— Зачем ты это сделала? — раах приподнял руку с покрывалом.

— Я просто укрылась покрывалом. Что тут такого? — совершенно не понимая причину его гнева, пыталась слиться со стенкой, ошейник больно царапался и мешал. — Я хочу хоть чуть-чуть комфорта, покрывало, подушку, простыни! Непонятливый ты бедуин!

— Кем ты меня обозвала объяснишь позже. Почему ты взяла пандею? — Тайгир не шевелился, просто наблюдал за мной, и я осмелела окончательно.

— Ага, а ты мне сейчас, что такое «пандея». Хоть буду знать, в чем виновата. — ответила ему, поднимаясь на ноги.

— Когда женщина не хочет, чтобы ее трогал мужчина, она ложится спать в одежде и укрывается пандеей — драгоценной тканью. — продолжая наблюдать за мной объяснил Тайгир.

— Вот там, — махнула на свой сундук. — нет ни одной не драгоценной тряпки, а я привыкла спать под одеялом и в сорочке. — держалась из последних сил, чтобы не заорать на этого дурака. — И вообще, ты говорил о том, что ты не помнишь, как спали твои родители.

— Не знаю. А как вести себя с женщиной меня учили с детства.

— Я так и поняла, когда ты первый раз меня схватил! — ляпнула, а потом вспомнила, что вообще-то он тогда был под заклинанием. — И вообще, мы потом обсудим традиции воспитания маленьких раахов.

Медленно вдоль стеночки стала отходить от злого рааха. Ошейник очень больно кольнул шею, и я поморщилась.

— Чем больше ты мне сопротивляешься, тем больнее будет колоть. — спокойно сказал Тай. — Мне приказать или сама?

Что конкретно хотел приказать мне раах, я не сомневалась. Тем более, что он бросил покрывало и сам стал снимать жилет и рубашку. Предательское тело захотело в объятия этого мужчины. Правда теперь я не была до конца уверена в том, что это мое собственное желание.

Разделась и шагнула к Тайгиру, с вызовом посмотрела на него…

Что-то я в последнее время забываю, с кем связалась. Один вдох и я уже стою на четвереньках, прижатая горячей ладонью к матрасу. Вспомнила, как это унизительно. Вспомнила его жестокость в первый раз.

— Я обещал тебе, что ты получишь свое наказание. — тихо сказал он, сильнее прижимая меня лицом к матрасу. Резко поднял мои бедра вверх. — Ты знаешь, что нужно сказать.

Думала, что в первый раз было больно. Нет, больно сейчас. Тайгир замер во мне, а я, глотая соленые слезы, смогла произнести.

— Кайсар Абер Гаалнат Раах Тайгир, я признаю тебя своим Повелителем. — ошейник сильнее впился в шею.

— Ты будешь это повторять, пока сама в это не поверишь. — я попыталась вдохнуть, но подавилась воздухом от нового сильного толчка. — Повтори. — приказал Кайсар.

Я повторяла это снова и снова, пока не перестала ощущать ошейник. Только тогда Тайгир отпустил меня.

— Одевайся, мы выдвигаемся прямо сейчас.

Еще затемно я на дрожащих ногах шла к паланкину, стоящему рядом с шатром. Любы и Веры рядом не было. Сама сняла сапожки и залезла внутрь. Следом подошел Тайгир и швырнул рядом со мной то, что обозвала покрывалом. Молча развернулся и запрыгнул на гаала. Занавески паланкина опустили, и я тут же почувствовала, как мы отправились в путь. Сквозь белую ткань были видны редкие огоньки от светящихся шкатулок. Наощупь расправила палантин и легла спать.

Проснулась от шелеста камней под ногами раахов и гаалов. Долго лежала с закрытыми глазами. Думать о том, где мы, сколько времени нужно на путь было бесполезно. Кажется, что Тайгир ориентируется в пустыне без всякой карты. Розовый свет солнца, совершенно непонятно восходящего или садящегося. С какой стороны сейчас оно должно быть, я все равно не знала. Повернулась на бок, подложила руку под голову и стала смотреть на силуэт Тайгира сквозь белую занавеску. Все время пыталась понять, что изменилось. Все ощущалось как-то по-другому, но я никак не могла понять, что не так.

На стоянке ко мне пришла темная эльфийка, принесла мне запас фруктов и воды, порцию еды. Каши было слишком мало на двоих. Ничего не говоря, оставила меня одну.

