Франческа вернулась ко мне, и она и ребенок были в безопасности. Энцо был в моей темнице, истекая кровью от моего ножа. Я узнаю ответы на вопросы по поводу безопасности, и тогда я смогу сосредоточиться на всем остальном.

Через секунду мы услышали стук. Я окликнул, и вошел Вик, его волосы были взъерошены, словно он провел по ним руками. Я не встал и не поприветствовал его. Наоборот, я откинулся назад и сложил руки на животе.

– Садись.

Вик опустился на стул и обхватил подлокотники. Он помассировал губы, как бы увлажняя их. — Дон Раваццани. Чем я могу вам помочь?

– Я хочу сам услышать, как мою женщину похитили, и никто не заметил на камерах наблюдения.

– Я... я не знаю. Было обновление системы безопасности. Я был занят и не обратил внимания. Сал дежурил на пляже, и обычно она оставалась внутри до самого полуденного визита Джулио. Я не рассчитывал, что что-то случится.

– Но ты никогда не бываешь в одиночку там. Где были остальные?

– Мы думали, что упала камера. Они пошли расследовать.

Я сдержал желание взглянуть на Марко. Было слишком много совпадений для меня. — И именно в этот момент Франческа исчезла?

– Их не было около сорока пяти минут, так что примерно в этот момент, да.

Я внимательно изучил выражение его лица. Человек в моем положении быстро учится определять когда ему лгут. Вик нервничал, но я этого и ожидал. Лгал ли он? Я не был уверен.

Поскольку Франческа вернулась под мою защиту, я не собирался рисковать.

Все в моей компании теперь будут под подозрением. — Заканчивай и иди домой на сегодня, — сказал я ему. – Мы обсудим это позже.

– Sì, Don Ravazzani (перев. с итал. да, дон Раваццани). — Вик поднялся и кивнул нам с Марко.

Когда мы остались одни, Марко сказал: – Мне это не нравится.

– Мне тоже. — Я постучал пальцем по столешнице. – Джулио поддерживает близкие отношения с этими молодыми людьми. Пусть он немного покопается. Он может взять их в клуб на выпивку. Кто-нибудь скажет то, что не следует. Никто не сможет скрыть от меня такой большой секрет.

– А в это время? Ты позволишь Бенито и остальным работать в замке?

– Да, кроме Вика. Переведи его пока в другое место.

– Нет проблем.

– Давай начнем копать. Если кто-то работает с Энцо или GDF, значит, где-то есть деньги, которые переходят из рук в руки. И я хочу, чтобы за Франческой внимательно наблюдали.

– Хорошо. — Марко не двигался, его рот превратился в тяжелую хмурую гримасу.

Мой кузен явно хотел что-то сказать. — Выкладывай.

– Это может разрушить все, что мы построили. Стоит ли она этого, Рав? Неужели она стоит того, чтобы из-за нее потерять всю империю?

– Она стоит десяти империй, и не задавай мне больше таких вопросов.

Поднявшись, Марко поджал губы и поднял руки. — Спроси себя, что произойдет в следующий раз, когда GDF подойдет к ней, ибо следующий раз обязательно будет. Ты так уверен, что ей нужна такая жизнь для себя и своего ребенка?

После этого он ушел, а я почувствовал, как сомнения ползут по моим венам, как ядовитые лозы. Я отогнал их прочь. У Франчески был шанс выдать меня агенту Ринальдо, но она этого не сделала. Хотя она, возможно, все еще мечтает уехать отсюда, она не крыса. Она ударит меня прямо в сердце, когда я буду смотреть, как она это делает, до того, как она воткнет нож мне в спину.

Нет, она была все еще моей, и скоро она признает это.

Однажды рано утром я застал Франческу на террасе, читающую на своем планшете. Когда я сел на край шезлонга, она перекинула ноги, стараясь не касаться меня. На ее щеках появился румянец, не имеющий ничего общего с итальянским солнцем. — Чего ты хочешь, Фаусто?

Мои глаза впились в ее длинные стройные ноги и золотистую кожу. Последние несколько дней я держался на расстоянии, давая ей время привыкнуть к жизни в поместье, пока я пытался выяснить, есть ли среди нас предатель. Я знал, что ее доверие потребует времени, но я был терпеливым человеком. Она будет требовать доказательств моих чувств, неопровержимых доказательств моей преданности ей, которые я был готов демонстрировать сколько угодно и как угодно. У меня больше не было гордости, когда дело касалось этой женщины.

