— Спрошу еще раз: кто ты? — Парень продолжал улыбаться, но подобрался и прищурил глаза, как будто бы ожидал нападения.

— А тебе не занимать наглости, да? — Чэнь Даосин наконец-то пришел в себя. — Что тебе нужно?

— Для начала знать, кто ты. Хватит тянуть. Не всем нравится просиживать зад в тихом, безопасном месте, — прошипел незнакомец презрительно. Его губы улыбались, но в глазах зажглась злость.

Чэнь Даосин усмехнулся и покачал головой. Он выбросил правую руку в сторону. В ней возник длинный меч. Духовное оружие было под стать хозяину: белая рукоять украшена белой кисточкой, светлый металл рассыпал в воздухе серебристые искры.

Незнакомец соскочил со стола, и Даосину пришлось взлететь. На том месте, где только что стояли его ноги, пронеслась черная молния чужого меча. Завязался бой. Незнакомец тоже был синтайцем. Своим видом он напоминал уличного босяка, сражался так же. В ход шли самые разные приемы. Было ощущение, что уроки фехтования он получил только после того, как усвоил подлое искусство уличных драк.

Чэнь Даосин сосредоточился на том, чтобы разоружить незнакомца. Он нужен был живым, чтобы глава стражи могла выяснить, каким образом такой подозрительный тип мог попасть во дворец.

Даосин увернулся от очередного босяцкого приема, а когда снова увидел своего противника, тот, как ни в чем не бывало, сидел на столе. Вместо меча в его руке было яблоко, которое он с хрустом надкусил и стал жевать. До этого момента Чэнь Даосин всегда считал себя рассудительным и терпеливым человеком. Как же он ошибался! Дрожа от гнева он смотрел, как рука незнакомца с надкусанным, сочным яблоком зависает над раскрытым фолиантом, и едва сдерживался, чтобы не искрошить наглеца в мелкую капусту.

Наверное, его мысли явственно отразились на лице, потому что незнакомец аккуратно положил недоеденное яблоко на край стола и заговорил, продолжая улыбаться:

— Спрячьте Серебряный Свет, мастер Даосин… Чэнь. Меня зовут Юн Сэян, и я пришел от Тан Риэля. Он назначил меня связным.

Парень отвесил Даосину изящный поклон, и лицо его при этом было самым почтительным. До тех пор, пока он не выпрямился и не улыбнулся зловещей ухмылкой, обнажая белоснежные зубы с чуть выступающими клычками.

Лицо Чэнь Даосина не дрогнуло. Он продолжал молча разглядывать своего гостя.

Юн Сэян, закатил глаза и рассмеялся. Затем полез за пазуху и достал опознавательный знак.

Чэнь Даосин подошел и протянул руку. На его лице читалась неприязнь к незваному гостю. Юн Сэян, точно так же скривившись, опустил знак на его ладонь и накрыл своей. Их руки оплела золотая вязь магического узора, подтверждая принадлежность к одному союзу.

— С этого и надо было начинать, — недовольно сказал Даосин. Он с трудом удержался, чтобы не вытереть руку.

— Мало ли кто носит белое и бездельничает в библиотеке, — недовольно перебил его Юй Сэян.

— Бездельничает? Один ты работаешь, да? — не удержался Чэнь Даосин. Так и подмывало бросить в лицо этому наглецу, что это именно он, “библиотекарь-бездельник”, смог добыть ценную информацию. Вовремя сообразил, что босяк в черном наверняка все знает, но специально язвит и пытается вывести его из себя. Жаль, что придется иметь дело с таким неприятным человеком. Чэнь Даосин взял себя в руки и сказал: — Идем. Вчера я набездельничал кое-что интересное.

У “связного” не оказалось ни магического рукава, ни даже магического мешочка. Даосину пришлось отдать ему один из своих, чтобы сложить туда записи и книги, и это немного сбило спесь с Юн Сэяна.

— И еще. Передай Тан Риэлю, что вчера заходила Предсказанная. Ее интересовало, какой аромасмесью он пользуется. Сказала, что ей очень понравился этот запах.

Юн Сэян презрительно фыркнул, хотя от самого явственно пахло чем-то горьковато-свежим. Кажется степной полынью.

— Юн Сэян, все, что касается Предсказанной, — очень важно, — сказал Даосин, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение.

