Она сделала паузу, и ее хватка на лезвии ослабла так, что она позволила мне вытащить его из ее пальцев. — Она была идиоткой.

— Она была совершенством, — прорычал я.

— И теперь она разрушена, — вздохнула она, и я повернулся, притягивая ее к себе, а зубы заскрипели у меня во рту. Я обхватил ее затылок, прижался лбом к ее лбу и посмотрел ей прямо в глаза. — Никогда.

Она растаяла в моих объятиях, качая головой, и ее губы коснулись моих. — Мне нравится притворяться, что мы — это они.

— Мы — это они, — прорычал я. — Только со шрамами.

— Мы уже никогда не будем прежними, — прошептала она, и ее дыхание коснулось моих губ.

— Притворись, — настаивал я, и она кивнула, а капли воды потекли с волос по ее лицу.

— Прежний я тебя бы не поцеловал, — сказал я ей. — Он был трусом.

— А новая версия тебя крадет поцелуи, о которых я не прошу, — строго сказала она, и я мрачно усмехнулся, притягивая ее ближе, ее тело обвилось вокруг моего, и вода коснулась наших плеч.

— Но ты же просишь о них, только не ртом, — дерзко сказал я.

— Это то, что ты скажешь в суде, когда я выдвину обвинение в нападении? — она подразнила, и я провел пальцами по ее позвоночнику, заставляя ее дрожать.

— Нет, я поцелую тебя у них на глазах, и все согласятся, что я знал, о чем говорил, после того, как ты растаешь лужицей у моих ног.

Она хлопнула меня по плечу, черты ее лица исказились от гнева, но глаза сверкнули.

— Помнишь, как мы в последний раз забрались туда и прыгнули? — Я кивнул на каменную арку, и Роуг посмотрела на нее. Морские птицы кружили вокруг нее, гнездясь в скалах.

— Чейз упал и чуть не разбил голову о риф, — сказала она со смехом. Было буквально только одно место, где вода была достаточно глубокой, чтобы в нее можно было прыгнуть, и, если ты промахнешься, игра была окончена.

— Но он все равно забрался наверх и прыгнул, — фыркнул я.

— Он скорее умрет, чем останется в стороне, — размышляла она.

— Это чудо, что мы все еще дышим после того безумного дерьма, которым занимались раньше.

Она прикусила губу, все еще глядя на «Врата Ада». — Спорим, я все еще могу забраться туда.

— Это опасно, — тут же прорычал я, хотя и знал, насколько это лицемерно. Но теперь я не был ребенком-идиотом и не собирался рисковать, чтобы она навредила себе.

— Я думала, нам сегодня по шестнадцать, — с вызовом произнесла она, и озорство в ее глазах пробудило во мне мальчишескую жилку.

Она отпустила меня и поплыла прочь к арке, а я, чертыхаясь, бросился в погоню. Она начала карабкаться вверх по отвесной скале прежде, чем я добрался туда, и я поспешил за ней, пытаясь поймать ее прежде, чем она успеет прыгнуть, но девушка была быстра.

Она добралась до вершины арки, и я тоже поднялся на ноги. Я уже собирался потребовать, чтобы она спустилась — хотя это вряд ли помогло бы, — когда она протянула мне руку.

Она была насквозь мокрой, ее подтянутое тело отливало медом в лучах солнца, а блеск в ее глазах заставлял меня чувствовать себя так, словно я стоял перед богиней, которая владела каждой частичкой меня, вплоть до моей души. Сейчас я действительно был словно тем ребенком, стоящим перед девушкой, которую он любил еще до того, как узнал, что такое любовь.

Я вложил свою руку в ее, и она улыбнулась мне, бросив на меня взгляд, который казался болезненно мимолетным.

— Увидимся на дне, — сказала она, потянув меня за руку, и я прыгнул через край вместе с ней, целясь в самую темную воду внизу. Мое сердце воспарило, когда мы достигли поверхности и погрузились глубоко под волны, а падение наэлектризовало мое тело.

Вынырнув, мы поплыли обратно к лодке, и я взобрался на нее сзади, проведя большим пальцем по ее позвоночнику, когда проходил мимо нее, чтобы достать бутылки с водой из своего рюкзака. Я проверил свой телефон и обнаружил сообщение от Джей-Джея, в котором говорилось, что со стороны «Проклятых» все спокойно, но пожар на складе Маверика был потушен ночью. Я не думаю, что пройдет много времени, прежде чем он нанесет нам ответный удар, но сначала картель отвлечет его на некоторое время. А если нам повезет, то они убьют его за нас и навсегда покончат с этой войной.

