Браслет доктора Комаровой запиликал. Она отвернулась и поднесла его ко рту. Снежа услышала лишь, как кто-то на другом конце быстро лепетал. Потом стало тихо. Привычная улыбка доктора Комаровой исчезла, и учитель подошла к Снеже. Она взглянула на девочку, глубоко вздохнула и сказала:

– Нам с тобой нужно идти.

«Что? Куда? Что случилось? – подумала Снежа. – Почему я?» Девочка поволокла немеющие ноги вслед за летящей к лифту Комаровой.

Как только солнце выкатилось из-за гор, посёлок рабочих зашевелился. Женя уже был собран. Он поцеловал спящую Алёну, накинул на одно плечо рюкзак и вышел на залитую светом улицу. Повсюду двери белоснежных домов открывались, из них бодро выходили рабочие, они направлялись на станцию железной дороги.

– Женя, уже бегу! – послышался захлёбный голос сзади.

– Яков? – повернулся Женя.

– Фу, – выдохнул молодой человек чуть выше Жени. – Недолго ждал?

– Только вышел.

Яков ещё постоял чуть–чуть, отдышался, и они с Женей направились вслед за остальными рабочими на поезд.

– Ты чего бежал-то? – спросил Женя.

– Ступил потому что. Время перепутал. Думал, на час опоздал, а оказалось всё норм, – махнул рукой Яков.

– Бывает, – сказал Женя. – Куда нас сегодня распределили?

– На электростанцию. Несколько панелей вышли из строя, надо заменить.

– Хорошо, вроде, работа непыльная, до обеда управимся.

Поезд приехал необычно длинный – шесть вагонов. Рабочие спокойно без давки зашли внутрь, кто успел – тот сел, кто не успел – стоял молча.

– Опять битком набитый, – проворчал Яков. – Вроде и ресурсы есть и люди, а поезда нормального нет.

На парня покосились несколько пассажиров, и он стал говорить тише.

– Да ладно тебе, – сказал Женя, – ехать-то пять минут. Все ресурсы и силы на стену уходят.

– Да, вот будет громадина… – протянул Яков. – Говорят, будет похожа на большую плотину, только сдерживать придётся не воду, а правительственные войска.

Поезд остановился внутри хребта, вышло несколько человек, остальные ехали до завода.

– Поговаривают, что агенты разработали план обороны, ну, это, если всё же нападут. Ты не знаешь, нас тоже к ружьям приставят? – Яков уставился на приятеля.

– Не знаю. Да и вообще, будешь много слушать, уши как у чебурашки станут, – Женя брямкнул пальцем по уху Якова.

– Да иди ты, – усмехнулся тот.

Поезд двигался в недрах горы по длиннющему тоннелю. Постепенно он стал притормаживать. Справа и слева потянулась платформа. Пассажиры зашевелились и спокойно друг за другом вышли в двери с обеих сторон.

– Видишь, культурно всё как, – заметил Женя. – Не то, что раньше: полезут в одну щель все разом, да ещё с матершиной.

Поезд тронулся, через две минуты он остановился на конечной станции «Склад». Женя и Яков вышли из вагона, обогнули тупики и остановились с другой стороны на грузовой платформе. Там их уже поджидали дрезина и маленький открытый вагончик с солнечными панелями.

– Уже всё готово! – улыбнулся Женя. – Как же здесь всё отлично организовано. Раньше бы мы час прождали, пока найдётся грузчик, потом окажется, что он накануне забухал и надо вызывать другого, а тот дома ещё спит, потом впопыхах прибежит на станцию, поковыряет кран, спросонья разобьёт что-нибудь, и где-то через час панели окажутся в вагоне, криво, конечно, но зато дело сделано, а остальное не его проблема.

– Ты чего всё про прошлое-то? – спросил Яков, усаживаясь в дрезину.

– Да так, повезло нам с тобой, что сюда попали. Так бы сидели в какой-нибудь дыре снаружи, шарились бы в поисках припасов по развалинам городов, и, в конце концов, стали бы кормом для одичалых собак. А здесь хорошо и люди понимающие, – заключил Женя и нажал на рычаг. Дрезина поехала вперёд.

Пролетев станцию «Завод», поезд выехал из тоннеля к сверкающему в лучах солнца озеру, он проехал над водной гладью несколько сот метров и притормозил у корпусов учёных, затем снова разогнался и помчался в пустыню.

