В следующий момент, Мартын обнаружил себя бегущим сквозь кусты и бодро прыгающим через кочки. Ему вдруг стало глубоко плевать на понятия, корешей и обоссаные штаны, вся показная удаль отступила, на её место пришёл животный страх.

— Я ваша совесть, уроды!..БАЦ…ХРУСТЬ…

— ААААА!!! — услышал Мартын за спиной.

Какой-то не затуманенной ужасом частью мозга понимая, что последние вопли принадлежали Коляну, а теперь очередь за ним, он прибавил скорость. Мартын вполне мог скрыться, но он допустил классическую ошибку, обернулся, и не увидел преследователя, а следующим шагом, зацепился ногой за корень и раскинув руки влетел мордой в молодую осину.

«Девчонка как девчонка. Чего я в ней нашёл?»

Она шла за руку с мальчишкой в полусотне метров от прячущегося в кустах бравого лейтенанта.

Меня не было сегодня на скамейке в парке. Не знаю, кто этим хозяйством заведует, но замена нашлась быстро. Худощавый несуразный парень, прямо-таки святился от счастья.

«Балбес,» — подумал я, без всякой зависти и ревности.

Годы взяли своё, что-то подтесали, подравняли, а другое и вовсе удалили. Я смотрел на двух детей, сквозь сорокалетнюю призму, как они упиваются счастьем просто от того, что могут держаться за руки, дарить друг другу тепло. Смотрю на них и улыбаюсь как идиот, как мало нужно человеку и как много это для него значит. Осталось только пустить слезу умиления, но время на глупости, мне не оставили, пропало всё, лес, дети, уступая место, царству прямого, перпендикулярного и железного. Скин №…хрен когда запомню.

— Здравствуй, Рома, — прозвучал за спиной голос Катюни. — Какой же ты садист!

«Похоже Глории понравилась личина моей любовницы» — подумал я, оборачиваясь и ощущая приятную тяжесть тела взрослого человека. «Успел соскучиться.»

— Здравствуя, Глория! Учителя были хорошие! Подумаешь выбил отморозку глаз и сломал пару костей.

Зверствовал я, рассчитывая на технологии тридцатилетней давности, вернее на их отсутствие, да и вряд ли, государство станет лечить уголовников, гипс наложат и отправят домой. Казалось бы, раздробленные кисти и пальцы… жить то можно, через месяц, полтора они смогут самостоятельно подтираться и заправлять хозяйство в штаны. А вот держать нож, или пистолет, никто из них нормально не сможет, постарался я на славу. Всего лишь самодельная бита, а результат какой — три бессознательных урода, последний сбежавший, нашёлся в кустах, со страху влетел башкой в дерево. Никого не убил, как и обещал, но звать эту троицу будут, бандой криворуких. В грядущих девяностых, если не подохнут на зоне, то пополнят армию бомжей… не убил, но месть моя ужасна.

— Так что это было? Петля или имитация прошлого? — спросил я в лоб. Кстати, последнее пришло мне в голову из-за вседозволенности.

— Это тебе ещё предстоит изучить. Но ответ — нет.

— О как! Выходит, я могу вернутся в любой момент и прожить жизнь заново?

— Зачем в прошлое? Тебе и сейчас все доступно.

— В смысле⁉ Я что бессмертный? — такая мысль меня еще не посещала.

— Не сказать, что бессмертный. Способы убить остаются всегда… поговорку про лом, помнишь? — улыбается. — Тебе доступна коррекция длительности жизни.

— Поясни, ты же знаешь, я не большого ума.

Я сел на кресло, которое стало неотъемлемой частью интерьера, и пригласил Катюню присесть на подлокотник. Глория, каким-то невообразимым образом даже пахла как она.

— Зайка, я думала ты догадаешься, — провела рукой по непослушной шевелюре, как настоящая. — Ну ладно, не буду тебя мучить. После первого посещения станции, ты не постарел ни на секунду.

У меня буквально отвалилась челюсть.

— Это что мне теперь как вампиру придется прятаться от людей? Ведь будет заметно, что я не старею!

— Зачем? Просто запустим механизм старения с корректировкой здоровья. Будешь суперздоровым старикашкой. Я не требую жертвы, будешь жить привычной для тебя жизнью. Дальше все сам спланируешь, ты только начал обучение, до основного сам дойдёшь, год за годом.