Когда я снова повернулся к Роуг, она стояла прямо за мной на цыпочках, и комок подкатил к моему горлу.

— Это ничего не значит, — сказала она, а затем крепко поцеловала меня, обхватив сзади за шею. Я уронил бутылки с водой и свой телефон, схватив ее за талию и притянув ближе.

Я целовал ее медленно и глубоко, и ее язык двигался вместе с моим, ощущая вкус морской соли и моей будущей жены. Я был наполовину искушен встать на одно колено прямо сейчас, если бы знал, что она не ударит меня за это по яйцам. Но я все равно как-нибудь заслужу от нее это «да». Моя девочка однажды сломалась из-за меня, и теперь моя задача — исцелить ее. Я найду каждый ее сломанный кусочек и починю их один за другим. Пока она не перестанет страдать и ненавидеть. Пока она не простит меня за все плохое, что я сделал. Пока она не поймет, что всегда была моей и всегда будет.

— Роооооууууг!

Мяукающие крики моих новых друзей доносились до меня из-за тонких стен трейлера, и я застонала, накрыв голову подушкой и пытаясь притвориться, что их здесь нет.

После того, как я целое утро притворялась с Фоксом и позволяла себе слишком увлечься мыслью о том, что мне шестнадцать, а весь мир — не отстой, я убедила его позволить мне вернуться сюда на несколько дней. Он почти постоянно проверял обстановку, потому что ожидал, что Маверик нанесет ответный удар, но пока на фронте все было тихо. Это, очевидно, должно было меня беспокоить, но я не собиралась позволять себе переживать по этому поводу. Если Маверик захочет преследовать меня за мою причастность к случившемуся, то я разберусь с этим, когда он это сделает. Я уже давно научилась не тратить время на беспокойство о будущем. Оно все равно не было гарантировано.

— Слишком рано, — пробормотала я в ответ почти громко, надеясь, что они поймут намек и оставят меня в покое.

Возможно, у меня было небольшое похмелье после вечеринки с ними на пляже прошлой ночью и попыток выбросить шепотки об «Арлекинах» из моего глупого мозга. Я не хотела думать о них все чертово время. Последние десять лет я старалась делать это как можно реже. И я пришла сюда с очень четким планом в голове, но до сих пор у меня ничего не получалось.

Однако теперь я увеличила количество ключей с одного до двух, так что, возможно, мне просто нужно было сосредоточиться и заняться остальными. Тогда я смогла бы сделать то, зачем пришла сюда, и свалить к чертовой матери из города. Ключ Маверика в данный момент был спрятан в вентиляционном отверстии над моей маленькой душевой. Я бы предпочла оставить его на своем ожерелье вместе со своим собственным, но я не могла рисковать, чтобы другие увидели его и поняли, что у меня есть реальный шанс проникнуть в тот склеп и выпустить на свободу их кошмары.

В любом случае, прошлая ночь была хорошо продуманной попыткой напиться до беспамятства и забыть их, и я была почти уверена, что это сработало. У меня не осталось никаких воспоминаний о том, что мне снился кто-то из них. И о кошмарах тоже. Нет. Прошлой ночью для меня не было ничего, кроме пустоты и темноты, и я подумала, что, возможно, это войдет у меня в привычку. Тем не менее, стук в моем черепе был мне не по душе.

— Уже давно не рано, — крикнула Лайла в ответ. — Уже обед, и сегодня в «Райской Лагуне» будет грандиозная вечеринка.

— Я уже оторвалась по полной, — запротестовала я.

— Только не сегодня, — отозвалась Ди. — Мы нашли тебе работу, и я знаю, что твоей нищей заднице нужны деньги.

Я выругалась. Она была права, моей нищей заднице действительно нужны были деньги. Возможно, я была так зла из-за того, что Лютер не-такой-уж-и-мертвый, что несколько ночей назад бросила деньги, украденные из «Дома-Арлекина», в шляпу бездомного чувака, и провела большую часть прошлой ночи, жалуясь на то, что завтра мне нужно будет платить за трейлер, а средств у меня совсем не осталось.