– Ты давно видел сестру? – неожиданно спросил Яков.

– Несколько дней назад, когда в Эдем приехали.

– Угу… – протянул Яков и добавил: – а я свою уже год не видел. Боюсь, что больше и не свидимся.

– Чего? Откуда ты только берёшь всё это? – проворчал Женя.

– Я слышал, что учёные держатся отдельно от работников и агентов, занимаются своими цветочками и стараются не общаться с остальными… – продолжил Яков.

– Ты преувеличиваешь, – отрезал Женя. – Просто у всех много работы, времени на посиделки нет. Вот до Катастрофы, ты как часто виделся с родными?

– Ну… может раз в полгода, – протянул Яков.

– Вот видишь, мир поменялся, а люди нет. Только работы стало больше.

– Может ты и прав, – согласился Яков.

Поезд остановился на небольшом полустанке рядом с входом в одноэтажную бетонную коробку. Внутри что-то гудело. Женя вылез из дрезины, помотал головой по сторонам, увидел грузовичок и побежал к нему.

– Яков, цепляй панели! – крикнул парень.

– Готов!

Женя подъехал, опустил кран к вагонетке, Яков зацепил панели за крюк. Через минуту они уже лежали в кузове грузовика.

– Садись, – крикнул Женя. Яков подбежал и сел в кабину.

Женя осторожно, как бы не съехать с бетонной дороги в вязкий песок, направился к повреждённым панелям.

– Как думаешь, что будет с Эдемом? – не унимался Яков.

– Ты о чём? – пробубнил Женя.

– О нас, о работниках. Еду мы получаем от учёных, они нам указывают, что делать. Мы работаем по двенадцать часов в день, всё реже отдыхаем и почти не развлекаемся, – жаловался Яков.

– Яша, ты перегрелся что ли? – проворчал Женя. – Зато всё работает как часы. Учёные на то и учёные, чтобы разумно управлять обществом, работники работают, а агенты борются с угрозами – всё логично.

– Вот это меня и пугает, – тихо ответил Яков. – Везде эта логика, всё должно быть предельно эффективно… А когда мы умрём, они из нас компост для своих цветов сделают?

– Всё, давай сменим тему, – отрезал Женя.

– Да, да, извини, устал, наверное, – Яков замолчал.

Грузовик остановился.

– Приехали, выгружай первую панель, – командовал Женя. – Я их буду устанавливать.

– Так точно! – усмехнулся Яков.

Одна за другой новые панели занимали положенные им места, а старые, нехотя, со скрипом, вылезали из пазов и размещались в кузове.

– Фух… вроде всё закончили, – тяжело дышал Женя.

– Ещё это солнце, – обливался по́том Яков. Довольный проделанной работой, он взглянул на блестящие чёрные квадраты, вдруг замер и закричал:

– Валим, срочно!

Женя оглянулся и увидел, как на горизонте росла песчаная стена.

– В машину, быстро!

Женя вдавил педаль газа в пол и, немного побуксовав, грузовик рванул к бетонной коробке.

– Гони! Гони! – нагнетал Яков. – Не успеем!

– Не говори под руку! – кричал Женя.

– Она уже близко!

– Не ори, успеем!

Станция обслуживания уже была близко. Но песчаная стена ближе. Сильным толчком вбок, она отшвырнула грузовик в сторону. Машина сделала несколько кувырков и остановилась, наполовину увязнув в песке.

– Приём… Центр… авария, – хрипел в браслет Яков. – Помог…

– Приём, приём, что с вами? – надрывался женский голос. – Ждите, мы вышлем помощь!

Он лежал в постели весь перебинтованный, изо рта торчала пластиковая трубка. Прибор у изголовья грустно пищал, озвучивая биение слабого сердца. Снежа стояла у кровати и смотрела на угасающего брата. Она осторожно положила свою маленькую ручку на его изломанную стихией руку и задрожала. Снежа не плакала, она помнила, что слезы ничем не помогут, но страх, страх остаться одной, становился всё сильнее. Неужели он не увидит, как мир вновь зацветёт? Неужели ему не суждено просто жить, как он всегда хотел? А последними воспоминаниями будут серая унылая пустошь, населённая безобразными дикарями?

– Он будет жить? – дрожащим голосом спросила Снежа.