— Да, ты прав, — согласился Чэнь Даосин, и тут Асти осенило.
— Ян-Ян, я вспомнил, нам надо в лечебницу. Да зачем в окно, у тебя же теперь пропуск есть! Пойдем. Давай быстрей. — Кот спрыгнул с подоконника и засеменил на выход.
Чэнь Даосин смотрел им вслед. Да, Юн Сэяна не назовешь приятным и хорошо воспитанным человеком. Но то, что он не убрал конфеты в ханкунь, а прижал кулек к груди, было красноречивее тысячи слов и грело душу.
В лечебнице кот попросил Юн Сэяна подождать и скрылся за поворотом коридора. Парень привычно уселся на подоконник. Спохватился, слез, потом выругался и запрыгнул обратно. Конфета закончилась и он хотел достать другую, но не успел. В приемную вышла Витана Кан-Реон.
— Юн Сэян? Идемте! — позвала она, и он пошел, потому что Асти не было видно, значит, в лечебнице их ждали какие-то дела. Он дошел до целительницы и она кивнула на кулек конфет, который он держал в руках: — Это мне?
Синтаец остановился и прижал сладости к груди. Вечная улыбочка сползла с его лица.
— Можно я не буду брать? — спросила девушка. — Если захотите сделать мне подарок, приносите корелку. Еще грибы люблю. Во всех видах. К конфетам равнодушна.
Сказала и пошла вперед. Юн Сэян не мог поверить своему счастью! Он взял одну конфету, остальные спрятал в ханкунь, а то мало ли что, и в два прыжка догнал целительницу.
— Пришли. Раздевайтесь, — скомандовала девушка. И видя, что Юн Сэян никак не реагирует на приказ, ловким движением развязала его пояс.
39. Астиорэос развлекается
Астиорэос ликовал! План сработал лучше, чем он ожидал! Наконец-то на его улице случился праздник! Его утренние страдания окупились сторицей! Кот вскочил на стеллаж и слегка свесился оттуда, чтобы ничего не пропустить.
Глаза Юн Сэяна стали такими же, как и у Асти, когда он увидел синтайцев спящими в одной кровати. Витана же сосредоточилась на работе и не замечала испуганного лица пациента. Те, кто не мог раздеться сам из-за ран и проклятий попадались ей гораздо чаще, чем здоровые. Она обогнула Юн Сэяна и аккуратным, плавным движением сняла с него верхний халат. Почти полностью. Потому что к концу путешествия ханьфу с плеч Юн Сэяна на прикроватный стул парень очнулся и вцепился в ускользающую от него часть одежды.
— Не переживайте, я не помну его, — сказала целительница и настойчиво потянула ханьфу к себе. — Снимайте рубашку и штаны и ложитесь на кровать.
Юн Сэян при упоминании штанов открыл рот и выпустил ханьфу из рук. Витана повесила халат на стул и повернулась к нему. Парень закрыл рот и сглотнул.
— Ну? Или помочь? — спросила у него девушка и потянулась к завязкам его штанов. — Асти прав, вас обязательно надо обследовать.
Юн Сэян вышел из ступора и отпрыгнул.
— Странно. Вчера вы вели себя нормально. Говорили четко, без запинок. Но почему не сели со всеми за стол? У вас проблемы с пищеварением? Ну-ка, покажите язык. — Витана прищурилась и наклонилась к Юн Сэяну, опираясь руками на кровать. Юн Сэян нервно облизал губы и этого оказалось достаточно, чтобы Витана заметила неестественный цвет его языка. — Великие Источники, скорее ложитесь. У вас же синявка! Еще немного и вы покроетесь волдырями. Асти, ты умничка, вовремя привел его. Эх, если бы я вчера знала…
Витана бросилась к шкафу, Юн Сэян к стулу с одеждой.
— Куда? — Витана бросилась наперерез и ухватила синтайца за нижнюю рубашку. Совершенно случайно ее пальцы задели завязки, и когда Юн Сэян попытался вырваться, полы рубашки распахнулась, обнажая широкую грудь и подтянутый живот мужчины. Целительница побоялась, что он скинет рубашку и сбежит, поэтому отпустила ткань, и обхватила парня за талию. Заразится она не боялась, так как переболела синявкой еще в детстве. Целительница прошептала: — Куда это ты собрался? От меня еще ни один пациент недолеченным не уходил…
Астиорэос прыгал по шкафу и безумно жалел, что у него нет той штуки, которая в мире Лины навсегда сохраняет памятные моменты в виде цветных картинок. Да что там смартфона, у него даже рук не было, чтобы нарисовать, только лапки! А сохранять было что! Асти даже моргать боялся, чтобы не упустить ни одной детали того, что происходило внизу.
