Грациозно дёрнув ногами, она уперлась пальцами в пол и оттолкнулась от кровати. Ее пальчики ослабили пояс, и шелковый халат упал с ее плеч на ноги. Я видел ее обнаженной в своем кабинете несколько ночей назад, но все еще был ошеломлен ее красотой. Madre di Dio (перев. с итал. матерь Божья), я никогда не устану от этой женщины. Сливочная кожа и спелые сиськи, длинные ноги и тугая, горячая киска...

Не было никого, кто мог бы сравниться с ней.

Я провел языком по зубам, зверь внутри меня завывал, требуя выхода. Вместо этого я постарался сохранить спокойный и ровный тон. — Ты великолепна, любимая. Как образ. Я так чертовски скучал по тебе. — Она победно улыбнулась и сделала шаг ко мне. Я поднял руку. – Но я думаю, тебе нужно напоминание о том, кому ты принадлежишь. Иди сюда. — Я указал на свои ноги.

Когда она попыталась сделать еще один шаг, я сказал: — Нет, Франческа. Ползи ко мне.

Ее улыбка померкла, но глаза оставались темными от вожделения. Ее руки сжались в кулаки, и я видел, как она прокручивает в голове этот приказ. Пять недель назад она бы не колебалась, и мне снова нужно было это согласие.

В противном случае я бы ждал, когда получу его, пока она не будет готова подчиниться мне.

Меньшее меня бы не устроило.

Прошло несколько секунд. Как только я подумал, что она откажется, что мне нужно дать ей больше времени, она сделала то, о чем я мечтал в течение пяти долгих проклятых недель.

Теперь она отдала мне все.

Она аккуратно опустилась на колени и начала ползти ко мне.

Ее волосы взметнулись вперед, закрывая лицо, но ее глаза все время смотрели на меня. От волнующего предвкушения у меня под кожей загудело, яйца потяжелели, а я набрался терпения и стал ждать. Кольцо сверкало на ее пальце, когда она двигалась, но мне нравилось видеть на ней знак моей собственности. Я бы разорвал на части любого мужчину, осмелившегося прикоснуться к ней, уничтожил бы любого, кто причинил ей хоть минуту боли.

Когда она добралась до моих ног, она села и посмотрела на меня. И стала ждать.

Улыбка искривила мои губы, когда я погладил ее по макушке. — Ti amo, dolcezza (перев. с итал. люблю тебя, милая). Какая ты хорошая девочка. — Я потянулся к поясу, расстегнул его, затем расстегнул брюки. Она не двигалась, но ее губы приоткрылись от силы ее дыхания, и моя освобожденная эрекция подпрыгивала между нами, головка была направлена прямо ей в рот. – Ты знаешь, чего я хочу, не так ли?

Она облизала губы и кивнула, не отрываясь от моего члена.

– Тогда начинай, — сказал я ей, не двигаясь, чтобы помочь.

Сцепив руки за спиной, она переместилась вперед на коленях, придвигаясь ближе, из ее губ вырвался легкий стон разочарования, когда она приспосабливалась.

Затем кончик ее языка высунулся и проник в мою щель, слизывая капельки влаги, и я зашипел. Cristo (перев. с итал. Христос), моя жадная девочка.

Она облизала набухшую головку, язычком провела по нижней стороне, и полоска удовольствия пробежала по моим ногам. Чтобы не шевелиться, я сцепил колени вместе, пока она с благоговением целовала ствол, словно скучала по нему. Я очень надеялся, что это правда, потому что мой член определенно скучал по ее рту и горлу. Пришло время заново познакомиться и с тем, и с другим.

– Открой, — прорычал я. – Возьми меня глубоко.

Она повернулась, чтобы занять более удобное положение, захватывая мой член ртом. Для меня было приятно видеть, как она пытается сосать мне без помощи рук. Заведя руки за спину, она наклонила свое тело, что выпятило ее сиськи, их вес покачивался, когда она двигалась. Я не помогал ей. Я наслаждался тем, что унижал ее, а Франческа получала удовольствие от того, что ее унижают. Именно по этой причине мы так хорошо работали вместе. Готов поспорить, что ее киска сейчас текла.

Она наконец-то взяла головку в рот, и тугой жар заставил меня удовлетворенно хрюкнуть. — Еще, — рявкнул я.

