"Итак, почему он, Джоуи? Почему не любой другой парень?"

Я наклоняюсь вперед, глядя на него, пока он продолжает одаривать меня этим печально известным взглядом Данте Моретти. «Как будто вы двое когда-нибудь позволяли мне быть рядом с другими парнями?» — кричу я. «Куда бы я ни пошла, с кем бы я ни встречалась, как только они слышат мою фамилию, парни съеживаются и отступают быстрее, чем я успеваю моргнуть. Думаешь, легко быть мной, Данте?»

«А как же Тоби?»

Я качаю головой. «Тоби мне не нравится в этом плане».

Лоренцо молчит, устремив взгляд на дорогу впереди, в то время как у Данте практически идет пена изо рта. «Тогда кто-нибудь другой!» — кричит Данте.

«Мне не нужен никто другой. Мне нужен Макс. Я всегда хотела только Макса, и несмотря на твое огромное эго, которое думает, что это из-за тебя, на самом деле это не так. Это совсем не из-за тебя. Это из-за Макса и меня. Больше никого».

Он что-то бурчит себе под нос и откидывается на спинку сиденья. Он ведет себя как капризный ребенок, устраивает истерику, потому что я играла с его лучшим другом. И это я избалованный ребенок?

Звонит мой телефон, и я достаю его из сумочки, внутренне застонав. Если я не отвечу сейчас, Мо просто продолжит звонить.

«Привет, Мо».

«Привет, крошка. Как прошло твое свидание?»

"Отлично."

«Отлично?» Она фыркает. «Звучит весело. Ты хоть сорвала свою вишенку?»

"Нет."

«Нет?!» — кричит она. «Ради всего святого, Джоуи. Какого черта ты ждешь?»

«Я сейчас не могу говорить. Я в машине с Данте и Лоренцо».

«О, я поняла». Она хихикает. «Так ты всё таки была с парнем?»

«Нет. Дело не в этом», — вздыхаю я.

«Ты в машине в 7:45 утра со своими братьями, и это не потому, что им нужно было забрать тебя из дома какого-то парня?»

«Я позвоню тебе позже, Мо».

«Обязательно. Мне не терпится услышать все пикантные подробности».

Затем она вешает трубку, а я продолжаю сверлить взглядом затылки своих братьев.

* * *

Как только мы вернулись домой, меня отвели обратно в дом, как сбежавшего подростка. Игнорируя сочувственные взгляды Кэт и Ани, я потопала наверх в свою комнату.

Я сейчас просто зла на своих братьев. Я даже не могу нормально думать. Я не хочу иметь с ними ничего общего, и это касается и их жен. Мне надоело, что со мной обращаются как с человеком второго сорта в этом доме.

Я лежу на кровати, непролитые слезы застилают мне глаза, пока я смотрю в телефон. От Макса ни слова. Даже смс. Ничего. Была ли прошлая ночь ложью? Все это лишь часть его собственнической рутины? Он такой со всеми женщинами, которых трахает?

Я прокручиваю последние звонки, и мой палец зависает над его именем. Я могла бы позвонить ему, да? Но фу! Зачем мне это? Он сказал мне уйти.

Кто-то тихонько стучит в мою дверь.

«Уходи!» — кричу я.

«Я бы с радостью, но не могу. Твоя племянница требует встречи с тобой», — отвечает Кэт.

Черт! Этот негодяйка притащила тяжелую артиллерию. «Моя племянница, которой пять месяцев, и она не умеет ничего, кроме как хихикать и визжать?»

«И плакать», — добавляет Кэт, смеясь. «Но, да, это она».

Я стону, бросая телефон на тумбочку и вытирая глаза. «Войди». Кэт входит, держа Габриэллу, и я сажусь и ухмыляюсь, когда моя племянница дарит мне самую широкую улыбку, которую я когда-либо видела. По крайней мере, один человек в этой семье не разочаровывается во мне постоянно.

«Эй, бусинка». Я беру ее из рук Кэт, как только она оказывается в пределах моей досягаемости. «Теперь можешь идти», — говорю я, не утруждая себя взглядом на свою невестку.

Кэт игнорирует меня и садится рядом со мной на кровать. «Как дела?»

«Что они тебе сказали?» Насколько много моей сексуальной жизни обсуждалось в семье за последние несколько часов? Я прижимаюсь губами к голове Габриэллы, целуя ее мягкую как у младенца кожу и вдыхая ее сладкий аромат.

«Что ты провела ночь с Максом».

