– Да, что такое? – спросил парень.

– А что, если мы доски оторвём и используем как плот? – предложил Антон.

– Плот, говоришь, – Слава задумался. – А крепить чем, верёвок-то нет.

– Не надо крепить, пусть каждый по доске возьмёт, ляжет на неё и поплывёт.

– Интересно… – протянул парень. – Эй, ребята, помогите мне, – Слава махнул рукой ополченцам, и те направились к домам отрывать доски.

Через полчаса всё было готово. Антон окинул взглядом чуть окрепших товарищей, взял доску, положил на воду перед собой и погрёб к другому берегу. Его примеру последовали остальные. Старичок, что жаловался на своё неумение плавать, со страху умудрился обогнать двоих молодых бойцов. Все промокшие, но довольные маленькой победой, ополченцы оказались на другом берегу. Синявский про себя поблагодарил Бога за тёплую, даже жарковатую погоду и двинулся вслед за Славой.

Вторая речка было совсем узкой, и её отряд преодолел вброд без особых затруднений. Ополченцы вышли на просёлочную дорогу и направились в сторону Ярославля. Через два часа пути солнце стало сползать за горизонт, утомлённые долгим переходом, ополченцы остановились в небольшом посёлке на берегу Волги.

– Ты был здесь? – спросил Антон.

– Да, – ответил Слава. – Красный Профинтерн. Полпути прошли, осталось примерно столько же. Идём, я покажу, где можно заночевать, – Слава как-то странно подмигнул Антону и пошагал вперёд, отряд двинулся за ним. Через пять минут Антон замер и уставился на парня. Тот пролез через ворота и направился к белому дому – замку. Чёрная покатая крыша покрывала белые кирпичные стены особняка, по бокам замка возвышались две башни: одна круглая, другая прямоугольная, тонкие колонны поддерживали массивный балкон.

Внутри красота особняка куда-то улетучилась: голые обшарпанные стены, вываливающиеся кирпичи, лестницы без перил, на первом этаже застоялся сырой воздух.

– Не волнуйтесь, – крикнул Слава, поднимаясь по лестнице, – на втором этаже лучше.

Все двинулись наверх. На втором этаже было примерно также, только сыростью не пахло, и света было больше.

– Можем здесь заночевать, – предложил Слава. – С балкона видна дорога и окрестности хорошо просматриваются. Внутри можно развести костёр, и его не будет видно снаружи.

– Да… – протянул Антон. – Переночевать можно.

Ополченцы насобирали в соседнем доме деревяшек, разожгли костёр около лестницы и сели кругом сушить мокрую одежду.

Наступила ночь. В костре догорали последние дрова, язычки пламени устало покачивались, освещая лица спящих ополченцев. Антон стоял на балконе и смотрел на звёзды.

– Не можешь уснуть? – подошёл к нему Слава.

– Да. Не спится, день такой был… – ответил Антон.

– Я всё понять не могу, – спросил Слава. – Почему Поляков напал? Мы ему мешали что ли?

Синявский глубоко выдохнул.

– Поляков хочет напасть на Эдем, а вы в тылу у него сидите, вот и решил подстраховаться.

– Но убивать-то всех зачем?

– Я не знаю, Слав, весь мир сошёл с ума, чему теперь удивляться?

– Это точно, – вздохнул парень.

Они помолчали минуту.

– А ты кем был раньше? – спросил Антон.

– Пожарным, – ответил Слава. – А ты?

– Я? – замялся Антон. – Из правоохранительных органов, – обобщил Синявский.

– Полиция?

– Ну, почти.

– Понятно, – протянул парень.

В президентском дворце Казани зажглись электрические светильники. В светлом украшенном картинами коридоре столкнулись бывший президент Леонов и его новоявленный заместитель Анжела. Они на мгновение остановились, переглянулись, и девушка быстро зашагала вперёд, пытаясь проскочить, но Леонов подхватил её за локоть и прижал к стене:

– Куда собралась, дорогуша? – прорычал он и оглянулся по сторонам.

Анжела хотела вырваться, но хватка Леонова была крепка, и у неё получился лишь жалкий брык:

– Куда надо! Отпусти!

Леонов уставился ей в глаза и повторил вопрос:

– Куда собралась?

