— Нет, — выдохнула я, когда тяжесть этого факта обрушилась на меня, как тонна кирпичей. — Нет.

Сильные руки схватили меня сзади, и я вскрикнула, когда меня оторвали от перил и украли вид на океан.

Но это не имело значения. Я увидела все, что было нужно. Они ушли. Бросили меня. Бросили снова, когда я полагалась на них. Когда я доверилась им, как гребаная дура, и поставила себя в идеальное положение, чтобы снова быть выброшенной.

Я сама себя подставила, даже не осознавая этого.

И теперь я собиралась расплачиваться за то, что когда-либо доверяла парням-Арлекинам. Я была настолько поглощена тем, что защищала от них свое сердце, что даже не задумывалась о том факте, что отдавала свою жизнь в их руки, соглашаясь работать с ними. Им не нужен был четвертый участник, чтобы прикрывать их спины — им нужен был гребаный запасной вариант, которым можно пожертвовать, если все пойдет не так.

Боль пронзила мою грудь, когда я осознала, что они бросили меня вот так. На растерзание охранникам, которые поставили меня на колени и толкали мое тело, вырывая у меня рюкзак, засовывая руки в карманы и проверяя, что у меня с собой.

Охранник передо мной наклонился и сорвал с моей головы темный парик, отчего каскад радужных волос рассыпался по моим плечам, а он тихо присвистнул от удивления.

— Ну и ну, она просто красавица, — сказал он, и его приятели захихикали, когда меня подняли на ноги между ними.

Я должна была бороться, но какой в этом был смысл? Мы были в океане, и никто не прийдет мне на помощь. Мне некуда было идти, и я не надеялась попасть на другую лодку, даже если бы мне удалось вырваться из их захвата. Я была в полной заднице и знала это так же хорошо, как и те, кто бросил меня здесь на произвол судьбы.

— Не хочешь рассказать нам, куда убежал твой парень? — спросил другой, грубо похлопав меня по плечу и заставив отшатнуться к державшему меня парню.

— Он не мой парень, — прорычала я в ответ. — Он для меня никто.

Они все для меня — никто.

Охранники потащили меня от перил к передней части парома, но я почти не слышала их слов и даже не видела, куда мы идем.

Мои конечности дрожали от боли, предательства и гребаной ярости, непохожей ни на что, что я когда-либо знала.

Я позволила парням-Арлекинам пробиться обратно в мою жизнь, и вот благодарность, которую я получила за это. Снова брошенная. Снова отвергнутая. Снова забытая.

Они доказали все то, что я уже знала, что они думают обо мне. Когда дошло до дела, я стала для них именно такой.

Одноразовой.

И это было так чертовски больно, что я едва могла дышать. Как я позволила этому случиться снова? Как я могла быть такой гребаной дурой?

Мое разбитое сердце разрывалось и свободно истекало кровью в моей груди, слезы жгли глаза, как кислота, а боль от их предательства врезалась в меня, заставляя мои шрамы открываться и кровоточить снова после того, как я так усердно работала, чтобы убедиться, что этого никогда не случится.

И когда меня волокли навстречу судьбе с копами, мне было достаточно легко подтвердить клятву, которую я стремилась сдержать с того момента, как вернулась в это богом забытое место.

Я собиралась уничтожить их, унизить и оставить истекать кровью в грязи позади себя, когда буду убегать. Чего бы мне это ни стоило, я не позволю им остаться безнаказанными. Больше не позволю. Я перестала сдерживаться. И «Арлекинам» предстояло узнать, что бывает, когда я решаю драться грязно.

Мы ждали и ждали, пока моя душа не смогла больше этого выносить. Прошел час. Целый гребаный час, а они так и не появились.

Джей-Джей заставил меня сесть в машину и уехать, когда дальше по улице замигали красные и синие огни, и я знал, что в самых темных уголках моего сердца моя девочка в беде. В настоящей гребаной беде.

Телефон Чейза переключался на голосовую почту каждый раз, когда я звонил, и телефон Роуг делал то же самое. Мне нужно было знать, что происходит. Я не могу смириться с неизвестностью.