После её слов у меня возник ещё один вопрос:

— Ту обучалку ты мне подсунула?

— Хватит вопросов. Отдыхай пока, товарищ КОРРЕКТОР!

— Ты понимаешь, что я даже говорить с тобой не имею права? Государственная тайна. Знаешь такие слова? — предпринял я попытку.

Иса, свой вояка — убивать нельзя, бить бесполезно. Этот сам не отстанет, или добьётся или умрёт, третьего не дано.

— Да брат, я тебя понимаю, но мне тайны не интересны, я воин! — произнёс тот не без гордости. — Хотя бы намекни, кто тебя учил, или примерное место, сам найду.

«Да уж.»

— Ты же мусульманин, брат! — утвердил Иса, заглядывая мне в глаза.

— Ну типа.

А что я мог сказать? Я себя и верующим, по сути, не считал. В мечети замечен не был, заглядывал пару раз в церковь из интереса, в юности, и по работе, будучи уже бравым лейтенантом, вот и все.

— Что значит типа? — глаза спецназовца вспыхнули праведным гневом, казалось он вот-вот накинется с кулаками, но я и ухом не повёл, просто сидел со скучающим видом.

— Меня с детского сада учили, что бога нет, есть только партия и народ! Скажи мне Иса, чему учили тебя? — тот откинулся на спинку кресла и произнёс с лёгким пафосом.

— Нет бога кроме Аллаха и Магомед его пророк!.. У нас тоже были коммунисты, — добавил спецназовец, после короткой паузы. — Но наши старики мудрее, никогда не верили в их пустые слова…

— Пусть так, — перебил я его. — Ты прав, и я тоже прав, а может мы оба не правы.

— Нет… — возмутился тот, вскакивая с кресла и подаваясь вперёд.

Почти напал. Постулаты вбиты твёрдо, даже сомнения в словах оппонента вызывают ярость. Но, в том-то и дело, что почти. Толи память о недавнем спарринге, а может здравый смысл взял верх, не важно. Иса остановился, сверкая глазами, плюхнулся обратно в кресло.

— Научи… — продолжил он, чуть успокоившись.

«Вот же прилип, не надо было в тот день заходить в спортзал.»

Но откуда ж я знал, что там спаррингуются гордые джигиты. Попал прям в разгар состязаний или неофициальный обмен опытом, в общем-то было интересно.

Я забыл про разминку превратившись в обычного зеваку. Парни бились красиво — не умею так. Когда кто-то падал, спарринг партнёр протягивал руку, поднимал его — уважение.

Бои проходили с переменным успехом. А вот тренерам было скучно, особенно приезжему, хмурый бородач чуть ли не зевал, пока не наткнулся взглядом на меня. Не особо понятно, что его во мне привлекло, но он тут же оживился и спросил что-то у майора Охрименко. Старик посмотрел на меня, в мудром солдатском взгляде читалось сомнение, вперемешку с чем-то ещё, в конце концов победило любопытство. А может добрый майор хотел посмотреть, как меня побьют⁉

Показав несколько жестов, он дал понять, что следующий я. Полковник бы не допустил, будь он здесь, ведь лейтенант-то, может фокусы показывать, о которых знают всего пара человек. Но его тут не было, а я уже стоял у ринга, одевая нехитрую защитную экипировку.

Если быть честным, мне и самому было интересно, сколько я продержусь против спеца. Ведь здесь не джунгли, надо действовать по правилам. Противник рослый, под метр девяносто, ширококостный, вес скорее всего за сто кг… Пудовые кулаки в купе с непробиваемой мордой создавали неповторимый антураж, казалось, что он продуманно-медлительный как ледокол, но впечатление было обманчиво. Гонг…

Удар в челюсть, я пропустил в первые же секунды. Несмотря на защитный шлем было больно, на смену спортивному азарту пришла злость, которая к спорту никакого отношения не имела, пришлось немного притушить. Болельщики ухали, им было интересно, я в это время гасил в себе порыв, хотелось перегрызть гаду глотку, предварительно выдавив глаза. Заметив изменение в моём взгляде, Иса (так звали здоровяка) позволил себе лёгкую ухмылку и двинул мощное тело в наступление. Очень шустрый, несмотря на телосложение, и коварный. Опустив глаза в пол, он всем телом обозначил атаку левой рукой, тут же ударив меня правой ногой, получилось вскользь, я успел сместиться.