Посмотрела на Тайгира, стоящего неподалеку, но расстояние между нами было намного больше, чем раньше. Такая привычная поза, прямая осанка, руки скрещены на груди, внимательный взгляд, наблюдающий за всем происходящим. И так непривычно его ощущаю, я не чувствую в нем больше Тая, в нем нет ничего простого. Этому рааху не нужны были атрибуты, то, что он Кайсар чувствовалось сразу и безошибочно, вокруг него будто витал ореол власти.

— Кайсар. — тихо позвала я, была уверена, что услышит, почувствует.

Тот плавно повернул голову в мою сторону. Подняла миску с кашей, зажатую в руках. Раах отвернулся обратно.

Руки опустились, кое-как нашла в себе силы, чтобы поесть каши, к фруктам так и не прикоснулась.

Во время стоянки Тайгир так ко мне и не подошел. Наверное, это хорошо. Я не знала, что чувствую теперь к нему, что чувствую к себе. Слишком тяжело мне дался вчерашний день.

Следующая остановка была, когда солнце над каменной пустыней было в самом зените. Занавески мне не открывали, но я осмелилась немного приоткрыть одну, чтобы увидеть Тая. Тот показал мне жестом остановиться и снова отошел на приличное расстояние. Сейчас отчетливо чувствовала его раздражение. Вскоре мы снова отправились в путь. Тайгир все так же ехал на своем гаале рядом с паланкином, а я не спускала глаз с его силуэта.

Когда солнце почти коснулось горизонта, мы остановились вновь. Та же темная эльфийка принесла мне новую порцию каши, свежую одежду и такое знакомое ведерко с крышкой.

— Где Вера и Любенельлия? — спросила я ее.

Эльфийка обернулась на Тайгира замершего на своем посту, и ушла, так ничего не ответив.

Солнце сегодня скрылось очень быстро, я только и успела, что доесть кашу. В темноте нащупала палантин и отбросила его подальше. Мне вчерашних разборок хватило. Повернулась в ту сторону, где почти неподвижно стоял Тайгир, но в темноте его совсем не было видно. Подложила руку под голову и стала стараться рассмотреть его. Когда закрылись мои глаза и я уснула, так и не поняла.

Проснулась, солнце еще только поднималось над горизонтом, но мы уже двигались дальше. Камни шелестели под ногами раахов. Мне показалось или в прошлый раз мы быстрее прошли по каменной пустыне? А может быть мы идем по другому пути, и он просто длиннее? Только сейчас поняла, что укрыта своим покрывалом. Повернулась в сторону Тайгира, его силуэт безошибочно разглядела сквозь занавеску. И я бы отшатнулась, но лежала. От него веяло такой раздражительностью и злостью, мне стало настолько страшно, что несколько мгновений просто не могла пошевелиться. Приподнимать занавеску, чтобы взглянуть на него, я не решилась. Еще и посильнее укрылась пледом. Но почему-то не смогла себе запретить смотреть в его сторону, мне казалось это очень важным, видеть, хотя бы так, сквозь тонкую ткань, хотя бы силуэт.

За весь день у нас было четыре короткие остановки. Свежей еды не приносили, но мне вполне хватило вчерашних фруктов. Из паланкина меня не выпускали и даже занавески не открывали. Четыре рааха, которые несли палантин от него вообще не отходили. Ближе к вечеру к Тайгиру все чаще подъезжали раахи. Очень необычное поведение хавота, длинный путь по каменной пустыне, шелест камней, все это сильно раздражало. От одиночества в белых тканях и от безделья, я вспомнила, как сидела в шатре в первые дни. Вспомнила, как приходил Тайгир, не только в первые дни, а вообще. Вспоминалось все только хорошее, как плела косу, как начала говорить с ним, как он заговорил со мной, первый поцелуй. Появилось нестерпимое желание прикоснуться к нему, ощутить его тепло, запах, вкус. Никогда не испытывала такой потребности раньше. Посмотрела на силуэт Тайгира, тот резко обернулся, и мне показалось, что я вижу его взгляд сквозь занавеску. В голове прозвучал голос Тая: «Не сейчас, Саша. Спи». Повинуясь приказу своего Кайсара, я закрыла глаза и провалилась в сон. Успев поймать в последнее мгновение мысль: вот что значит — нужен как воздух.