Хрупкая на вид красавица страстно обнимала прекрасного мужчину, прижимаясь к его обнаженной груди и животу. Полы его рубашки нежно обхватывали девушку. Его руки были подняты, словно он безумно желал крепко обнять свою возлюбленную! Обнять так сильно, чтобы она без остатка растворилась в его любви… Пряди волос синтайца водопадом стекали по его спине и плечам, черные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, горели огнем. Алые губы приоткрылись, словно для поцелуя… Но вместо того, чтобы накрыть ими нежный ротик целительницы, Юн Сэян прошептал:
— Асти, если ты сейчас все это не прекратишь, я тебя прибью…
Юн Сэян перевел взгляд на кота, но Асти ни капли не испугался.
— Ой, можно подумать, тебе неприятно так стоять, — сказал кот и ткнул лапой в Витану. — Лучше посмотри, какая красавица тебя обнимает, причем совершенно добровольно.
— А? — Витана повернула голову к Асти, но хватку на талии Юн Сэяна не разжала.
— Ой, Ян-Ян, у тебя правда язык синий, — вдруг испугался кот. — А-а-а-а! У тебя синявка!
— У меня конфета! Придурки, я ел черничный леденец! — взорвался Юн Сэян.
— Придурки? Я тебе сейчас покажу придурков! — воскликнула Витана и скрутила руку парня болевым приемом. — Ты почему не реагируешь? Тебе что, не больно?
— Не знаю. Меня в детстве часто били, я привык. — Он показал Витане язык. — Может я уже оденусь? Все, представление закончено?
— Нет! Все только начинается! — прикрикнула на него целительница. — Асти сказал, что у тебя проблемы с меридианами. Я могу помочь. Я разбираюсь.
Синтаец грозно посмотрел на Астиорэоса, но злиться на котика? Это вообще возможно?
— Или ты стесняешься раздеться? — спросила Витана. Она многозначительно приподняла бровь и хмыкнула. — Я же целительница. Чего я там не видела.
В Юн Сэяне взыграл дух противоречия. Он знал эту свою слабость, но даже не думал бороться с ней. Именно она помогала ему выживать назло всем врагам. Стесняется? Он? Рубашка полетела на стул. Следом отправились сапоги и носки. Юн Сэян перехватил взгляд Витаны и дернул завязки на штанах. Сначала на верхних, потом, когда верхние съехали по его стройным ногам вниз, положил пальцы на последнюю деталь одежды, которая, впрочем, уже ничего особо не скрывала.
Но, смутить целительницу не вышло.
— Это можно оставить, но, если там есть шрамы или болячки, снимай, — сказала Витана и похлопала по узкой кровати без оголовья. — И ложись.
Юн Сэян лег и потянулся, всем видом показывая, что стесняться ему нечего. Целительница приступила к осмотру. Она не замечала внимательного черного взгляда. Гладила, ощупывала, разминала, цокала языком и качала головой. Заставила перевернуться на живот, провела пальцами по шрамам на спине, проследила их по пояснице и нырнула под тонкую ткань. Обнаружила на ягодицах застарелые рубцы и выругалась. Она осмотрела ноги. На левой стопе не было мизинца. Очень давно не было. Скорее всего с детства. Юн Сэян не соврал насчет того, что его много били.
Витана долго водила над ним руками и черным камнем на длинной ручке. Ставила иглы, ложила примочки, что-то приговаривала, иногда ругалась. Напоследок заставила выпить какой-то пахучий эликсир.
— Все, можешь одеваться. Удивляюсь, как ты выжил… Поэтому и меридианы не все работают. Ничего, поправим. Приходи ко мне каждый день. Лучше прямо с утра, — сказала целительница. — Асти на руках носи за то, что притащил тебя ко мне.
— И так ношу, — пробормотал Юн Сэян. Он понемногу возвращал себе прежний самоуверенный вид. Еще немного и улыбаться опять начнет.
Чэнь Даосин напрягся, когда его новый напарник вернулся. Но Юн Сэян молча ел конфеты и делал все, о чем не попросишь. Делал, кстати, толково и быстро. У него был явный талант к обучению. В конце рабочего дня Чэнь Даосин признался:
