— Какого хрена? — выругалась она, и я посмотрел вниз, под наши ноги, куда из мусорного ведра вывалилась куча изрезанных презервативов.

— Нам они не нужны, я чист, — поклялся я, подталкивая ее обратно в спальню, и ее брови взлетели вверх. И ты тоже, я взял у тебя кровь, пока ты спала, и сдал на анализ, чтобы убедиться. Обезболивающий крем отлично справился со своей задачей, и она все равно спала как убитая, так что я, вероятно, мог бы обойтись и без него.

— Что, прости? — прошипела она, скрестив руки на груди, стоя в дверях своей комнаты и прикрывая торчащие соски.

— Что? — Потребовал я ответа, положив руку на дверной косяк, глядя на нее сверху вниз, и используя последние несколько секунд самообладания, которые у меня остались. Я собирался вести себя с ней как настоящий пещерный человек, и она должна была узнать, каково это — когда я заявляю на нее права.

— Э-э, во-первых, ты не имеешь права принимать подобные решения в отношении моего тела, мудак. А во-вторых, какое ты имеешь право приходить сюда и резать их? Это мой дом.

— Это не твой дом. И я не собираюсь трахать тебя с презервативом. Я слишком долго ждал, чтобы…

— Убирайся, — прорычала она, указывая на дверь. — Я не буду с тобой трахаться. Я никогда не планировала трахать тебя.

— Лгунья, — прорычал я, и она шагнула вперед и толкнула меня в грудь. Дворняга поднял голову от угощения, залаял на меня, и я издал звук ярости. — Ты не выгонишь меня.

— Вообще-то, так я и сделаю. Потому что если ты не уйдешь прямо сейчас, то больше никогда меня не увидишь, Фокс.

Болезненный комок встал у меня в горле, и я покачал головой, отказываясь признавать, что она разыгрывает эту карту. — Не делай этого.

Она указала на дверь, и я оскалил зубы. Она вздернула подбородок, провоцируя меня бросить ей вызов, и я выругался из-за того, что она была моей гребаной слабостью.

— Прекрасно, — прошипел я. — Но, если завтра ты не явишься в дом, я переселю тебя из этого дерьмового трейлерного парка, и ты больше никогда не увидишь ни одного из своих дрянных друзей. Ты встречаешься со мной, нравится тебе это или нет.

Я вышел за дверь, и она захлопнула ее у меня перед носом, крикнув через дверь. — Я не встречаюсь с тобой, мудак. У меня вполне стабильные отношения без драм с моим вибратором!

— Больше нет, — огрызнулся я, и ее шаги застучали по трейлеру.

— Аргх! — взревела она. — Ты чудовище. Зачем ты так поступил с Владом?!

Покойся с миром, Влад. Я собрал свою одежду, удовлетворенно улыбаясь, хотя это длилось недолго, учитывая мой ноющий член и тот факт, что мою задницу только что вышвырнули вон. Это было моим наказанием за то, что я сделал десять лет назад. Вернуть ее было моей единственной мечтой все это время, но я никогда не думал о том, что, вернув ее, я не смогу по-настоящему обладать ею. Это был совершенно другой вид ада. И если я не предъявлю на нее права в ближайшее время, мой член отвалится от недостатка использования. Но мои губы все еще ощущали ее вкус, и как бы я ни был взбешен, я чувствовал, как она терлась об меня, слышал ее стоны, и чувствовал ее желание, сотрясавшее основы ее существа. Может, она просто хотела меня трахнуть, но это было началом. Так что я назвал бы это победой.

Я добрался до своего грузовика, открыл его и скинул свое барахло на пассажирское сиденье, прежде чем забраться на водительское. Я натянул джинсы и кроссовки, и запустил пальцы в волосы, так как сексуальная неудовлетворенность вызывала во мне жажду убийства. Я так и видел заголовок в новостях. Десять мужчин были найдены мертвыми с отрезанными членами из-за того, что у Фокса Арлекина были синие яйца.