— Предсказанная заходила вчера, чтобы узнать, какой аромасмесью пользуется Тан Риэль. Ей очень понравился этот запах. Все верно, мастер Чэнь?

Чэнь Даосин кивнул, от всей души желая, чтобы в следующий раз Тан Риэль прислал кого-нибудь другого. Он вздохнул с облегчением, когда Юн Сэян покинул библиотеку через открытое окно. Повернулся к столу, увидел лежащий на нам огрызок и сжал кулаки, подавляя желание выругаться словами, которые обычно в своей жизни не использовал.

***

Ангелина лежала на столе, положив подбородок на руки, и разглядывала стоящую перед ней темно-синюю с голубыми узорами баночку. Крышечка с золотым навершием лежала рядом. Из баночки шел насыщенный запах: нагретый солнцем полуденный сосновый бор и пряные специи, приправленные густым летним разнотравьем.

“Лина, Тан Риэль прислал ответ на ваш вопрос. Это распространенная среди синтайцев аромасмесь. Он прислал ее вам в подарок,” — сказал Даосин и передал расшитый бисером мешочек, в котором находилась баночка с духами в виде густой мази и ханкунь, сделанный в виде маленькой сумочки. Ханкунь тоже лежал на столе. Белый с золотом, он прекрасно сочетался с ее альдамским нарядом. И позволял хранить в себе сколько угодно вещей! Лина села, протянула к нему руку и на ладонь скользнула “Летопись Смутных войн”, которую она только что туда положила.

Астиорэос перестал прикрывать мордочку лапой и хихикал в открытую:

— Да, да. Это просто вежливость. Ты ему совсем не понравилась, даже не сомневайся. Ханкунь в подарок — это обычное дело. Подумаешь, за один такой можно дом купить. Ерунда.

Лина бросила на ржущего кота возмущенный взгляд.

— Асти, может этот Тан Риэль из очень богатой семьи и даже не представляет, что можно дарить что-то меньшее.

Кот перестал смеяться.

— В твоих словах есть смысл.

Ангелина зачерпнула из баночки немного мази и провела пальцем от шеи вниз. Остатки размазала по запястьям. На душе стало легко. Этот аромат ассоциировался у нее с избавлением от боли, а еще с надеждой и доверием. Целителя больше не было рядом, но, благодаря Тан Риэлю, этот успокаивающий и одновременно волнующий запах укутал ее теплым облаком. “Рапространенная аромасмесь”. Что ж… Лина пододвинула к себе чистые листы для заметок и открыла “Летопись”. Еще немного, и она получит ответы на остальные вопросы.

Спустя неделю информация была собрана, и Ангелина приняла решение. Она дождалась дня, когда на тренировке отряда Летучих присутствовала Кайра, чтобы поговорить одновременно и с ней, и с Сангаром Таэрином.

Они уединились в кабинете наставника Летучих, где беспорядок был настолько рабочим, что кресла пришлось искать под грудой бумаг, амуниции и других вещей.

Когда все наконец-то расселись, Ангелина почти растеряла свою решимость и забыла подготовленную речь. Она смотрела в пол и кусала губы, не зная, как начать.

— Лина, говори, как есть. Твои попытки подобрать слова пугают до жути, — сказала Кайра.

От этого понимания, от попытки ее поддержать, стало еще тоскливее. Астиорэос спрыгнул с подоконника и забрался к ней на колени. Лина запустила пальцы в шерсть. Стало легче.

— Друзья. Сангар, Кайра. Я должна вам кое-что сказать. Я… то есть мы с Асти, хотим покинуть Дарнию.

— Вы хотите покинуть Дарнию? — Кайра вцепилась в подлокотники кресла и подалась вперед. — Но… Что случилось? Почему?

Ангелина поняла, что мягко не получится. Не выйдет не обидеть людей, к которым она привязалась.

— Я ненавижу войны, — сказала она, глядя в пол. — Я выросла в стране, где каждый год праздновали окончание страшной войны, чтобы каждый помнил цену победы, помнил ужасы, которые несет война… Война — это страшно, грязно. Нет, я не трепетная фиалка, но жить в стране, которая собирается развязать войну во имя чужих целей я не хочу.

Лина подняла глаза. И Кайра, и Сангар Таэрин смотрели на нее совсем не так, как она ожидала. На их лицах не было возмущения, только внимание.