— Опаньки!

Метрах в двадцати от места моей дислокации, по траве, минуя удобные аллейки, пошатываясь шел маленький пузатый мужичок, в форме. Смоленков, собственной персоны, жив, здоров и даже поддатый! Не обращая никакого внимания на химичку с болонкой, он пер, только по ему известной тропе, скорее всего домой.

Так, погодите! Я пытался поймать ускользающую мысль. Если Смоленков, спокойненько себе чапает домой, а я в кустах кормлю вшей… Значит никакого вам альтернативного будущего? Получается все эти смерти, моя беготня, все зря? Но расстроиться я не успел, наблюдаемый мною вдруг встал как вкопанный, какое-то время стоял так, даже не пошатываясь, затем резко дернулся и упал на колени уперевшись руками во влажную траву.

— Так, так, так! — я перестал чесать в паху и взялся за жидкую бороденку. — Все чудесней и чудесней!

Смоленков тем временем, успевший подняться, провожал взглядом собачку, не замечая подошедшую к нему Анну Алексеевну. После того как он опять дернулся, или скорее подпрыгнул, реагируя на появление нового персонажа, они какое-то время общались, потом училка ушла по своим делам. Смоленков же… или не совсем он. Мне почему-то не хотелось думать в этом направлении, возникало неприятное чувство, будто я застал близкого человека, за каким-то непотребством. Я в теле бомжа, наблюдаю за собой в теле мента, который оглядевшись по сторонам, бодрой походкой направился к выходу из парка.

Разве такое возможно? Получается, что да! Забыв про почесунчики, я тупо пялился на удаляющуюся фигуру. Скорее всего, в ФСБ есть специалисты, способные объяснить подобное явление. При возможности обязательно задам вопрос, уж больно все это непонятно.

Судя по поведению «Смоленкова», это уже второй переход, помнится при первом, пришлось изрядно поблевать. Ладно, хватит об этом, обдумаю все в более удобной обстановке. А теперь домой, в родное тело! К черту бомжей и продажных ментов! Я облокотился спиной на куст и приготовился к боли.

Простое двухэтажное здание без всяких выкрутасов, если не считать красивого двуглавого орла, вырезанного на щите, с мечем на заднем плане.

Герб ФСБ красовался на самом видном месте, но не казался украшением. Множество камер наблюдения, как видимых, так и скрытых. Теперь я и это видел — тоненькие зеленоватые линии пронизывали все пространство перед входом. Внимание к моей скромной персоне было и со стороны дороги. Я почувствовал его, как только вышел из такси.

Черная иномарка, с абсолютной тонировкой, стояла на обочине. Хватило лишь мимолетного взгляда, чтоб понять, в машине два человека. Возможно ждут, что я передумаю в последний момент, и упрыгаю на костылях, а может простая предосторожность — это все-таки ФСБ.

Подойдя ко входу, я остановился. Если перешагну порог, обратной дороги не будет. В данный момент, эта дверь для меня четкая граница между прошлым и будущим. Если не войду, стану изгоем в обществе, они об этом позаботятся, не сомневаюсь. Отмазки типа «Я больше не буду» или «Не стану сотрудничать с другим государством» не прокатят, тут все просто, с нами или против нас.

Ну что ж — «дом милый дом», пора входить.

Никто меня не встречал с оркестром и цветами. Пройдя рамку, на несколько минут задержался на вахте, где внимательный мужичок, сначала осмотрел с ног до головы, потребовал документы, а затем заставил расписаться в толстом журнале. Только после этого, отправил в десятый кабинет. В тот же момент, ко входу в здание подошли двое рослых мужчин, и как бы невзначай закурили. Их хорошо было видно, через дверные стеклопакеты. Ага, обложили демоны, или замуровали. Решил я для себя, и двинулся в указанном направлении.

А вот и заветная дверь, с циферкой 10. Ну что захожу, и служба пошла⁈ Хотя, о чем это я, со слов Веры, я уже служу.

Ну, ни пуха мне! Стучу, открываю, захожу.