— Нам просто нужно вернуться домой, — твердо сказал Джей-Джей. — Может быть, они разделились и направились туда. Может быть, они не смогли вернуться сюда, может быть, они заблудились или…

— Тогда почему никто из них не позвонил? — Я зарычал на Джей-Джея, когда он на большой скорости гнал машину по дороге.

Он покачал головой, на его лице отразилось беспокойство, и я запустил пальцы в волосы, отправляя сообщение за сообщением, не получая ответа ни от одного из них.

Вскоре мы въехали в ворота Дома-Арлекин, и я выскочил из машины еще до того, как Джей-Джей нажал на стояночный тормоз в гараже, взлетел по лестнице в дом и широко распахнул дверь.

Прежде чем я успел сделать хоть шаг в коридор, Чейз врезался в меня, обвивая руками, от него пахло морем, с его одежды капало, а волосы были влажными.

— Фокс, черт возьми, я не смог ей помочь, — прохрипел он, хватаясь за меня, и ужас просочился сквозь мою кровь.

— Что случилось? — Спросил я, когда Джей-Джей присоединился к нам, тоже обнимая Чейза, пока он не оказался зажатым между нами.

— Мы разделились на пароме. Мне пришлось спрятаться, но я пытался найти ее. Я не смог ее найти. А когда я нашел… она была у них. Охранники схватили ее с рюкзаком с часами. Черт возьми, мне так жаль. — Он отстранился от нас, схватившись за грудь, как будто ему было больно. И я тоже почувствовал эту боль, пронзившую мои внутренности, как мясницкий нож.

— Она была заперта в комнате, и у них было оружие. Я слышал, как они звонили в полицию на материк… Я ничего не мог поделать, — тяжело сказал он, качая головой. — В конце концов я вернулся туда, где должна была быть моя лодка, но веревка оборвалась. Она, блядь, пропала, так что я просто прыгнул и поплыл домой. Я потерял свой телефон. Я потерял… все. — Его плечи вздрогнули, и Джей-Джей прижал руку к спине, обменявшись со мной испуганным взглядом.

Моя челюсть запульсировала, и тысячи яростных мыслей пронеслись в моей голове. Роуг. У них моя девочка. Она у гребаных копов, и она ответит за это. За наше преступление. Преступление, в котором она никогда не должна была быть замешана.

Я бросился на Чейза, отрывая его от Джей-Джея и врезаясь кулаком ему в живот. Я бил и бил, моя ярость пронзала меня, как землетрясение, когда я прижал его к стене. Но потом я увидел боль в его глазах и понял, что он даже не сопротивлялся, как будто хотел этого. Как будто он хотел, чтобы я заставил его заплатить за это.

— Ты привлек ее к этой работе, — прошипел я, и он кивнул, отводя от меня взгляд.

— Я знаю, — прохрипел он. — Я знаю, что я наделал. Мне жаль.

— Оставь его, брат, — убеждал Джей-Джей, хватая меня за руку, чтобы привлечь мое внимание, и я смотрел на него, пока мой мир рушился на части. — Мы вернем ее. Мы что-нибудь придумаем.

— Слишком поздно, — мрачно сказал Чейз, и я бросил на него свирепый взгляд, яд разлился по моим венам.

— Никогда не бывает слишком поздно. Я пробью себе дорогу в подземный мир ради этой девушки и уничтожу любого демона, который попытается удержать ее от меня, — выпалил я, и Чейз покачал головой.

— Даже Фокс Арлекин не выше закона, — пробормотал он. — Она ушла.

— Она не ушла! — Взревел я, отбегая от него, срывая картину со стены и швыряя ее в коридор. Повсюду разлетелось стекло, и мои ботинки захрустели по нему, когда я добрался до кухни и схватил один из табуретов у островка, швырнул его в стену и разбил так, что он с грохотом упал на пол вдребезги.

Наверху залаял Дворняга, и мое сердце сжалось в груди, боль была такой сильной, словно по нему снова и снова колотили молотком.

Я приду за тобой, колибри.

Я верну тебя домой.

Клянусь каждой запятнанной частичкой своей души, я никогда больше не покину тебя.