— При помощи Линь можно высушить одежду, — сказал Тан Риэль, слегка краснея под взглядом Ангелины, который не отрывался от его груди и живота.

— Как это сделать?

— Без печати. Раскрытой ладонью, — ответил Тан Риэль и сел так, чтобы Лине было удобно.

С некоторым сожалением она смотрела, как чудесная энергия удаляет влагу из ткани, и та теряет свою прозрачность. В то же время нарастал восторг: у нее получается, Линь покоряется ей! Когда ткань полностью высохла, Лина почувствовала жуткую усталость. Линь-ми ослабело и почти не чувствовалось.

— Теперь восстановим ядро. Воспользуемся медитацией Космоса. Для этого надо сосредоточиться на Звездном пике. Он находится на макушке…

Они продолжили занятие. Из-за концентрации на Линь мысли Лины вернулись в приличное русло. Когда ядро наконец-то обрело нужную плотность, все, чего ей хотелось — это спать и еще раз спать. Теперь Ангелина понимала, почему Риэль заставил ее сразу переодеться. Сил шевелиться не было. Она рухнула на подушку и сладко потянулась.

— Наставник, я сегодня молодец? — зачем-то спросила Лина.

— Нет.

— Эх. Нельзя задавать вопрос, если не готова услышать ответ. Зря я…

— Лина, ты всегда молодец. Каждую секунду своего существования, — перебил ее Тан Риэль.

Ангелина хотела возразить, но самый прекрасный мужчина во всех мирах погасил в комнате все огни, укрыл ее одеялом и притянул к себе.

— Целитель… — прошептала Лина и заснула, укутанная любящими объятиями.

Астиорэос не понимал, как можно быть таким талантливым и таким бестолковым одновременно! Как можно бросать на целительницу страстные взгляды и ни разу не позвать ее на свидание? Уж на что Витана вечно сосредоточена на работе, но даже она заметила, как Юн Сэян на нее смотрит. Она покрывалась румянцем, как только он появлялся на пороге лечебницы, и сжимала кулаки, когда уходил, молча поклонившись. Астиорэос был готов поспорить на собственные усы, что если свидание не состоится в ближайшие два-три дня, Витана вместе укрепляющей настойки даст Юн Сэяну слабительное. И кто ее за это осудит? Только не Асти. Так… Что же делать, что же делать? Душа сфинкса требовала всеобщей любви и благоденствия, но дело шло к вечеру, а у него не было ни одного подходящего плана на утро. Намеки Юн Сэян не понимал, а давать прямые указания, зная взрывной и обидчивый характер парня, Асти побаивался. Еще замкнется в себе, и лечиться перестанет. Асти потянулся и чихнул: “Пчих!” Уф… Какие заклинания не применяй, книги есть книги. В библиотеке и архиве постоянно стоял специфический запах бумаги, который так обожала Лина.

— Оставим это на завтра, сегодня не успеем, — сказал Даосин.

— Кто сказал, что не успеем? — огрызнулся Юн Сэян и принялся быстро листать отчеты и раскидывать их по разным кучкам. Ему хватало беглого взгляда на описание, чтобы понять, к какому ведомству относится документ и на какую полку он должен отправиться.

— Юн-эр, ты готов работать, не покладая рук, лишь бы наперекор мне поступить, — усмехнулся библиотекарь.

— Я не поступаю тебе наперекор!

— Поступаешь…

— Просто похвали меня и отстань. Вот! Видишь? Все сделано. Где мои конфеты?

Чэнь Даосин рассмеялся и показал на стол, где уже лежали две маленькие конфетки в серых обертках.

И тут Асти понял, что Чэнь Даосин прав. Он никогда не заставлял Ян-Яна работать. Но, если заявлял о невозможности что-либо сделать, тот сам хватался за самые сложные дела. Кажется, у него появился способ все наладить!

Утром, по пути во дворец, Астиорэос принялся воплощать свой план в жизнь:

— Ян-Ян, чуть не забыл. Не вздумай ничего дарить Витане. Мне кажется, у нее появился поклонник. Он может неверно расценить значение твоего подарка, и тогда у них возникнет недопонимание и ссора. Или поблагодари, но тайно. А то мало ли… Надерут тебе уши, чтобы к чужим невестам не подкатывал.

Юн Сэян даже остановился.

— Кому уши надерут? Прости, пушистик, я не расслышал…

— Тебе надерут. Такое вполне может быть. Витана красивая и умная. Кто захочет терять такую девушку?

