– Так ты за Эдем? – улыбнулся Синявский.

– Конечно, – ответил Молчанов. – Это новый мир, без тупости, убийств, насилия и формализма. Это новая эра человечества!

Синявский задумался: спокойствие и мир – это, конечно, хорошо, но всё же похоже на сказку: тайный город, развитые технологии, стремление к единому миру…

– Я знаю, – прервал раздумья Молчанов, – сначала это покажется странным, но так оно и есть. Да и спаслись мы все только благодаря комплексу Эдема, не забывай.

Синявский молчал. Молчанов продолжил:

– Так вот, что-то мы ушли от темы. Лаптева эта на правительство и работает. Родители у неё были крупными, но не широко известными чиновниками. Не знаю, как Комитет проглядел это, может фамилия у них другая? Чёрт знает.

– Мне она показалась нормальной, только бесилась иногда, но и не без причины, – Антон вспомнил, как попался на воровстве со склада.

– Со всеми она сначала добренькая: улыбается мило, держит под локоток, не говорит, а заливается соловьём. Вон, даже Володьке глазки строила.

– Да не было такого, Максимка, – прогундосил Вольф.

– Было, было. Так вот, потом вся эта сказка меняется, не резко, нет, постепенно. Она попросит тебя что-нибудь сделать для неё, ты, естественно, соглашаешься. Как можно отказать ей? Потом начинаешь понимать, что она становится всё влиятельнее, а затем… – Молчанов замолк, в его глазах запылали огоньки, – затем ты ей становишься не нужен, и она выбрасывает тебя.

Синявский слушал и пытался сопоставить слова Молчанова и своё общение с Лаптевой. «Она, действительно, была приятной женщиной, ну попросила съездить в Москву, так я и не против был, просила, чтобы мы не воровали, так это и так понятно. Но, генерал… Она сама признала, что он ей нужен был только для защиты от Молчанова…»

Пока Антон думал, на улице стало светать. Сонное зимнее солнце лениво карабкалось на небо. Молчанов уснул. Вольф остановил машину и повернулся к Антону:

– Теперь ты, давай, – постучал он широкой ладонью по рулю.

– Я? Я тоже держусь из последних сил, – проговорил Синявский.

– Ну, так чего ты не спал ночью? – прогундосил Вольф. – С Максом всё трындели, а я вон вези вас.

Антон лениво вышел из машины, сел за руль и спросил:

– Куда едем?

– Прямо, – пробормотал Вольф и тут же захрапел, обняв мешок с картошкой.

Лейтенант с силой раскрыл глаза пошире и нажал на газ.

Белое снежное море становилось всё ярче, свет резал глаза. Лишь небольшие чёрные точки гниющих домов пятнели на белом покрывале зимы. Через полчаса Антон заметил, как замигали аварийные сигналы у машины сзади – это Женя просил остановиться.

– Что случилось? – спросил Антон.

– Не могу больше, – сказал парень. – Ещё чуть–чуть и точно в кювет съеду.

– Да… – протянул Антон. – Надо встать где-нибудь и нормально отоспаться.

– Что там у вас? Почему стоим? – послышался ворчливый голос из первой машины. В окно высунулась голова Молчанова. Он щурился от яркого света и пытался разглядеть, что там замышляли эти двое.

– Остановиться надо, – крикнул ему Синявский.

Молчанов глубоко вздохнул и ответил:

– Давайте тогда в ближайшем посёлке, вон там какой-то вроде.

Женя и Антон пригляделись и увидели в полукилометре небольшую деревеньку.

– Ладно, поехали, – сказал лейтенант.

В деревне всё было серо и уныло: несколько чернеющих от сырости домов склонились над засыпанной снегом дорогой, брошенный автомобиль со спущенными шинами стоял посреди посёлка. Алёна, Вольф и Снежа проснулись. От недосыпа болела и кружилась голова, горло пересохло, ноги стали ватными.

– Где мы? – спросила Снежа.

– Деревня какая-то, – глубоко зевнув, сказал Женя. – Отдохнуть надо, всю ночь ехали.

Снежа и Алёна вышли из машины, потянулись и стали осматриваться. За ними выскочила Дымка, она покружилась вокруг автомобилей и, почуяв что-то, убежала вперёд. Вольф неуклюже вышел из машины и похрустел по снегу к Алёне и Снеже.

– Выспались? – спросил он и глубоко зевнул.