Это был просторный светлый кабинет, с большим столом по центру, за которым, уткнувшись в бумаги сидел солидного вида мужчина. Кроме него было еще двое, один из них, интересный субъект со всклоченными волосами, он смотрел на меня полубезумным взглядом, сквозь толстые линзы старомодных очков. Очень похож на сумасшедшего ученого, с какого-то мультика. Второго человека, верней женщину, я знал — это была Вера. Расстегнутая верхняя пуговица рубашки сразу привлекла мой взгляд, в сочетании со строгой юбкой, которая туго обтягивала её бедра, это смотрелось очень соблазнительно.

Она бросила на меня мимолетный взгляд и отвернулась. Мужчина за столом, наконец, отвлекся от копания в бумажках и обратил на меня внимание.

— Заходите Роман, не стесняетесь, — произнес он тоном матерого следователя.

Затем, посмотрев на мои неуклюжие движения на костылях, поднялся из-за стола, и закрыл дверь.

— Меня зовут, Марат Расимович Набиулин. Я, Ваш, непосредственный начальник. С капитаном Усольцевой вы уже знакомы, а это Кречетов Андрей Юрьевич, он наш ведущий технический специалист, в отделе коррекции. Очень настаивал на встрече с вами, поэтому спецрейсом примчался из Москвы.

Специалист, тем временем, подошел поближе и рассматривал меня, как вид чрезвычайно редкого насекомого. Не став дожидаться приглашения присесть, я устроился на ближайшем стуле, поставив костыли под боком.

— Вы, Роман, просто счастливчик! — заявил полковник, вернувшись к рабочему столу. — Раз! И уже лейтенант! Любому другому, нужно в академии десять лет отучится.

— Сам обалдел, — я, наконец, решил заговорить. — Кстати, кто из нас счастливчик, спорный вопрос! Я к вам не просился и даже резюме не отправлял, сорок лет жил без вас и еще столько же прожил бы.

— Не нужно набивать себе цену, она нам известна, — Набиулин изобразил улыбку.

— Да неужели⁉ Я сам себе цену не знаю, а вам она известна?

Почувствовав нарастающий гнев, я зыркнул на полковника и медленно произнес:

— Я могу уйти отсюда, в любой момент! И никто не сможет мне помешать!

— Будет интересно на это посмотреть, как предпочитаете выйти? Через дверь, или в окно? — полковник, бросил короткий взгляд на железные решетки, украшающие окна.

Набиулин явно наслаждался ситуацией, решив, что все под контролем.

Профессор нарочито громко прочистил горло, глядя при этом на полковника.

Я удобней устроился в кресле и ехидно скривил рот.

— Кто сказал, что мне нужны двери или окна? — произнес я, представляя тишину и покой кармана. Зародившаяся было у полковника ухмылка, тут же угасла, стоило ему посмотреть в мои глаза.

— Верю, — хриплым голосом сказал он, вдруг побледнев. Во взгляде появился страх.

«С чего бы это?» — подумал я. «Неужели рога выросли?»

С трудом преодолевая порыв потрогать голову, посмотрел в сторону девушки и безумного ученого. Вера заметно напряглась и смотрела на меня, словно ожидая подвоха. А старый ботаник, напротив, проявил интерес и подошел чуть ближе.

— Скажите, вы умеете перемещаться по желанию?

Не дождавшись ответа, он посмотрел на Набиулина, по лицу читалось — «я же говорил!»

Не сказать, что его вопрос был неожиданным, но я на какое-то время задумался, стоит ли раскрывать все карты. С другой стороны и ссорится с ними нельзя, они представляют интересы государства, чьим подданным я являюсь, скормлю им часть правды, только то, о чем они и сами догадываются.

— Вы правы, я могу попасть в карман, в любой момент! Знаю, каким будет следующий вопрос! Да, я был в 1998 году в Москве, и принимал активное участие в некоторых событиях.

Ученый, которого я называл про себя сумасшедшим ботаником, на деле оказался вполне адекватным типом. Он уже подошел и уселся на стул напротив меня, и взгляд его выражал чисто академический интерес.

— И все же, как вы могли принимать участие в событиях двадцатилетней давности? Ведь нет никаких свидетельств, вашего присутствия там! — между тем продолжил мой собеседник.

Девушка и полковник, внимательно прислушивались к нашему разговору, не делая попыток встревать в него.