— Ну что, Альбертино, осознал?

Переведя растерянно-озлобленный взгляд на меня, он процедил:

— У ТЕБЯ ЗУБЫ КРИВЫЕ И НОС УРОДСКИЙ.

На что я искренне рассмеялся, Женя же, не обращая внимания на мой смех, продолжал водить по мне глазами, выискивать недостатки. Но продолжить я ему не дал.

— Это всё фигня, я тебе сейчас ТАКОЕ покажу!

Продолжая всхлипывать от смеха, я поднялся с корточек и направился к витражу, который показывал внешний мир. Смахнув несколько фотографий несчастных девушек, отошёл в сторонку.

— Гляди! Хотя, погоди секунду, наглядно покажу, — с этими словами, я вернулся в реальный мир и придвинулся к зеркалу заднего вида. — Кхак с-еепе? Яхь сфта-лалфся!

Говорить было трудно, нещадно болела челюсть, а остатки зубов не способствовали хорошей дикции. Последовала не долгая пауза, во время которой я злорадно транслировал синюю морду во всех ракурсах, радостно отмечая, что сломались не только уши, но и похоже челюсть. «Я вхожу во вкус⁉»

— ЧТО… ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? ЭТО НЕ Я! Я НЕ МОГУ БЫТЬ ТАКИМ! ЭТО ЖЕ ДУРАЦКАЯ ШУТКА, ДА? — последние слова были произнесены чуть ли не фальцетом. И тут он захныкал, оплакивая свою гордость, своё лицо. — ЫЫЫХ— ХЫ, — вещало чудовище в «моём» мозгу. — НЕЕТ, ЫЫЫХ…

— Афь таа, я слуфсяйно иф-пафкал рубаф-у, пл-офси.

Продолжая издеваться, я продемонстрировал нужный предмет гардероба и вернулся в мрачную комнату.

— Прекрасно понимаю, что упрекать тебя не имеет смысла, но ты все же скажи мне глупому, почему ты убил почти три десятка женщин? — не особо надеясь получить ответ, я услышал.

— О-НИИ, ЫХ-ЫХ, К-КРАСИВЫЕ, Т-ТЕПЕРЬ ВЕЧНО Т-ТАКИМИ БУДУТ, ЫХ…

Всё оказалось просто.

«Н-да. И какого же ответа ты ждал, Рома?»

— Какой же ты БОЛЬНОЙ, Женя! — произнёс я, покачав головой. — Кстати, за свою симпатичную мордашку можешь не переживать, она тебе больше не понадобится.

Не особо надеясь, что мои слова достигли адресата, я подошёл к нему, подмечая, что тот ушёл в себя. Всё еще всхлипывая, бубнил что-то под нос.

— Чего ты там бормочешь?

— Я ВСЕ ИСПРАВЛЮ! СЛЫШИШЬ ТЫ, УРОДСКИЙ НОС! — заорал маньяк, подняв на меня прожигающий взгляд.

«Интересно, это он про девушек талдычит? Или про какую-нибудь больную тему?»

— Я ПОТРАЧУ ВСЕ СВОИ ДЕНЬГИ, НО ЛИЦО ВОССТАНОВЛЮ! ОНО БУДЕТ ДАЖЕ ЛУЧШЕ ПРЕЖНЕГО! И ЗАКРОЙ РОТ, МЕНЯ БЕСЯТ ТВОИ ЗУБЫ!

«Я оказался прав, тема и в правду нездоровая, надо бы его успокоить, а то и ворочаться стал, пытается подняться».

— Вот тут, Альбертино, ты ошибаешься! Тебе уже не интересно кто я? Как оказался в твоей больной башке?

«Не знаю, стоит ли с ним говорить, можно ли достучаться до его нормальной половины? Существует ли она вообще? Попробую.»

— Я проводник, Альбертос. Понимаешь, о чем речь?

Он не понимал, по крайней мере пока. Бубнил что-то, уйдя в себя, при этом бешено вращая глазами.

«Зачем же я, в это влез? Сознание социопата, это дремучий, непроходимый лес, не всякий психиатр разберётся, куда мне с неполным строительным образованием, я больше санитар леса, чем лесничий. Зачем мне всё это? Жил себе, спокойно работал, по любовницам ходил, а сейчас что? Бомжи, менты, убийства, не говоря уже о смердящей маньяческой грязи. Словно в другой мир попал, или его изнанку… Что-то я загоняюсь».

Вытряхнув из головы лишние мысли, посмотрел на Женю другими глазами.

«Всё ты понимаешь, урод! Жил же как-то до моего появления, прятал свою гнусную сущность, так что, не хрен с ним миндальничать».

