Когда они отстраняются, Лоренцо оттаскивает сестру и целует ее в голову. «Ты в порядке?»

«Да», — кивает она.

«Позволь мне разобраться с этим мешком дерьма», — он кивает Виктору, пока мы с Данте достаем его из багажника.

«Нет. Я сама», — настаивает Джоуи. «Мне нужно, Лоренцо».

Он понимающе кивает. «Конечно, но уже поздно. Все устали, а он никуда не не денется».

«Кэт может зашить эту ножевую рану. Затем мы оставим его прикованным в подвале сегодня вечером, а завтра займемся им», — добавляет Данте.

Джоуи открывает рот, чтобы поспорить, но покачивается на ногах. Кэт обнимает ее. «Твои братья правы. Тебе нужно отдохнуть прямо сейчас, а завтра ты сможешь решить, что делать».

Джоуи смотрит на своего старшего брата. «Ты ведь ничего не сделаешь без меня, правда?»

«Нет. Клянусь».

Она смотрит на меня. Она почти не сказала мне ни слова с тех пор, как сказала, что ненавидит меня.

«Пусть он проснется один, замерзший и гадающий, когда за ним кто-нибудь придет и будет гадать как он умрет», — предлагаю я.

«Хорошо», — наконец соглашается она.

ГЛАВА 49

Джоуи

Мое сердце колотится, а мой живот скручивается от эмоций, когда я захожу в свою спальню. Макс следует за мной и закрывает дверь. Щелчок замка заставляет мое дыхание перехватывать. Я сказала ему, что ненавижу его. Я ударила Данте. И все, что они сделали, это пришли спасти меня.

Напряжение в комнате настолько плотное, что его можно попробовать на вкус. Моя кожа щетинится, ощущая его близость, когда он приближается. Он подходит ко мне сзади, его теплое дыхание щекочет мою шею, и дрожь пробегает по всему моему телу.

«Так ты меня ненавидишь, детка?» — говорит он, его голос низкий и полный опасности, и от этого у меня дрожат колени. Макс прижимается губами к раковине моего уха, и моя плоть покрывается спонтанными мурашками. «Или ты хочешь забрать свои слова обратно?»

Конечно, я его не ненавижу. Но я все еще чертовски зла. Злюсь на всех. На него и моих братьев. Моник. Но в основном моя пылающая ярость направлена на русский мешок слонового дерьма, который думал, что может заставить меня стать его женой. Его вещью.

Обернувшись, я смотрю на Макса, возвышающегося надо мной. «Ненавижу, когда ты не доверяешь мне настолько, чтобы сказать правду. Как будто я какая-то идиотка, которая развалится на куски, если ей придется иметь дело с реальностью».

Его глаза сверкают в моих, и жар, который окружает меня, не останавливает дрожь, пробегающую по моему телу. Заправляя мои волосы за ухо, его пальцы касаются моей кожи и заставляют меня дрожать. «Я больше никогда не буду скрывать от тебя правду».

Слезы наворачиваются на глаза. Это было последнее, что я ожидала услышать от него. «Ты обещаешь?»

"Я обещаю."

Он опускает голову, касаясь губами моей шеи. «Я так чертовски люблю тебя, Джоуи».

Я закрываю глаза, пытаясь насладиться моментом с ним, потому что это все, о чем я мечтала, когда беспокоилась, что больше никогда этого не будет. Но все, о чем я могу думать, это Виктор. Его руки на мне. Его запах. Его поцелуй. Его мерзкий маленький член. Желчь поднимается из моего пустого желудка, и я откидываюсь назад, но Макс кладет руки мне на бедра, удерживая меня неподвижно.

«Я-я грязная. Мне нужно…» Я смотрю на свою грязную одежду и ободранные колени.

«Конечно. Я приготовлю тебе ванну». Нежно поцеловав меня в макушку, он поворачивается и исчезает в ванной.

Сидя на краю кровати, я слушаю, как журчит вода в трубах, и думаю о Мо. Как она могла предать меня из-за человека, для которого она ничего не значила?

Мои мысли переключаются на него — одного в нашем подвале — и на все способы, которыми я собираюсь заставить его заплатить за то, что он забрал меня. За убийство Генри и причинение боли Эшу. За то, что заставил мою семью волноваться. За то, что заставил Макса смотреть на меня, как на сломанную.

«Ванна готова», — раздался глубокий голос Макса, отрывая меня от мыслей.

