Я сделала шаг вперед, словно намереваясь уйти от него, но он схватил меня за талию и толкнул обратно к грузовику, переместив руки вверх, чтобы ухватиться за крышу по обе стороны от моей головы и зажать меня в их клетке, наклонившись, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ты вернулась ко мне вся в синяках, — прорычал он. — И ты не говоришь мне имя того ублюдка, который посмел поднять на тебя руку. Ты входишь в мой дом с ненавистью в глазах и ядом на языке и говоришь со мной так, за что я убил бы любого другого. А когда я предлагаю тебе защиту всего Сансет-Коув, который теперь знает, что ты моя, и никто в здравом уме не посмеет даже взглянуть на тебя косо, не говоря уже о том, чтобы снова причинить тебе боль, ты бросаешь мне это в лицо, словно я сделал что-то непростительное по отношению к тебе.

— Я ни о чем тебя не просила, — прошипела я, отказываясь моргать, пока он смотрел на меня своими зелеными, как лес, глазами. — Джей-Джей притащил меня сюда, брыкающуюся и кричащую. Так как насчет того, чтобы ты просто отпустил меня и избавил себя от хлопот моей компании?

— Ты можешь продолжать говорить себе эту чушь, если хочешь, Роуг, но со мной это не прокатит. Ты знала, что не сможешь вернуться в этот город без моего ведома. Черт возьми, ты думала, что мой отец жив, и вернулась сюда, несмотря на то, что думала, что над тобой висит топор, готовый перерубить тебе шею, если ты хотя бы пальцем ноги переступишь границу. Но ты все равно пришла. Ты пришла, потому что это твой дом. Здесь твое место, и ты тосковала по нему все время, пока тебя не было.

— Ты ошибаешься, — яростно возразила я.

Фокс медленно протянул руку и потянул за кожаный шнурок у меня на шее, вытаскивая ключ, висящий на нем, так, чтобы он болтался между нами. — Неужели?

— Я не обязана мириться с этим безумием, — прорычала я, выбивая ключ из его руки так, что он снова всей тяжестью упал мне на грудь. — Мне просто нужно, чтобы ты понял, что я не являюсь, никогда не была и никогда не буду твоей девушкой. Меня не волнует, что единственная причина, по которой ты распустил этот слух, была ради моей собственной защиты — я этого не хочу. Я не хочу…

Фокс резко наклонился и прижался своим ртом к моему, вырывая дыхание из моих легких и заставляя замереть на месте, пока я задыхалась от его жестких, требовательных губ.

На самую короткую, безумную секунду я чуть не сдалась, чуть не превратилась в лужицу и не позволила ему доказать, что я ошибалась во всем, что я только что сказала. Но потом я вспомнила, как стояла под дождем, когда он забрал у меня единственное, что когда-либо было мне дорого. Забрал у меня единственное, чем я когда-либо была. И оставил меня совсем одну, ни с чем и ни с кем на десять гребаных лет.

Я уперлась ладонями в его грудь и изо всех сил толкнула его назад. Он не сдвинулся ни на дюйм, но прервал наш поцелуй, глядя на меня сверху вниз, пока мои губы покалывало, а в голове проносились тысячи мыслей о том, что за хрень только что произошла.

— Скажи мне, что ты не моя снова, — прорычал он, сжимая мой подбородок своими сильными пальцами и заставляя меня встретиться с ним взглядом, как будто думал, что теперь я не смогу этого отрицать.

— Мертвые девушки никому не принадлежат, Фокс, — прошипела я, мое сердце бешено колотилось от слишком большого количества всего, что я отказывалась пытаться переварить. — У мертвых девушек даже нет сердца, которое можно было бы предложить.

Я вырвала свою челюсть из его хватки, нырнула под другую его руку и устремила взгляд на дверь, которая вела обратно в дом, пока удалялась от него.

— Ты никогда не была из тех девушек, которые убегают от своих проблем, — крикнул Фокс мне вслед, и его голос эхом разнесся по гаражу.

— Ну, это как раз то, чего ты теперь обо мне не знаешь, — крикнула я в ответ. — Потому что убегать — моя гребаная специальность в эти дни. — И именно ты заставил меня сделать это привычкой.

