Я бужу дядю, и он смотрит на нас, почесывая бороду, его взгляд мечется между Лоренцо и Данте. Он не хочет быть здесь так же, как они не хотят его здесь видеть.

«Зачем русские тебя забрали? Это как-то связано с тем куском дерьма, от которого забеременела Кристин?» — спрашиваю я, игнорируя напряженность в комнате. Чем скорее я получу ответы на вопрос, какое место я занимаю во всем этом, тем скорее Вито сможет уйти и забрать свою дочь с собой. Я стал заботиться о Кристин, но ее отец — змея, и она убеждена, что он какой-то гребаный святой. К тому же, она будет в гораздо большей безопасности вдали отсюда.

Вито фыркает, и краем глаза я вижу, как руки Лоренцо сжимаются в кулаки. «У меня есть дела поважнее, чем пытаться выудить информацию из этого куска дерьма. Если он не собирается говорить, выстрели ему в голову на хрен и давай продолжим наш день».

«Лоренцо», — тихо говорит Данте, пытаясь сдержать ощутимый гнев, исходящий от брата. Но я не могу его за это винить. Каждая минута, которую он проводит в этой комнате, — это еще одна минута, которую он не может провести со своей женой.

«Говори, Вито», — резко говорю я.

«Ты думаешь, я бы рассказал этим двоим что-нибудь, Максимо? Ты же знаешь, что им нельзя доверять, да? Ты же знаешь, что они такие же, как их отец? Нищие отбросы». Вито плюет на пол, а Лоренцо бросается вперед и бьет его по лицу тыльной стороной ладони, отчего голова Вито откидывается назад. Кровь льется из его рта, и он снова плюет.

Я хмурюсь, глядя на Лоренцо. «Позволь мне разобраться с этим, ладно?»

Он пристально смотрит на меня, раздувая ноздри, но затем едва заметно кивает и отступает, чтобы встать рядом с братом.

Я приседаю перед дядей, пока мы не оказываемся лицом к лицу. «Эти люди — моя семья, Вито. Еще раз проявишь к ним такое неуважение, и я всажу тебе пулю в голову. Скажи мне, что, черт возьми, здесь происходит, и я позволю тебе уйти отсюда с твоей дочерью. Тебе больше никогда не придется нас видеть».

Вито прищуривается, глядя на меня, словно пытаясь определить, говорю ли я правду. «Они знают, почему Пушкин и его больная банда ублюдков забрали меня». Он кивает в сторону братьев.

Данте сердито смотрит на него. «Какого хрена?»

Я поднимаю руку и даю им понять, что я с этим разберусь. «О чем ты? Это Пушкин тебя забрал?»

«Да, и они знают почему», — настаивает Вито.

Данте и Лоренцо пожимают плечами.

«Они не знают, так что ты мне скажи».

«Они понятия не имели, что сделал их отец? Они не знают, что у меня было на этого больного ублюдка? Ты думаешь, я в это верю?»

Моя голова начинает пульсировать от груза неотвеченных вопросов. «Перестань задавать вопросы и скажи мне, что, черт возьми, происходит, Вито, или, клянусь богом, я прикончу тебя прямо здесь. Мне плевать, расстроит ли это твою дочь».

Он втягивает губы в рот и вдыхает через нос. «Они пришли за мной, потому что Сал был мертв. Я думал, это было довольно очевидно».

Я хмурюсь. «Почему это очевидно? Вы с Салом ненавидели друг друга».

Облизнув губы, он бросает еще один взгляд на Данте и Лоренцо.

«Игнорируй их и ответьте на мой вопрос», — требую я.

«Я знал обо всем этом. Обо всем, чем он и русские занимались. Вот почему Сал настроил тебя против меня и твоей мамы. Потому что я угрожал разоблачить его. Поэтому, как только он ушел, эти больные русские ублюдки пришли за мной».

«Он не настраивал меня против вас обоих. Вы оба предали моего отца, а моя мать ушла от меня, когда стало совсем плохо», — напоминаю я ему.

Данте кладет руку мне на предплечье и сжимает, напоминая, что у нас сейчас другие приоритеты. «Ты знал о торговле людьми?»

«Всё это», — усмехается Вито. «Я пытался рассказать твоему отцу, но он даже слушать меня не стал. Сэл промыл ему мозги. Чёртова империя Моретти! Построена на продаже женщин и детей. Больные ублюдки».

«Не в наше правленише», — резко отвечает Лоренцо. «Это никогда не было нашим делом, Вито».

Вито качает головой.