Рассеянно кивнув, я встаю и снимаю одежду. Я оставляю ее в куче на полу в спальне. Макс отходит от ванны и даже не пытается прикоснуться к моему голому телу. Я борюсь со слезами, когда захожу в ванну. Вода горячая, пузырящаяся и успокаивающая, но все, что мне хочется сделать, это свернуться в клубок и зареветь. Почему я чувствую себя такой испорченной?

Только когда я ложусь, я замечаю, как Макс раздевается. Я смотрю, как он снимает с себя одежду, обнажая свои подтянутые мышцы и красивые татуировки, и наслаждаюсь видом его великолепной обнаженной формы.

Заметив, что я за ним наблюдаю, он хмурится. «Я могу принять душ, если хочешь?»

«А ты хочешь?»

Прищурив глаза, он не теряя времени лезет в парную воду, которая плещется через борта, когда он встает позади меня. Обхватив меня своими огромными руками за талию, он притягивает меня ближе. «Я пропустил этот комментарий о ненависти ко мне, Джоуи, но не дави на меня», — рычит он, и этот звук грохочет у меня в спине.

Я прислоняюсь к нему и кладу голову на его твердую грудь. «Я ударил Данте в челюсть».

«Он это заслужил».

У меня вырывается смешок, но я все равно должна извиниться перед братом.

Макс проводит мочалкой по моим ногам, нежно очищая мои ободранные колени. «Он сделал тебе больно, детка?»

"Нет."

«Он тебя трогал?»

Разве это имело бы значение, если бы он это сделал? Заставило бы тебя это увидеть меня по-другому, Макс? Я не озвучиваю эти мысли. «Он поцеловал меня».

Все его тело напрягается. «Куда?»

«В губы».

Макс хватает меня за челюсть, запрокидывает мою голову назад и накрывает мои губы своими, просовывая язык в мой рот и целуя меня так глубоко, что между моих бедер скапливается влага. Он отстраняется, его темные глаза сверкают. «Где еще он тебя трогал, детка?»

«Больше нигде, Макс. Тебе не о чем беспокоиться».

Клянусь, громовой звук, который он издает, не похож ни на что, что я когда-либо слышала в своей жизни. Он поднимает меня, кружит, пока я не оседлаю его бедра. «Ты думаешь, я беспокоюсь о себе?» Я избегаю его взгляда, но он снова хватает меня за челюсть и заставляет посмотреть на него. «Ты беспокоишься?»

«Я просто имела в виду… ты все еще единственный».

«Это разобьет мне сердце, если он причинит тебе боль, детка. Но не из-за этого. Ни на секунду из-за этого».

Судя по нежному взгляду его темных глаз, я ему верю.

«Он еще где-нибудь тебя трогал?» — снова спрашивает он.

«Нет. Он пытался, когда я сбегала, но до этого… Он сказал, что я не цела. Он собирался сделать мне операцию по восстановлению девственной плевы, прежде чем он…»

«Больной ублюдок», — бормочет он.

Желая забыть о Викторе, я обнимаю Макса за шею. «Я не ненавижу тебя, Макс».

«Неужели?»

«Ты же знаешь, что нет».

«Но мне следовало бы сделать твою задницу довольно красной за эти слова».

«Вероятно». Я закусываю губу. «Так почему бы и нет?»

«Я могу найти множество вещей, за которые можно тебя наказать, когда захочу, малышка. Сегодня вечером я просто хочу заботиться о тебе».

Я ухмыляюсь ему. «Ты хочешь обо мне позаботиться?»

Он проводит губами по моей ключице. «Все, что хочешь. Все, что тебе нужно».

«Я хочу, чтобы ты трогал меня так, будто я не сломана. Макс».

Он моргает на меня. «Ты думаешь, я думаю, что ты сломана?»

Я проглатываю комок эмоций, который подступает к горлу. «Ты смотришь на меня по-другому».

«Потому что я, черт возьми, чуть не потерял тебя, Джоуи. Я был слишком сосредоточен на том, чтобы смотреть куда-то в сторону, когда мне следовало сосредоточиться на тебе. Ты — единственное, что имеет значение. Если бы с тобой что-то случилось, это была бы моя вина. Если бы он причинил тебе боль…»

«Это будет на его совести».

«Если я смотрю на тебя по-другому, то это потому, что я благодарю того бога или дьявола, которому я молился сегодня, за то, что он вернул тебя мне. Может быть, я смотрю на тебя по-другому, потому что боюсь, что ты поймешь, что я тебя подвел и что я тебя не заслуживаю».