— Надевай.

Удивилась, что девушка говорит на французском. Хотя чему? Если асхары говорят на арабском. И от удивления пропустила летящий в меня сверток ткани. Развернула сверток — это прямоугольное полотно, размером с банное полотенце.

Ну, хоть что-то. Как только я завернулась в ткань, девушка хватает меня за запястье с неимоверной силой сжимая его и тащит за собой из шатра.

Какое-то мгновение сопротивлялась, но девушка на много сильнее, и я начала перебирать ногами.

— Куда мы идем? — спросила на французском.

Эльфийка вздернула бровь обернувшись на меня, но ответила абсолютно спокойно.

— Тебе пора.

Мы шли по лагерю, мимо белых, но различных по формам и размерам шатров и палаток. Под ногами теплый песок, ноги не проваливаются, будто песок уже утрамбовали за долгое время. Вокруг тишина и только мягкое позвякивание цепочек на теле эльфийки. Девушка привела меня к краю лагеря.

— Иди.

Показала она в темную даль. А я понимаю, что у меня нет ничего, ни воды, ни еды. Куда идти? Я даже не знала, где я.

Повернулась к эльфийке, чтобы сказать о том, что я хочу вернуться в шатер хотя бы за водой и остатками фруктов. Мне в лицо прилетает блестящая пыль и темнота проглатывает меня в это же мгновение…

Пробуждение тяжелое. Во рту все пересохло. Голова гудела. Все тело было будто ватное и болело. Я лежала на чем-то мягком и не чувствовала колючей подстилки шатра. Воспоминания о том, что произошло болезненно ввинчивались в сознание.

Открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого солнца. Глаза заслезились от света. Прикрыла их рукой и осмотрелась. С одной стороны от меня гигантская гора песка, с другой пустыня, вдалеке еще один песчаный хребет. Ни камней, ни растительности, только песок.

Осмотрела себя. Вот гадость! Что за мир? У них тут чистый фетиш! Я опять голышом. Все тело в свежих ссадинах и синяках. Ощутила боль с левой стороны лица, ощупала скулу, боль усилилась и там была явная опухлость. Вот и тебе досталось.

Кряхтя и пыхтя, поднялась на ноги. Тело словно чужое. Хотя оно и было чужое. Ну уж нет. Больно мне, значит мое. Поздравляю, Сашка, ты окончательно свихнулась. Задрала голову и посмотрела на гору поблескивающего на солнце песка. Если подняться выше, то увижу больше.

Это единственная мысль, которая помогала мне взбираться на бархан. Солнце уже не грело и не жгло, оно нещадно палило. А еще даже треть неба не прошло, что же будет позже?

Обливаясь потом, проваливаясь в песок и очень часто съезжала вниз, я лезу вверх. Руки и ноги дрожали от усталости. Каждый раз оглядывалась по сторонам, и понимала, мне нужно выше.

Вершина бархана. Солнце почти в зените. Теперь я знала, что такое отчаянье. Справа и слева гряда из песка, впереди песок, сзади тоже. Ни следа, ни лагеря. Куда идти? Трясущимися руками вытерла слезы и пот. Попыталась хоть что-то разглядеть. Новая волна слез, но теперь от счастья. Вдалеке впереди очертания белых шатров и палаток лагеря. Только бы хватило сил дойти.

Спускаться с горы аккуратно, чтобы не покатиться, было гораздо сложнее, чем взбираться. Проклятое солнце начало отбрасывать тень с другой стороны бархана. Издевательство какое-то. Проклинала все: солнце, песок, жару, мир, и ползла вниз. Постоянно проверяла направление. Первые несколько раз я боялась поднять глаза, вдруг мне показалось. Но вскоре убедилась, что белые очертания, возвышающиеся над гладью песка, не пропадают, и это придало мне хоть малую толику уверенности и сил.

Еле перебирала ногами по обжигающе горячему песку, я мысленно ругала мужчину со шрамом. Не уберег, не досмотрел. Его игрушка исчезла, а он даже не ищет. Или это был его изощренный план по избавлению от надоевшей меня? А что? Он не пришел вечером. Да и шкатулку дать на одну ночь той, от которой хочешь избавиться, не так жалко. Ненавидела этот мир, солнце, песок, и его тоже ненавидела. Только почему сердце сжимает такая боль, когда я думала о том, что он меня выбросил? Ну, ведь выбросил? Как ненужную вещь.

