то под рёбрами. Фиксирую, чтобы не дёргалась. Прижимаясь бёдрами к её ягодицам, толкаюсь в них возбуждённым членом. Потерпи, малыш. Скоро.

Продолжаю ласкать её шею, ухо. Посасываю мочку. Сейчас я чрезвычайно рад тому, что её волосы короткие. Ничего не лезет в рот и не мешает.

Вторую руку просовываю в колготки. Несколько секунд мну набухшие губки сквозь трусики. Пздц. Мокрые… Рефлекторно толкаюсь в неё опять, обозначая серьёзность своих намерений. Она стонет в голос. Ну наконец-то!

Пытается сжать мою руку бёдрами. Не даю. Ногой расталкиваю её ноги шире, фиксирую её здесь тоже. Она выгибается мне навстречу.

Не с первого раза попадаю в её бельё. Движения лихорадочные, дыхание сбивается. Я как будто боюсь не успеть, упустить момент.

Наконец моя ладонь погружается во влажную и скользкую промежность. Несколько раз с нажимом тру клитор. Опустившись чуть ниже, проникаю внутрь фалангой среднего пальца. Я кажется говорил, что у неё во рту горячо и влажно? Забудьте. Вот где — рай на земле.

Она дёргает бёдрами опять, пытаясь насадиться на мою руку. Не даю. Возвращаюсь выше. Начинаю ритмично массировать чувствительную горошину, периодически проходясь вдоль скользких губок вверх-вниз.

Другой рукой мну грудь. Платье закрыто спереди наглухо. Я даже не пойму, как оно расстёгивается. Ладно, не всё сразу.

Трусь щетиной, прорезавшейся к вечеру, об её нежную кожу. Кусаю в шею. Она дёргается в моих руках. Запрокидывает голову. И начинает мучительно сокращаться. Вхожу к неё сразу двумя пальцами, чтобы как следует ощутить спазмы.

Сейчас, ещё чуть-чуть. Такое чувство, что мой член вот-вот задымится.

Она в последний раз дёргается и, выгнувшись в лопатках ненадолго, замирает лицом вниз. Слушаю её сбивающееся дыхание. Тянусь к ширинке. Как вдруг… дверь в уборную открывается.

Знакомый голос Павлика заставляет нас обоих вздрогнуть.

Альбина

— Тихо, — шепчет Захар мне в ухо. — Просто будь тихой. Он сейчас уйдёт.

Павлик переговаривается с кем-то через дверь. Слышны звуки, доносящиеся из коридора.

…Сумочка! Мелькает паническая мысль.

Сумочка на раковине. Он сейчас заметит её и всё поймёт.

Но сегодня — мой день. Дверь хлопает. Напряжённо вслушиваюсь в тишину уборной. Никого. Ушёл.

Порывисто вздыхаю. Такое чувство, что я до этого не дышала.

Захар крепко обнимает меня обеими руками. Склоняется к уху, задевая горячим дыханием завитки волос на затылке. Потирается твёрдым пахом о моё бедро.

Размякаю, как сливочное масло на солнце. Мурашки тонкой струйкой стекают вниз по позвоночнику.

Провожу размытым взглядом в пространстве вокруг нас. Медленно, но верно осознаю, что я… в грёбаном общественном туалете.

В туалете!..

Ты чуть не отдалась ему в туалете, Аля.

Класс…

Вырываюсь из его объятий с почти что криком:

— Стой! Всё. Хватит.

Разворачивает меня к себе лицом. Смотрит зло, я бы даже сказала, свирепо.

— Какого хрена? Это шутка такая?

Он дико возбуждён. И не удовлетворён. Шестым чувством понимаю, как это… опасно — злить его сейчас.

Мотаю головой из стороны в сторону.

— Нет! Я не хочу этого.

Имею в виду, что не хочу делать это в уборной. Но он понимает всё по-своему.

— Ах, не хочешь!?

В его взгляде безошибочно угадывается злость. Примитивное мужское стремление взять. Получить своё во что бы то ни стало

На меня накатывают воспоминания о прошлой жизни, где у меня вообще не было никаких желаний. Просто красивая кукла. Её не нужно ни о чём спрашивать.

— Не хочу. Отпусти меня, — мой голос твёрд.

Захар убирает от меня руки. Выставив ладони перед собой, качает головой поражённо.

— Ну, ты, Мамаева и…

Вздёргиваю подбородок.

— Кто? Сука? Стерва? Не стесняйся, говори! — эмоции переполняют меня. — А впрочем, знаешь что? Мне по хрен, что ты обо мне думаешь.

Толкаю его плечом.

— Дай пройти.

Скомканными движениями поправляю платье. Разглаживаю наверняка взъерошенные волосы.

Захар стоит, уперевшись руками в подоконник. Голова опущена. Его слегка удлинённая чёлка свисает вниз. Выхожу из кабинки с идеально прямой спиной.

Он остаётся внутри. Глухой звук удара в дверь заставляет меня вздрогнуть.

Переведя дыхание, ровным шагом иду к зеркалу. Видок у меня сейчас ещё тот…

Хватаю клатч и замираю. Телефон Захара лежит тут же, на раковине.

Одна, две, три секунды. Я протягиваю руку.

Четыре, пять. Торопливо смахиваю гаджет в сумочку.

Там это чёртово видео! Сам напросился.

Выйдя за дверь, сталкиваюсь с Павликом.

— Аля? — смотрит на меня, а потом на значок мужского туалета на двери. Опять на меня. — Ты что здесь делаешь?

— Я… я просто перепутала. Но я уже ухожу, не волнуйся. Можешь идти. Там… никого нет.

— Погоди. В смысле уходишь? Ещё же рано! — возмущённо.

— У меня голова разболелась. Ужас просто, — в доказательство прикладываю ладонь ко лбу.

— Сегодня вспышки на Солнце. Геомагнитная буря шесть баллов, — с умным видом изрекает Паша.

— Да, точно. Буря… геомагнитная. Наверняка из-за этого, — морщусь, изображая мучение на лице. — Ну, тогда… пока! — чмокаю обалдевшего парня в щёку.

Он больше ничего не говорит, просто смотрит на меня пьяным взглядом.

Обернувшись через несколько метров, вижу, что Павлик уставился мне вслед, потирая поцелованную мной щёку рукой. Эх, Паша, Паша…

Такси приезжает быстро. Похоже водитель был в нашем районе. Сев в машину и закрыв за собой дверь, выдыхаю наконец. Получилось! Фига тебе с маслом, а не компромат, Мудак Андреевич.

Замечаю чёрный тонированный гелендваген, припаркованный у моего подъезда, слишком поздно. Выхожу из такси, и одновременно со мной захлопывает дверцу своей машины Мурат.

Заложив руки в карманы брюк, осматривает меня с головы до ног. Демонстративно сплёвывает в сторону.

— Ну, здравствуй. Жена.