– К коменданту, куда ещё? – Анжела попыталась вырваться, но не смогла.

– Зачем?

– По делам!

Леонов продолжал пилить её взглядом, устав сопротивляться, девушка сдалась:

– Со склада пропали припасы, надо доложить полковнику.

Леонов отпустил трепыхающуюся Анжелу и тихо произнёс:

– Я сам доложу, нечего через голову прыгать. Ясно тебе?

Анжела не ответила, только искоса зыркнула на Леонова и пошла назад. Леонов развернулся и направился в президентский кабинет.

Полковник Захаров – старый обрюзглый военный, ёрзал в кожаном кресле, которое, казалось, всеми силами намекало, что он сидит не на своём месте. Раздался стук в дверь. Полковник перестал ёрзать, насупил брови и крикнул:

– Войдите!

В кабинет вошёл Леонов.

– Вечер добрый, товарищ комендант, – сказал он.

– Что случилось? – полковник внимательно посмотрел на посетителя.

– Со склада пропали два ящика с провизией для солдат. Это не много, но если кражи продолжатся, может начаться голод.

– Как пропали? Почему? – полковник наклонился вперёд и ещё пристальнее уставился в ничего не выражающее лицо Леонова.

– Полагаю, что в деле могла быть замешана преступная халатность… Наш завхоз Анжела…

– Так, всё, – оборвал полковник, – «я полагаю», «может», давайте без этих ваших обвинений. Госпожа Федюкова на хорошем счету у президента и пустых обвинений в отношении неё я не потерплю. Это понятно? – рявкнул Захаров.

– Я… понял вас, – замер Леонов. – Я просто хотел… предложить вам… установить наблюдение за складом.

– Зачем?

– Когда вор вернётся туда, мы его и схватим.

– С чего ты взял, что он вернётся?

– Потому, что склад – это единственное место в городе, откуда можно что-то украсть.

Полковник задумался.

– Может ты и прав, – сказал он. – Хорошо, следи за складом, если что, сразу докладывай.

– Так точно.

– И ещё одно. Давай без этих интриг там всяких, понял?

– Конечно, – учтиво кивнул головой Леонов и вышел из кабинета.

Дверь захлопнулась.

– Да ёп твою мать! – вскочил Захаров и пнул кресло.

Ополченцы раздобыли в посёлке две легковушки и преодолели остаток пути за час. Подъезжали к Ярославлю. За окном показались кирпичные многоэтажки и разгромленные торговые центры, светофоры безмолвно провожали путников пустыми глазницами, мусор слетался в кучи и шуршал под лысой резиной автомобилей. На месте Тверицкого бора чернело огромное пятно, медная голова лётчика–героя смотрела в пустое голубое небо, а над маленькими домиками Твериц, рассыпаясь старинными кирпичами, высилась пожарная каланча. Впереди показался мост. Воздух наполнился стуком металла и запахом сварки. Ополченцы остановились на въезде – впереди дорогу преграждали противотанковые ежи, собранные из рельсов соседней станции.

– Стой! – крикнул человек в военной форме.

Ополченцы вытаращились на него и потянулись к оружию.

«Неужели военные уже здесь? – думал Синявский. – Но как? Мы в дороге были всего два дня».

За военным с ружьями наперевес шли двое в гражданской одежде.

– Выходите из машин с поднятыми руками! – крикнул солдат.

Ополченцы медленно вышли из автомобилей и подняли руки.

– Оружие на землю. Живо!

Ополченцы подчинились.

– Кто вы? – вперёд вышел невысокий черноволосый парень и с прищуром уставился на незваных гостей.

Антон думал, что ответить: «если военные всё же захватили город, то назваться беглецами было бы самоубийством, но если не говорить, то, как объяснить появление вооружённого отряда?». Постовой смотрел ему в глаза и ждал, сердце колотилось всё сильнее.

– Лёша? – сзади послышался голос Славы.

– Слава? – лицо военного смягчилось, и он отвернулся от Антона. – Ты здесь откуда?

– Из Костромы, город захватили, а мы вот, успели уйти. Командир вывел, – Слава взглянул на Синявского.

– Как вас зовут, командир? – спросил постовой.