Голова гудела и кружилась. Тело горело. Кожа покраснела. Распущенные волосы липли и кололись. Ноги отяжелели и каждый шаг дается все труднее. Пить хотелось неимоверно. Упасть и не идти дальше, хотелось еще сильнее.

Осознав свою ошибку, упала на колени. Как же так⁈ Все это время я шла не к лагерю, а к белым камням. Сил больше не было, слез тоже. Была только боль, усталость и песок под палящим солнцем. Охнер, почему ты не успел меня казнить? Сейчас была бы какой-нибудь душой, или что там? Не важно, главное не здесь. Нет, Сашка, так нельзя. Соберись! Там камни, там тень, может быть есть вода. И вообще, за ними может быть и есть лагерь. Давай, Саша, давай. Ползла на четвереньках. Полностью подняться уже не могла. Волосы путались, мешались. Несколько раз попадали под руку, от этого падала. Песок прилип везде. Мешает. Надо, Саша, надо. Солнце клонится к закату и камни отбрасывают такую заманчивую тень. Ползи, Саша, ползи.

Тень! Наконец. Навалилась обожженной спиной на шершавый теплый камень. Воздух в тени был не такой раскаленный. Можно хотя бы дышать. Дышать тоже больно, но это единственное на что хватало сил. А еще поняла, что можно закрыть глаза и отдохнуть. Эта мысль, как спусковой крючок. Веки тяжелели, и я провалилась не то в сон, не то в обморок.

Сквозь сон услышала рев большой кошки.

— Рома, убавь звук. Мешает. — попросила мужа убавить громкость телевизора.

И тут меня словно окатило холодной водой. Рома, измена, Охнер, предательство…

Распахнула глаза. Заходящее солнце, ярко-розовое небо, почти красное. Розовые камни и песок. Снова услышала рев кошки где-то совсем близко. Повернула голову на звук. Припадая на передние лапы, ко мне кралась огромная пантера. Она не сводила с меня глаз. Пантера из моего мира — котенок в сравнении с этой. Сколько ей до меня? Метра два? Три? Никогда не умела считать расстояние. Сбежать? Я бы не успела, да и некуда. Камни торчали огромными прямыми столбами. Что мне с ней в догонялки по кругу играть? Да и сил бороться за себя уже не было. Похоже проиграла. Кошка сильнее прижалась к песку. Я закрыла лицо рукой и зажмурилась. Только бы не видеть.

Этот рык громче прежнего. Вздрогнув, замерла в ожидании. Ничего не происходило, кошка не нападала. Неужели ушла?

Открыла глаза и захотела заорать, но из пересохшего горла вырывался только хрип.

Кошка лежала на земле, выпущенные перед нападением когти почти касались моей ноги. Взгляд остекленевших безжизненных глаз. Рядом с телом пантеры на одном колене стоял. Кто это? Демон? Весь черный, казалось, что он чернее, чем эта кошка. За спиной кожистые крылья, как у летучей мыши. Надо лбом две пары рогов, одна пара большая плавно изогнутая направлена назад, пара в середине поменьше поднимается над головой, словно корона. Черные костяные шипы из плеч и локтей.

Он взял тело кошки за шкирку и наполнил свою когтистую лапу кровью, льющейся из раны на шее животного. Выпил эту кровь. Поднялся во весь немалый рост и направился ко мне. Я слышала стук собственного сердца. Демон схватил меня сзади за основание шеи, я очень хотела заорать. Открыла рот, и он тут же влил мне в него еще теплую кровь хищника. Металлический вкус, страх. Я хотела, чтобы меня стошнило, но не получалось, кровь застряла в горле. Демон отпустил мою шею и протянул мне руку. Ты что, хочешь, чтобы я с тобой пошла?

— Уйди. — прошептала я еле слышно. — Оставь меня.

Демон тяжело вздохнул и развернулся чтобы уйти. А я, не чувствуя боли прижалась спиной к камню. Вдруг бы он передумал. Внимательно следила за каждым его движением. Но передумала я сама.

На спине демона, между крыльев длинная коса. Та самая коса, которую заплетала я.

— Стой. — тихо, даже не шепотом, но он оборачивается. — Забери меня.

Он медленно развернулся обратно и плавно подошел ко мне, будто боялся спугнуть или ждал, что я передумаю. А я только сейчас заметила, что костяной гребень над левым глазом треснут.