— У меня есть две новости. Первая — тебя ждут, Женёк! С нетерпением ждут, сразу в двух местах. А вторая, тебе не надо ничего делать, я сам всё устрою, так что, можешь лежать и наслаждаться.

На мои слова он отреагировал вяло, бросил короткий безумный взгляд и тут же отвернулся, продолжая что-то нашёптывать.

Звонок по мобильному застал Савёлкина на выходе из школы. Фрекен Бок никак не желавшая отпускать Серго, вспомнила, что двадцать с лишним лет назад Марианна Левинстович, преподавала в институте неподалеку. А следом упомянула мутную историю с её мужем.

Отец Жени исчез, ребенку тогда и года не было. Леонид, чуял след и уже на все сто был уверен, что он не ложный. Совпадало все, возраст, детский рисунок, о котором Агнесса отзывалась критически.

Звонивший зам добавил уверенности. Левинстович и Савченко переехали в Питер чуть больше семи месяцев назад. Купленная ими «трешка» находилась практически в самом центре — не каждый себе позволит.

Марианна Левинстович пенсионер — лежачий инвалид. Евгений Савченко — риэлтор, судя по цене на приобретённую недвижимость, довольно успешный. Куплен также дачный участок под Гатчиной.

«Вряд ли какие-либо улики найдутся у него дома, только вспугнем, а вот дачку можно и нужно проверить. Покопаемся и не заметят. Может воры залезли, всё это можно сымитировать, мало ли молодёжь чудит».

С этой мыслью, капитан направился к машине, с трудом скрывая нетерпение. Он дернул дверную ручку, машина была закрыта, хмурый старлей за ним не поспевал.

— Веселее, Серго! — улыбаясь, попытался подстегнуть старлея Леонид. — У нас нарисовался чёткий след.

Тот, что-то буркнул в усы прибавляя шаг. Капитан не сразу понял, что реплика была на грузинском.

— Как говорили мой мудрые предки, — пояснил тот. — Иногда и бегство — удаль. Так куда едем? — старлей не дал раскрывшему рот Савёлкину, раскрутить тему. — На бывшее место работы этой дамочки, или…?

— Или брат, или…! — проговорил капитан, открывая дверцу. — Мне нужно в Питер, поэтому аэропорт, — заключил он, берясь за сотовый и набирая номер зама. — Николай, бери спецов и дуй в Гатчину, дачный посёлок, — капитан продиктовал адрес.

Хотел было отключиться, но подумав добавил:

— Дача разграблена, воры отключили сигнализацию, пробрались в дом… Понимаешь о чём я?

Дождавшись, когда на другом конце понятливо хмыкнули, капитан продолжил:

— Кинологи, собаки следом, сам знаешь, не мне тебя учить… буду первым рейсом, так что отправь кого-нибудь за мной, в «Пулково».

Закончив, Леонид обратился к старлею:

— Гони, Серго, возьмём мы его сегодня, чует моё сердце, — старлей лишь кровожадно улыбнулся.

Семёныч был пенсионером с двадцатилетним стажем, средств на спокойную жизнь хватало не только на себя, он и внуков регулярно баловал. Потому и работал не ради денег, они были лишь приятным дополнением, к тому же ему нравилось чувствовать себя нужным. Да болели ноги, сердечко пошаливало, но ведь не на стройке же он вкалывает. В работе охранником, физический труд не предусматривается. Смотри себе в окно, жми на кнопку поднятия шлагбаума, а регулярные обходы вверенного участка, полезны для сердца.

Семёныч работал в охране всю жизнь, сначала в зоне, потом в охране банка, он не особо горевал, когда тот развалился. По совету и протекции приятеля, устроился в другое место.

— Ну что Вольфович, чайку или по кофе вдарим? — поинтересовался охранник у напарника, такого же пенсионера, как и он.

По неофициальной пенсионерской договорённости, охранники называли друг друга строго по

отцу. Сначала отчество Аркадия, резало Семёнычу слух, как-то не по-нашему звучит, но время всё сравняло. Некоторые его вообще Вольфом называли, но тот не обижался.

— Да с пряничками…

— Ну тебя, с твоими пряничками, — беззлобно отозвался тот. — Брюхо я на них отъел.

В подтверждение сказанному, Аркадий бодренько потряс самой выпирающей частью организма.

— Это у тебя от неправильного питания, — парировал Семёныч, начиная любимую тему. — Утром бутербродами напихиваешься, на работу пельмени в термосе, а вечером чего? Опять пельмени?

На последнем слове он скривился, словно разговор был про отбросы. Вольфович демонстративно закатил глаза. Подобный разговор, про его, Вольфовича питание, заходил раз в смену, максимум два, это если не дай бог напарник разгадает все кроссворды. Все знали, что Аркадий вдовец и с готовкой особо не заморачивается, ему попросту лень.