— Тебе некуда бежать, раз ты заперта в этом доме, — указал он.

Я стиснула зубы, но заставила себя не огрызнуться в ответ. Именно этого он и добивался. Фокс всегда был из тех, кто рвется в бой, как только ситуация складывается не в его пользу. Он не любил, когда что-то оставалось нерешенным, и всегда хотел разобраться, а точнее, настойчиво навязать свое мнение, чтобы всем остальным ничего не оставалось, кроме как уступить.

Но не в этот раз. И не с этой девушкой. Он не загонит меня в угол и не заставит решать дерьмо, которое невозможно было решить. То, что у нас было давным-давно, рухнуло в тот момент, когда они нарушили данное мне слово. Мы все когда-то поклялись, что всегда будем прикрывать друг друга, несмотря ни на что. И при первом же испытании они доказали, что это не так.

Если он всерьез считал, что победил меня, потому что заставил остаться в своем шикарном доме, то его ждало грубое пробуждение. Фокс Арлекин даже не подозревал, какой девушкой я стала. И у меня было ощущение, что его ждет настоящий шок, когда он поймет, что его маленькая колибри никогда не подчинится его правилам.

Я доводил себя до коматозного состояния в своем тренажерном зале «Захватчики», который располагался на дощатом настиле перед пляжем, любуясь видом на океан и песок.

Мои мышцы горели, а по голой груди струился пот, когда я осушил бутылку воды и подставил лицо кондиционеру, так что меня обдувал ледяной ветерок. На боксерском ринге спарринговала пара парней, а остальное место кишело мускулистыми головами, качающими железо. Все они были Арлекинами. Никому другому не разрешалось заниматься здесь. Каждый месяц они платили нам полный членский взнос в двести долларов, но на самом деле заниматься здесь им стоило лишь двадцать пять процентов от этой суммы. Остальную часть мы компенсировали, платя им грязными деньгами за транзакции с их банковских счетов, отмывая деньги и сохраняя при этом свои руки безупречно чистыми.

— Разве тебе не полагается ужинать дома по воскресеньям? — Брэнди крикнула из офиса, прислонившись бедром к дверному проему и ухмыляясь мне. Она была морщинистой, как мошонка, но все еще носила обтягивающую розовую мини-юбку и топ с глубоким вырезом, демонстрируя свои искусственные сиськи, за которые, без сомнения, она заплатила деньгами с этой работы. Ее обесцвеченные светлые вьющиеся волосы были коротко подстрижены, демонстрируя большие серьги-кольца.

— Фокс звонил? — Спросил я, вытираясь полотенце и перекидывая его через плечо.

— Нет, милый, я просто знаю твой график. Я наблюдательная. — Она подмигнула, но у меня возникло ощущение, что она мне лжет. Три проигнорированных сообщения от Фокса на моем телефоне были достаточным доказательством того, что он попытался бы связаться со мной каким-то другим способом.

Я изобразил кривую улыбку, медленно подошел к ней и прислонился плечом к дверному проему, непринужденный до чертиков, и чертовски опасный.

— Эй, Бренди? Еще раз соврешь мне в лицо, и я тебя вышвырну. Фокс здесь не хозяин. Босс — я. Так что в этом зале ты отвечаешь передо мной, а не перед ним, поняла?

Ее лицо побледнело, и она быстро кивнула, выпрямляясь. — Я не хотела вас обидеть, мистер Коэн. — Она почтительно склонила голову, и я провел языком по зубам, а затем расхохотался, хлопнув ее по плечу и заставив покачнуться на своих пятидюймовых каблуках.

— Просто шучу, дорогая. — Я улыбнулся, и она издала нервный смешок. — Но серьезно. — Я позволил своей улыбке погаснуть, и ее нижняя губа задрожала, когда она пыталась понять, шучу я или нет. Я снова рассмеялся, оставив ее разбираться, а сам отвернулся и направился в душ.

Вскоре я был одет в джинсы и черную футболку Ducati и вышел из спортзала, крутя на пальце ключи от мотоцикла. Я перекинул ногу через свой темно-синий байк и на большой скорости помчался по дороге, следуя по дощатому настилу, который все называли Милей, потому что он был длиной в милю, в сторону дома.