«Это правда», — уверяю я его, но его глаза остаются затуманенными подозрением и гневом. «Но почему смерть Сала заставила их прийти за тобой? Почему Сал просто не убил тебя сам, если ты знал?»

«О, он хотел. Угрожал твоей мамой и Кристин тоже, но у меня было кое-что на него, не так ли?»

«Торговля людьми?» — спрашиваю я.

«Нет. Я видел, как он убил ту девушку. Я записал это на свой мобильный телефон», — говорит Вито с легкой улыбкой.

«Видеозапись, которая у тебя есть? На ней Сал убивает кого-то? Девочку?»

«Девушка Дельгадо. Он убил ее. Я знаю, все думали, что она исчезла с тем наркоторговцем, с которым она тусовалась, но он убил ее».

Имя бьет меня, как кулак в живот. Желчь обжигает горло, и я откидываюсь на каблуках. Он тоже знал?

«Ты знал об этом?» — спрашивает Данте.

«Да, я его видел».

«Но как?» — спрашиваю я, и голова у меня идет кругом.

Данте сжимает мое плечо и подходит, чтобы взять управление на себя. «Что именно ты видел, Вито?»

«Ты ждешь, что я поверю, будто ты не знаешь, что случилось? Что он сделал с той девушкой?» — говорит Вито с усмешкой. «Вы двое такие же, как он».

«Нет, мы, блядь, не знаем. А теперь, блядь, скажи мне, что ты видел», — говорит Данте низким и угрожающим тоном.

«Он был в своем офисе. Девушка Дельгадо…»

Я вмешиваюсь. «Ее звали Фиона». Ее имя было выжжено в моем мозгу на протяжении двенадцати долгих лет.

«Фиона». Вито кивает. «Она была в его офисе. Он задушил ее».

Теперь вмешивается Лоренцо. «И ты это видел? Ты видел, как он ее убил?»

"Да."

«Ты уверены, что видел именно её?» — спрашиваю я.

Вито хмурится на меня. «Да. Он убил ее, Максимо. Я видел его. У меня все это есть на видео. Та девушка была мертва. Он задушил ее».

«А потом он положил ее в мою постель. Он позволил мне думать, что я ее убил».

Лоренцо кладет свои огромные руки мне на плечи. «Мы знали это, Макс. И ты знаешь, что он способен на гораздо худшее, чем подставить кого-то в убийстве».

«Этот извращенный кусок дерьма убил ее. И похоже, твой драгоценный Мореттис заставил тебя поверить, что ты это сделал, чтобы ты остался верен», — кричит Вито, сжимая кулаки. «И держал тебя подальше от твоей настоящей семьи».

«Блядь?» — кричит Данте. «Мы понятия не имели, что сделал наш отец. Мы семья Макса. Мы единственная семья, которая ему нужна».

«Та же семья, которая заставила его поверить, что он убил невинную девушку больше десятилетия? Возможно, вы не были там, когда это произошло, но вы ожидаете, что я поверю, что его собственные сыновья не знали, что сделал Сэл? Вы, Моретти, все одинаковые».

Данте бросается вперед, хватая Вито за горло. Кровь гремит в моих ушах, поэтому я не замечаю бурного обмена репликами, который происходит между двумя мужчинами, пока Лоренцо не кричит: «Хватит!» так громко, что это перекрывает весь остальной шум.

Данте отпускает горло Вито, и мы все смотрим на Лоренцо. «Сальваторе Моретти, возможно, и был нашим отцом, но мы не похожи на него. Максимо мне такой же брат, как и моя собственная плоть и кровь, и если ты когда-нибудь придешь в наш дом и снова проявишь неуважение к имени моей семьи, Вито, я пристрелю тебя на месте, где ты, блядь, стоишь. Ты меня понял?»

Ноздри Вито раздуваются, когда он бросает взгляд на Лоренцо, но через несколько секунд он кивает, признавая поражение.

«Что случилось? Ты просто смотрел, как он ее убивает?» — спрашиваю я. «Что ты вообще там делал?»

«Я пришел к тебе, Макс. Мой старый приятель стоял у ворот и впустил меня. Была какая-то вечеринка, и, полагаю, охрана была слабой, потому что я вошел прямо в дом. Когда я не смог тебя найти, я решил столкнуться с Салом. Он был в своем офисе. Дверь была открыта, и они с девушкой спорили. Она угрожала разоблачить его, если он не заплатит ей за молчание. Поэтому я отступил и записал все это. Она говорила о том, что видела склады. Сказала, что знает, чем они с Сантанджело занимаются. Он посмеялся над ней, а потом его руки схватили ее за горло…»