– Смерть? – я может хочу умереть в глубокой старости в окружении внуков и правнуков, только по складывающейся крайне неприятной ситуации, это желание может оказаться несбыточной мечтой.

– И смерть, и жизнь. Будешь ли ты влачить жалкое существование в тени событий и сгниёшь где-то в канаве, забытый всеми, или ты проживёшь яркую жизнь, наполненную приключениями и судьбоносными поступками, могущественными врагами и верными друзьями…

– А можно как-то без врагов? – недовольно сморщила нос на эти слова. Тут этого добра хоть отбавляй, так сказать, по наследству достались.

Негромкий смех Хранителя наполнил эхом сердце замка:

– Нет, девочка, без врагов никак. Именно их наличие и определяет твоё величие и значимость. Любое твоё решение будет вызывать у кого-то восхищение, а у кого-то негодование. Всегда будут те, кто каждое твоё слово будет считать единственно верным, и те, кто на каждое твоё слово выльет ведро яда в ответ. Всегда будут те, кого изнутри съедает гниль и зависть, кто хочет больше влияния, больше денег, больше земель в своё распоряжение, да и просто те, кто будет изучать любую деталь твоей внешности и гардероба самым придирчивым взглядом и критиковать изученное в угоду своей мелочности и склочности.

– Никак нельзя избежать этих радужных перспектив? – тоскливо спросила у Хранителя, заранее зная ответ.

– Нет, – жёстко было отвечено мне. Кто бы сомневался! – Знаешь, Аэрита, я тебе расскажу одну историю, давнюю историю. Один из представителей рода Альтери заключил помолвку с северной княжной, Ларгой Прекрасной, и невеста приехала в королевский дворец. В силу родственных связей, мать Ларги приходилась моей Снелии какой-то дальней родственницей, девочку я знал почти с рождения и мог судить не только о внешности, но и о характере княжны. Ларга действительно была прекрасна – идеал леди: внешность, воспитание, манеры, верность своим убеждениям, здравомыслие… достойная партия для любого мужчины, не говоря уже о красоте её души. Она была доброй и отзывчивой, понимающей и милосердной. Так сказать, твёрдые и жёсткие решения своего мужа, она могла с лихвой уравновесить этими качествами. Так вот, прибыла Ларга во дворец… и всё. Её красота стала порочной – такой внешностью только мужчин к измене склонять; её ум был обесценен – женщине не пристало быть умнее супруга; её доброта и милосердие – отсутствием характера и умения отстаивать свою точку зрения; воспитание – заносчивостью… Высший свет Теорсии смог любое качество Ларги так извратить, что она стала буквально изгоем при дворе и объектом для постоянных насмешек.

– А что её муж? Не вступился? – заинтересовалась я судьбой княжны.

– Младший член рода Альтери, пусть и принадлежал к королевскому роду, но не имел существенного веса при дворе и был подвержен влиянию чужого мнения. Он не смог, либо не захотел отстоять свою невесту. Я так думаю просто побоялся подставиться под удар…

– Червяк бесхребетный! – сразу же охарактеризовала я давно почившего представителя рода Альтери. Пусть у меня такого и не было, но я искренне считала, что мужчина должен защищать свою женщину от любой угрозы.

– Да уж, Сэрти Альтери выбивался из рода своим характером, – мне почудилась ухмылка в словах незримого Хранителя. – По итогу, всё закончилось относительно хорошо. Сэрти и Ларга прошли обряд в Храме, связав себя нерушимыми брачными клятвами, и отбыли в земли, подаренные им на свадьбу королём. Под умелой рукой Ларги владения стали процветающими, да и Сэрти лишился значительной доли придворной спеси и изменил своё отношение к молодой супруге.

– Ага, изменил он поведение наедине, а поддержки лишил прилюдно, – фыркнула я на такой «счастливый конец» истории. – Это то же самое, как оскорбить и унизить при всех, а извиниться один на один. Вроде и мудаком, ой мужиком, прости оговорилась, себя показал, а вроде и озвучил, что был не прав и прощения попросил. Только, как по мне, раз хватило смелости оскорблять при свидетелях, тогда и мужества должно хватить извиниться на людях.