Я вздохнул, заводя грузовик и разворачивая его, чтобы припарковаться перед трейлером Роуг. Затем я откинулся на спинку сиденья и начал прикидывать, где именно я собираюсь установить скрытые камеры снаружи этого места. Мне нужно было убедиться, что я смогу обеспечить ее безопасность, когда меня здесь не будет. Потому что я не мог всегда быть здесь, чтобы присматривать за ней, особенно когда она делала такой чертовски трудной задачу быть ее парнем. Но Роуг стоила этих усилий. У меня не было никакого опыта в этом дерьме, но я руководствовался своими инстинктами, а они заключались в том, чтобы защитить ее, удержать и никогда не отпускать. Именно так я и собирался поступить.

Я проснулась со стоном, прижав язык к разбитой губе, и поморщившись от боли. Целоваться с этим мудаком было явно плохой идеей, учитывая травму. Да и вообще это было плохой идеей. Потому что сам Фокс Арлекин был очень, очень, очень неудачной идеей.

Если он засунул бы в меня свой член, это был бы конец. Он никогда не понял бы, что я ему не принадлежу. А я не хотела, чтобы мной владели. Особенно потому, что, несмотря на то, что я вела большую игру, в глубине души я знала, что никогда раньше не была свободна ни в каком другом месте, кроме этого. А здесь, в моем маленьком трейлере с моей маленькой собачкой, у меня действительно было что-то, что было… моим.

Конечно, до этого я была готова бросить все и бежать из любой ситуации, в которой оказывалась, потому что не допускала эмоций в любых связях, которые устанавливала с людьми. Особенно с бойфрендами.

Но в глубине души я знала, что Шон был единственным, кто был ближе всех к тому, чтобы обладать мной. Я даже не хотела сближаться с кем-либо из верхушки бандитской иерархии, но проблема криминальной зависимости в моем роде деятельности заключалась в том, что это означало, что где бы я ни оказалась, я всегда оказывалась связанной с менее чем законными главарями этого места. А в радиусе многих миль это означало попадание под власть той или иной банды и необходимость подчиняться их правилам.

Оказалось, что в городке Стерлинг, где я жила несколько лет назад, всем заправляли «Мертвые Псы». И все, кто имел криминальные наклонности, должны были пропускать через них свою добычу, если рассчитывали, что им позволят продолжать работать.

Так я познакомилась с Шоном и не могла отрицать, что он сразу привлек меня. Он был просто одним из тех парней с самыми большими яйцами в комнате и самым жестким взглядом. Его аура заставляла всех смотреть в его сторону, и когда я обнаружила, что он смотрит в ответ, я приняла глупое решение поощрять это. Назовите это — ослепленной членом, но каждая девушка время от времени жаждала мощного члена, не так ли? И оказалось, что как только он попробовал меня на вкус, он решил, что хочет еще и еще, пока каким-то образом я не стала его.

Очевидно, он никогда не переставал трахать других девушек, как я выяснила в ту ночь, когда он пытался меня убить. Но я была той, о ком он заявлял публично, той, кого он хотел чаще всего, и той, кто была достаточно глупа, чтобы думать, что в то время это была достаточно сладкая сделка.

Но сладкое и Шон на самом деле не сочетались, и я была идиоткой, когда обманывала себя, полагая, что он привязан ко мне больше, чем это было на самом деле.

Я прожила с ним больше года, прежде чем поняла, что мне никогда не позволят уйти на моих собственных условиях. И после двух лет вместе, он решил убить меня и выбросить мою задницу обратно сюда.

Гребаный Шон.

Думать о нем было больно. Не потому, что я любила его — он был слишком холоден для этого, слишком недосягаем и, не знаю, развратен, я думаю. В нем не хватало этой самой маленькой частички. В его груди не билось сердце, там была лишь холодная, темная, жаждущая власти пустота. И это меня вполне устраивало, пока я не поняла, что это означает, что я снова была одноразовой.

Наверное, мне следовало сбежать задолго до того, как дошло до этого, но я была достаточно глупа, чтобы думать, что ему так сильно нравится трахать меня, что он будет держать меня рядом долгое время, и мне действительно больше некуда было идти. И вот теперь я была здесь. Ходячая мертвая девушка, которую снова выбросили.