Юн Сэян хотел расхохотаться, но к концу речи кота почему-то передумал и свернул в сторону Великого рынка, где торговцы, зевая и потягиваясь, уже начинали раскладывать свои товары. Грибы нашлись быстро, а вот торговец корелкой, мелкой сушеной рыбкой, отказался спешить и раскладывать прилавок.

— Еще и людей-то нет. Сначала поем, — сказал он и достал из котомки завтрак, собранный его заботливой женушкой.

Глаза Юн Сэяна налились кровью. В его руке появился кинжал, который он с грохотом вонзил в деревянную скамью рядом с рукой торговца. Говорить парню не пришлось. Под его взглядом мужчина сам вскочил, дрожащими руками раскрыл корзину с корелкой и наполнил ею два полотняных мешочка.

— В-возьмите г-господин… д-денег не надо, — замахал руками торговец.

Юн Сэян забрал корелку и улыбнулся продавцу милой и беззаботной улыбкой. Он достал из-за пазухи два санта и положил на скамью.

— Удачного дня. Да не иссякнут товары в ваших корзинах.

Бледный, как полотно, торговец, который уже успел попрощаться с жизнью, уставился на деньги, как на чудо. Вытер со лба выступивший пот и рухнул на лавку, чуть не раздавив котомку с едой.

В лечебницу они чуть не опоздали. С каждым шагом Юн Сэян шел все медленнее и краснел все больше. Астиорэос напрягся. Да что не так с этими синтайцами! Он невольно подумал о Лине и Тан Риэле. И о Целителе, чтоб его…

— Ян-Ян, если ты боишься отдать угощение, больше не смотри на Витану ТАК! — вспылил кот.

— Как ТАК?

— Вот так! — сказал Асти, раздул ноздри и встопорщил усы. Его глаза смотрели на Юн Сэяна с жадностью и надеждой.

Парень сморгнул. Асти продолжал смотреть на него, как на сочную свиную котлету.

— Да ну… — недоверчиво протянул Юн Сэян.

— Ну, да. Или не смотри так больше, или возьми ответственность и предложи ей встречаться, — поставил ультиматум кот и потрусил во дворец.

Юн Сэян остался стоять посреди дороги. Что он мог предложить целительнице? У него даже дома своего не было. Пушистик вернулся. Сел на хвост и замахал в воздухе передней лапой в такт своим словам:

— Витана умная, красивая, у нее есть все: дом, работа, деньги, друзья! Все, кроме надежного мужчины рядом!

— Ах, ты сказочник хвостатый, ты же сказал, у нее поклонник завелся! — воскликнул Юн Сэян. — Я понял. Идем.

Вот за что Астиорэос уважал Янчика, так это за сообразительность и обучаемость. На лету мысли схватывал. “Мыр-мыр-мыр, давай Ян-Ян, я в тебя верю,” — подумал Асти и поскакал вслед за парнем.

Витана обрадовалась подаркам.

— Как мило. Сегодня как раз наша последняя встреча, — сказала она.

— Последняя? — насторожился Юн Сэян.

— Лечение окончено. Дальше будете принимать пилюли и отвар. Через месяц не узнаете себя, — ответила Витана, глядя на свои сцепленные пальцы. — Раздевайтесь, ложитесь.

Асти на шкафу напрягся. Он выставил уши и широко раскрыл глаза, но Юн Сэян не подвел.

— Тогда не последняя. Я буду приходить, — весело сказал парень с видом "и что вы мне сделаете?"

— Зачем? — удивилась Витана. Кончики ее ушей порозовели.

— Не зачем, а почему. Потому что… — Юн Сэян покраснел и замолчал.

Астиорэос закрыл глаза лапой. Внизу было тихо. “Все пропало,” — подумал кот.

Юн Сэян подошел к Витане. Окутал руками, прижал к себе и нежно поцеловал в губы.

“Эх, Ян-Ян, а я в тебя верил,” — думал тем временем зажмурившийся Астиорэос. Отчаявшись услышать продолжение разговора, он открыл глаза, чтобы покинуть свой наблюдательный пункт, но увидел целующуюся парочку и вместо того, чтобы изящно спрыгнуть, полетел вниз кувырком. В последний момент его подхватили ловкие руки Юн Сэяна.

— Пушистик, ты чего?

— Мр-р-р. Это я от радости. Очень, говорю, за вас рад, — промурлыкал Асти. — Пожалуйста, продолжайте. А я пока Кайру проведаю.