После непродолжительного молчания, повисшего в источнике, в течение которого Хранитель, видимо, переваривал смысл сказанного, всё же прозвучал его удивлённый голос:

– Не совсем понял, как мы в итоге пришли к выводу, что все мужчины… именно те, кем ты их назвала?

– Логическим путём. Да и не все мужчины одинаковые, это неоспоримый факт. Вон один Виртэн чего стоит! Мне кажется, это не человек, а сплошное сосредоточение всех лучших мужских качеств в одном флаконе, – никогда не перестану восхищаться главой рода Рэдвел.

– Тут и не поспоришь. Виртэн достойный представитель рода Рэдвел. Уверен, под его рукой Рэдвелы вернут себе большую часть утраченных позиций.

– Ладно, Родерик, тебе восстанавливаться надо, а мы тут пустыми разговорами занялись, да и я отдохнуть бы не отказалась. Суть беседы я уяснила – потери неизбежны, и всем мил не будешь. Делай, что считаешь нужным и будь, что будет, а на всяких завистников плюй с высоты своего положения.

– Примерно так. Только ты так и не сказала, что за напасть принесло порталом, на сдерживание которого я потратил последние силы?

– Сколько времени тебе потребуется для восстановления? – с искренней заботой спросила у серебристой глади.

– Два-три дня. – прошелестел рябью Хранитель, но его голос тут же набрал силу, когда он вновь потребовал ответа: – Аэрита, кого порталом принесло?

– Папу! – расхохоталась я, отпуская всё тревоги и внутренние сомнения, да и само нахождение в Источнике придавало сил и унимало беспокойство.

Жаль, очень жаль, что Хранитель сейчас лишён зримого облика, ведь я была лишена удовольствия видеть его реакцию на мои слова.

– Папу?! – голос Хранителя вновь скатился до ошарашенного шёпота.

– Да. Искристый почтил своим визитом лорд Артиан Тшерийский. Отец Доэрана. Он, кстати, убил одного из «масок», единственного, стоит отметить.

– Однако… интересно, что ему здесь понадобилось?

– За сына беспокоился, судя по всему. Давай позже обсудим, если этот вопрос будет ещё актуален.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто искренне надеюсь, что Тшерийский старший, удостоверившись в целости и сохранности своего наследника, покинет Искристый в кратчайшие сроки, хорошо бы ещё и сына бы своего ещё и прихватил, да и Дарвурда бы по дороге домой закинули. А там и Рейхару пора бы ко двору возвращаться, да делами неотложными заняться, – высказалась на одном дыхании.

Устала я. Очень устала. Даже думать ни о чём не хотелось. Внутри было пусто и, вообще, ничего не хотелось. Единственным желанием было спрятаться под одеяло и проспать сутки, как минимум, а лучше несколько дней. А потом проснуться, а все разъехались, проблемы сами по себе рассосались, в замке тишина и покой, и из оставшихся вопросов – какое платье выбрать и какую ленту к нему подобрать.

– О чём задумалась? – не пропустил мимо своего внимания мой поникший вид Хранитель.

Если я озвучу ему свои мысли, то первый правитель некогда независимого герцогства Эйшар, совсем недавно вещавший о величии пути и всех сопутствующих ему проблемах, просто поднимет меня на смех, едва я заикнусь обо всех желаниях.

– О твоих словах… – честно ответила ему и также честно задумалась над истинной причиной визита старшего Тшерийского, словно дел у меня других не было. – В голову ничего не приходит. Кто их, этих демонов поймёт.

– Вот именно, что демонов, Аэрита, их понять вполне можно. Сорваться сюда Тшерийского старшего могло заставить несколько причин. Во-первых, он мог почувствовать, что его сыну грозит смертельная опасность… – ярко заиграли в голосе Хранителя нотки предвкушения очередной загадки.

– Вряд ли, – отрицательно мотнула головой. – Мы когда Нортхэрда вытянули из той пещеры, ему опасность грозила, куда большая, но отец не поспешил прийти на помощь…

– Сынок-то не маленький и далеко не беззащитный.

– Родерик! Ты сам себе противоречишь! – возмутилась я на непостоянство Хранителя. – То смертельная опасность, то сам справится! Всё! Ну их всех в бездну вместе с их целями и намерениями! Я устала и иду спать. Восстанавливайся, Родерик, и не пугай меня так больше.