– Вроде, да, – сказала Алёна. Снежа только исподлобья посмотрела на бугая и ничего не ответила.

– Вы с нами, дядя Рома? – спросила Алёна.

Старик махнул рукой, указал на больную ногу и сказал, что ему лучше остаться в машине.

– Ну, тогда идём, – пробасил Вольф, – поищем чего-нибудь полезного.

Снежа взяла Алёну за руку. Путники двинулись вглубь посёлка. Через минуту раздался протяжный вой и надрывистый мужской голос. Вольф достал пистолет и побежал на звук. Алёна и Снежа бросились следом.

У небольшого двухэтажного домика стоял худой мужичок в халате и наскоро надетых сапогах и с улыбкой подзывал Дымку. Та стояла, наклонившись на передние лапы, и выла на незнакомца.

– Эй, стоять! – крикнул ему Вольф.

– Ой, что? – мужичок замотал головой по сторонам. Он заметил Вольфа, и улыбка на его лице сделалась ещё шире. – Неужели гости? – мужичок всплеснул руками, Вольф на секунду завис и спрятал пистолет за спину. – Небось, устали с дороги, голодные? – причитал незнакомец. – Ну, чего стоите, давайте в дом, я вам покушать сделаю!

Вольф и Алёна переглянулись. Странным был этот мужичок, но оружия у него не было, да и на людей он вроде не кидается, так нервный чутка.

– Слушай, отец, мы, наверное, пойдём, – пробасил Вольф.

– Нет, нет, нет, – протараторил старичок, подбежал к Вольфу и, взяв его под локоть, потянул в дом. Вольф оглянулся на Алёну и Снежу, те стояли и смотрели, как этот хилый мужичок с такой лёгкостью тянул здоровенного Вольфа.

Внутри дом старика был на удивление чист. Ему удавалось поддерживать порядок даже в такое время. Из комнат не несло затхлостью, как в прочих домах, по стенам не росла плесень, да и от одежды этого мужичка веяло лёгкой зимней свежестью, а не потным смрадом. Старичок посуетился немного, покрутился вокруг стола, расставил тарелки из сервиза на белоснежную скатерть и позвал гостей к столу.

– Ну же, чего стоите? В ногах правды нет. Садитесь, – сказал он и убежал куда-то.

Вольф и Алёна вновь переглянулись и медленно опустились на мягкие стулья. Вольф держался за пистолет. Дымка разлеглась у двери, высунула язык и смотрела на хозяйку. Снежа села рядом с Алёной и вцепилась ручками в стул.

С кухни потянул запах жжёной гречки. Старичок вернулся, в руках он держал две банки с маринованными огурцами.

– Ой, греча! – встрепенулся он, поставил банки на стол и побежал на кухню. – Вот незадача, – послышалось с кухни. Затем раздалось бряканье железной ложки по кастрюле, и хозяин дома вернулся к гостям с большой миской дымящейся каши.

– Вот раньше было, шматок маслица бросишь, сливочного, в гречу и объедение. Сейчас его нет, давно кончилось, – мужичок поставил миску и посмотрел на гостей. – Ну же, накладывайте, что сидите как на именинах? – он взял ложку и сам наложил добрую порцию гречки Вольфу. – Ты большой, тебе много надо, – заметил он. – Теперь вам, юная леди, держите, – он протянул тарелку Снеже. – И вам дорогая, – мужичок посмотрел на Алёну и улыбнулся. Затем взял ещё одну тарелку, зачерпнул пару раз и поставил к пустому стулу: – Ну и тебе, дорогая.

Вольф сжал пистолет, Снежа сильнее вцепилась в стул, а Алёна взяла вилку и прикинула, как лучше ею тыкнуть в глаз.

– Дорогая? – осторожно переспросила девушка.

– Оленька, жена моя. Она сейчас придёт. Всё время куда-то пропадает, – продолжал улыбаться старичок. – А, вот и она, – он уставился на пустой дверной проём. – Оля, куда ты всё время пропадаешь? Смотри у нас гости, – он отодвинул стул перед своей воображаемой женой, затем она, видимо, села, и он пододвинул стул к столу. Незнакомец сел рядом. – Ну, за встречу! – сказал он и принялся есть. Вольф и Алёна переглянулись и медленно погрузили ложки в кашу, убедившись теперь, что она не отравлена. Гречка оказалась очень вкусной. Вольф слопал всю тарелку, Алёна съела пару ложек и остановилась, Снежа просто поковыряла ложкой и не стала есть.