Я откинулся на спинку шезлонга, приближаясь к ней. — У меня для тебя сюрприз.

– Нет, спасибо.

– Он тебе понравится, обещаю.

– Дай угадаю? Твой член у меня во рту? С трудом.

Мадонна, эта женщина. Я жаждал ее огня и духа. Эти качества были одними из причин, почему она была такой необыкновенной сучкой. — Нет, но это предложение можно получить в любое время.

– Еще бы, — пробормотала она, не отрывая глаз от своего планшета.

– Знаешь ли ты, что произойдет в сентябре?

– Листья меняют цвет?

– La vendemmia, — сказал я. – Сбор винограда.

Ее взгляд переместился на меня, и я заметил в нем любопытство. До того, как я отослал ее, она уделяла много времени винодельне и винограднику. Было совершенно естественно, что ей интересно увидеть больше. — Что станки ходят и собирают виноград, приносят его обратно, а рабочие топчут его?

Я покачал головой. — Неправильно и неправильно. Виноград должен собираться вручную. Это итальянский способ. И никаких ног в вине больше нет. Это делают машины.

Ее планшет упал на колени, когда она наклонила голову ко мне. — То есть люди обрывают виноград с лозы вручную?

– Конечно. Ты хочешь сказать, что за все то время, что ты потратила на то, чтобы засыпать Винченцо вопросами, ты ни разу не спросила о сборе урожая?

– Откуда ты знаешь, что я задавала Винченцо вопросы?

Я смотрел записи с камер наблюдения, часами, когда был одержим идеей заполучить ее. Не то чтобы я мог себе в этом признаться сейчас. — Мне сказали, что ты проводила время на винодельне, нет? Несмотря на это, я подумал, что ты захочешь помочь.

– Помочь со сбором урожая?

– Да. — Я поднялся и протянул руку. – Давай. Пойдем, я покажу тебе.

Она проигнорировала мою руку, но села и начала надевать обувь. —Только не говори мне, что великий Фаусто Раваццани на самом деле ходит в виноградник и собирает виноград.

– Я делаю это почти каждый год.

Ее рот раскрылся, но быстро закрыла его. Когда она поднялась на ноги, мы начали двигаться в сторону виноградников. При неторопливом темпе это займет около двадцати минут. Неужели она собиралась идти всю дорогу в тишине?

Сцепив руки за спиной, я поравнялся с ней. Спешить было некуда, и я не хотел ее утомлять. Каждый должен хотя бы раз в жизни увидеть итальянский сбор винограда, и я хотел, чтобы эта прогулка стала ее первой из многих.

Обычно на территории поместья повсюду находились рабочие, которые суетились и громко болтали. Однако во время la vendemmia для помощи в сборе винограда требовался каждый трудоспособный человек. Приезжали рабочие из города и соседних поместий. Для итальянцев не было ничего важнее вина.

– Как это я не знала, что так происходит? — спросила она. – Поместье похоже на город-призрак.

– Сегодня первый день. Винченцо объявил, что виноград готов только сегодня утром.

– И он сказал тебе?

– В имении не происходит ничего без моего ведома. Или ты забыла?

– Я не забыла, что ты контролирующий засранец, нет.

Я усмехнулся. Она не ошиблась. — Да, но в душе я просто фермер, как и мои предки до меня.

– Прошу. Тебе нравится быть боссом мафии. Я видела тебя с Энцо, угрожая выпотрошить его как рыбу и скормить свиньям.

– Я получаю удовольствие от многих вещей, — сказал я низким голосом.

– Прекрати. Ты стараешься затащить меня обратно в постель, и это не сработает.

– Но я вернул тебя в свою постель. Каждую ночь, прижимая тебя к себе, чтобы уснуть, и каждое утро, просыпаясь, когда ты обхватываешь меня, как вторая кожа. — Я наклонился ближе, мой рот оказался над ее ухом. – Я пытаюсь сделать так, чтобы ты снова села на мой член, так как мне этого не хватает, любимая. Я скучаю по тебе.

Она сглотнула, ее горло сжалось, но она отстранилась. — Нельзя отказаться от меня, а потом решить, что я тебе снова нужна. Так не бывает.