Мои щеки розовеют от смущения, и я закатываю глаза. У меня нет причин смущаться — мои братья и их жены едва могут держать руки подальше друг от друга. Я потеряла счет тому, сколько раз я заставала Кэт и Данте, лапающих друг друга на кухне. Аня и Лоренцо занимаются каким-то странным дерьмом. Он ее Дом, а она носит ошейник. Но об этом никогда не говорят. Просто так устроены дела здесь. Так почему же моя сексуальная жизнь стала темой для обсуждения?

«Хочешь о чем-нибудь поговорить?» — тихо спрашивает она.

«Например, это была лучшая ночь в моей жизни, пока мои братья ее полностью не испортили?»

«Да, если хочешь».

Слезы снова наворачиваются на глаза, и я качаю головой. Это кажется слишком ранимым и личным, чтобы поделиться этим, даже с Кэт, как бы я ее ни обожала.

«Он сказал мне уйти, Кэт. Он сказал, что я должна пойти с ними». Я смахиваю слезу, и Габриэлла тянется к моему пальцу, обхватывая его своей пухлой маленькой ручкой.

«Ну, судя по реакции твоих братьев, он, вероятно, подумал, что это к лучшему».

«Он мне даже не звонил и не писал».

«Он не поедет обратно? Если он на мотоцикле, он не сможет позвонить».

«Наверное», — признаюсь я, пожимая плечами. «Но он сказал мне идти. Как будто то, что мы сделали, ничего не значило».

«Джоуи». Кэт хмурится и кладет руку мне на щеку, ловя дерзкую слезу и смахивая ее. «Ты правда думаешь, что он рискнул бы своей дружбой с твоими братьями просто так?»

Я позволила впитаться её словам. Макс любит моих братьев. Он не только их друг, он часть нашей семьи. Внезапно в мои ноздри проникает невероятно отвратительный запах, и я давлюсь.

«Ух ты! Бусинка». Я хихикаю, глядя на племянницу, которая все еще держится за мой палец и улыбается. «Это отвратительно».

Она хихикает, когда я подношу ее к маме.

Кэт тоже смеется. «Думаю, я пойду и разберусь с этим». Она кладет мою племянницу себе на бедро и направляется к выходу из комнаты.

Я зову ее по имени, и она замирает, оглядываясь через плечо.

"Спасибо."

Она нежно мне улыбнулась и покачала головой. «Я знаю, что иногда они ведут себя как излишне защитные придурки, но твои братья любят тебя, Джоуи. Они просто хотят, чтобы ты была счастлива и в безопасности».

Я устала спорить, поэтому больше ничего не говорю, когда она выходит из моей комнаты, закрыв за собой дверь. В безопасности? Да. Счастлива? Я не уверена.

Я плюхаюсь обратно на кровать и смотрю в потолок, и как жалкий неудачник, я думаю о том, что делает Макс. Когда через несколько секунд звонит мой телефон, я чуть не вывихнула плечо, пытаясь до него дотянуться. А когда я вижу имя Макса на экране, я чуть не рыжаю.

Я быстро отвечаю: «Привет».

«Привет, малышка. Ты в порядке?»

«Нет», — фыркаю я.

«Ты забыла свой кулон».

Я инстинктивно тянусь к шее, и мои пальцы касаются голой кожи. Черт! «Ты позаботишься об нём за меня? Пожалуйста, не потеряй его».

«Я буду носить его, пока не смогу вернуть его тебе. Может быть, он защитит меня так же, как защищает тебя».

«Ты не веришь в Святого Христофора», — напоминаю я ему.

«Нет, но я верю в тебя».

«Макс…» Я практически рыдаю, произнося его имя. Это слишком сложно.

«Мне жаль, Джоуи», — шепчет он.

"За что?"

«За то, что не сделал этого правильно. Мне не следовало привозить тебя в свою хижину».

Боже мой, мое сердце сейчас разорвется на две части. «Ты хочешь сказать, что сожалеешь о том, что мы сделали?»

«Нет, детка. Ни единой гребаной секунды. Но я сожалею, что доставил тебе неприятности».

«Я справлюсь с Данте и Лоренцо».

Он тихо смеется. «Лучше, чем кто-либо, кого я знаю».

«Мне жаль, за то, что они тебе сказали. Что они сделали». Я подавляю очередной всхлип, пока события этого утра проносятся у меня в голове.

«Тебе не за что извиняться. Я знал, что случится, если я отведу тебя туда».

«Но ты все равно меня привёз?»

«Да. Я эгоистичный ублюдок».