Ее челюсть раздвинулась, и она подалась вперед, позволяя мне скользить по ее языку. Когда я коснулся вершины ее горла, она приостановилась. У меня чесались пальцы, чтобы взять ее затылок и просунуть внутрь, но я позволил ей сделать это. Она знала, чего я хочу, и мне нужно было увидеть, как далеко она готова зайти, чтобы дать мне это.

Она раздвинула бедра, меняя угол, и расслабила мышцы горла настолько, что я смог проскользнуть внутрь. — Вот так, — промурлыкал я. – Я дам тебе подышать через мгновение. Смотри на меня, малыш.

Ее широкий, почти панический взгляд встретился с моим, и я увидел страх и решимость. Это заставило мой член пульсировать, и я сделал короткий толчок бедрами, чтобы войти глубже. Мы действовали вместе несколько секунд, пока я не оказался полностью внутри, именно там, где хотел остаться. – Расслабься, — приказал я. – Не отстраняйся.

Слезы собрались и пролились на ее ресницы - самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел. Мой член заполнил ее рот и горло, ее губы прижались к копне волос у основания. — Глотай, Франческа. — Мышцы ее горла заработали, сжимая меня, и я задыхался. – Va bene (перев. с итал. отлично), — сказал я, отстраняясь, чтобы она могла вдохнуть воздух. Через несколько секунд я вопросительно поднял бровь, молча спрашивая, готова ли она, и она кивнула один раз.

На этот раз я не стал ждать, не в силах удержаться от того, чтобы схватить ее голову и вогнать свой член ей в горло. Когда я вошел так глубоко, как только мог, я замер, любуясь тем, как она стоит на коленях, страдая, чтобы доставить мне удовольствие. Я чувствовал, как нарастает оргазм, как сильно напрягаются и тяжелеют мои яйца, как мне хочется излить свое семя ей в рот. Должно быть, она увидела это на моем лице, потому что проглотила дважды, потом еще раз, пытаясь заставить меня кончить, и мысль об этом была такой горячей, что я начал грубо трахать ее рот. Каждый третий или четвертый удар входил в ее горло, и я был как одержимый. Это было намного лучше, чем я помнил: ее сладкий язык теребил нижнюю часть, в то время как ее губы тянулись, всасывая меня. Как будто она не могла дождаться, пока выпьет меня до дна.

Сейчас мне хотелось не этого.

– Я хочу кончить тебе на лицо, — задыхаясь, говорил я. – И на твои сиськи.

Она застонала во все горло, словно ей понравилась эта идея, и от этого звука мой ствол завибрировал. Тонкая нить моего самоконтроля оборвалась, и мои яйца зашипели от надвигающегося оргазма. Вытащив ее изо рта, я сжал в кулаке свой член, когда толстые струи вырвались импульсами, и я покрыл ее рот и подбородок, а затем сливочные холмики ее грудей. Она терпеливо сидела, принимая это, позволяя мне разрисовывать ее своей смазкой, а я рычал от удовлетворения, желая утопить ее в своей сперме.

Когда я кончил, сперма стекала с ее подбородка на пол, стекая по буграм ее сисек. — Cazzo (перев. с итал. блядь), — сказал я, прислонившись к двери. – Я хотел бы оставить тебя в таком состоянии. Вот так, моя порочная девочка. У моих ног, вся в моей сперме.

Ухмыляясь, она облизала губы, пробуя густую кашицу. — Вкусно.

С рычанием я поднял ее на ноги и прижался ртом к ее рту. Я не мог дождаться, чтобы сначала вымыть ее. Вместо этого я размазал жидкость по ее сиськам, целуя ее, соленый вкус на ее губах лишь напомнил мне о том, как чертовски сексуально она выглядела минуту назад на полу. Моя. Моя возлюбленная, моя игрушка. Вся моя жизнь.

Ухватив ее подбородок обеими руками, отстранился и прижался лбом к ее лбу. — Лишь ты одна способна уничтожить меня. Но без тебя я ничто, совершенно ничто. Никогда, слышишь, никогда я тебя не отпущу.

Ее ладони обхватили мои запястья. — Прекрасно, поскольку ты уничтожил меня, il Diavolo. Полностью разрушил, поэтому теперь от меня не избавиться. Что означает, мы с тобой будем вместе владеть этим чертовым миром.

Франческа

Фаусто отступил назад, и в его глазах мелькнуло удовлетворение, когда он оглядел мое обнаженное тело, покрытое его спермой. Он сдвинул брюки с бедер, затем вылез из ботинок. — Хочешь помыться, прежде чем я тебя трахну, грязная девчонка?