– Мы же договаривались! – шёпотом пытался прокричать лейтенант. – Так какого ты на складе взял?

– Там такое дело, – тяжело начал Женя, – в общем, Снежа попалась.

Синявский закрыл глаза и попытался успокоиться.

– Но там вроде всё разрешилось, – заметил Женя. – Поэтому со склада и взял.

Антон сделал глубокий выдох, неестественно моргнул и сказал Жене, чтобы садился в машину. Внедорожник выехал из Комплекса.

– Я заметил, – продолжил разговор Женя, – что мы едим только овощи с грядок, а консервы никто не трогает. Я как бы невзначай спросил о них Аркадьича, он сказал, что это стратегический запас, на будущее. Ну, я и смекнул, что считают только овощи, а их нет. Если и обнаружат потерю, то только в будущем. К тому времени мы придумаем, что делать с генералом.

– Ладно, – недовольно ответил Синявский, затем посмотрел на Женю, прищурился и сказал: – а ты молодец, сориентировался.

– Ну, так, мы Фомины такие.

Ближайшие деревни были обчищены уже давно, и ехать надо было дальше. Друзья решили, что лучше сначала заехать к старикам, а потом уже на дело. Дядя Рома открыл дверь, под его заспанными глазами висели синяки. Он посмотрел на гостей тусклым взглядом и слабо улыбнулся.

– Проходите, ребята, чуть слышно сказал он.

На кровати всё также спала тётя Люба, ей стало хуже. Кашель становился тяжелее и чаще. Она не вставала с постели. Дядя Рома поменял влажный компресс на её голове и подошёл к гостям.

– Вот, держите, – Женя протянул пару банок консервов и контейнер с картошкой.

Дядя Рома молча принял еду и сел на стул.

– Как здоровье тёти Любы? – осведомился Антон.

Дядя Рома покачал головой:

– Становится хуже. Я думаю, у неё пневмония. Застудилась где-то.

– Какие лекарства от пневмонии? – спросил Женя у Антона.

– Потом скажу, – ответил Синявский, понимая, к чему клонит парень.

– А Алёна где? – спросил Женя.

– Ушла с собакой. Сказала, что поищет чего-нибудь полезного. Не волнуйтесь, я сказал ей про бандитов. Пообещала быть осторожной.

Друзья ещё немного посидели в сырой избушке и отправились в путь.

Вечером у ворот разведчиков встретила доктор Лаптева, она строго посмотрела на них и сказала:

– За мной.

Лаптева плотно закрыла дверь кабинета, опустила жалюзи и начала свою лекцию:

– Это же надо было додуматься втянуть ребёнка в преступление! – она старалась не кричать, но иногда крик всё же проскакивал. – Антон, ты о чём вообще думал? Я же говорила, чтобы вы ничего не делали!

– Мы не могли, – ответил Женя. Доктор Лаптева на мгновение прервала свою нравоучительную речь и удивлённо посмотрела на парня. – Наши друзья умирают, помочь им наш долг! – твёрдо сказал он.

Лаптева подошла к подростку ближе и посмотрела в горящие справедливостью глаза:

– Долг? Да? А то, что генерал бы вас за это расстрелял, ты подумал? Что было бы со Снежаной а? Осталась бы круглой сиротой вот что, – она отошла к столу и вновь впилась взглядом в Антона и Женю. – Как человек я вас понимаю. Но надо думать наперёд.

– Мы думали избавиться от генерала, но на это требуется время, – сказал Женя.

Антон замер и старался не смотреть в это мгновение на Лаптеву.

– Чего вы там думали? – Лаптева опешила от наглости подростка. – А почему бы и нет? Давайте, шлёпните его, и что дальше? Колобкова захотели? Так этот придурок здесь вообще всё разнесёт!

– Почему вы все его боитесь? – буркнул Женя.

– Да потому, что… – сорвалась Лаптева и поняла, что лучше говорить потише. – Потому, что на генерала я хоть как-то могу влиять, а Колобков этот ведёт какую-то свою игру. После пожара он стал майором и очень сдружился с генералом. Теперь ни на шаг от него не отходит. Вот, что, – сказала она уже обычным голосом, – заканчивайте эти свои дела. Если попадётесь, я вас отмазать не стану. Ясно?

Антон и Женя кивнули.

– Хорошо, на этом и закончим, – сказала Лаптева и жестом попросила друзей выйти.

Трое суток Антон и Женя не навещали стариков и Алёну. В избушке ещё оставалась еда, и можно было взять короткую паузу, чтобы всё обдумать. Но время неминуемо шло вперёд. Запасы кончались, тёте Любе без лекарств становилось всё хуже.

– Давай хоть лекарства ей отвезём, – упрашивал Женя. – Еду? Фиг с ней, разыщем в каком-нибудь посёлке, своей поделимся. Ты же видишь, она умирает.

Антон закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Внутри него всё колебалось. Образ больной тёти Любы и строгое лицо доктора Лаптевой. «Помоги» – кричали глаза первой, «не смей» – говорил взгляд второй. Пойти на риск, смертельный риск, или позволить старушке умереть? В обычной ситуации ответ для Синявского был очевиден, но рисковать детьми, их жизнью и будущим?

– Ладно, – выдохнул Антон. – Только в этот раз лекарства возьму я, а ты отвлечёшь Аркадьича.

– Да, конечно! – закивал Женя.

Утром перед вылазкой друзья зашли в дом кастеляна. Фёдор Аркадьевич стоял за стойкой и пересчитывал банки с консервами.

– Второй раз уже пересчитываю, двух не хватает, – бубнил он себе под нос. – Странно.

– Здарова, Аркадьич, – сказали друзья.

Кастелян, не поднимая глаз, тихо пробубнил:

– Да, да, привет.

– Мы за вещами для вылазки, – сказал Антон.

Кастелян, не отрываясь от банок, покачал головой. Антон прошёл на склад, Женя стоял у стойки.

– Что делаете? – поинтересовался парень.

– Да, вот, ничего не понимаю, – прогудел Аркадьич. – Сто раз пересчитал, а двух нету. По бумагам должны быть, – кастелян сунул нос в список продуктов.

– Э… – протянул Женя, – может, завалились куда?

– Да куда они могут завалиться? Всё на своих местах всегда. Вот и как мне теперь товарищу генералу о недостаче сообщить? – кастелян, наконец, оторвал глаза от бумаги и банок и посмотрел на Женю.

– Товарищу генералу? – повторил парень.

– Да. Потребовал сегодня провести инвентаризацию: что есть на складе и чего нет.

Женя закусил нижнюю губу и судорожно думал, не связано ли всё это с ними? Да и почему генерал вдруг решил проверить содержимое склада? Неужели Лаптева рассказала ему? «Да нет, она не могла. Тогда кто?» – размышлял парень.

В это время в дом вошёл Колобков в сопровождении двух солдат. Он окинул взглядом помещение, нагло улыбнулся и посмотрел на Женю и Фёдора Аркадьевича. В это же время с рюкзаком на плече со склада вышел Антон, лейтенант уставился на солдат.

– А и вы здесь, лейтенант. Очень хорошо. Фёдор Аркадьич, как инвентаризация, всего хватает?

– Да нет, – проворчал кастелян. – Две банки консервов пропали. Никак найти не могу. Может в документах ошибка? – пожал плечами кастелян и снова уткнулся в список.

– С документами всё в порядке, – заметил Колобков. – Значит, у нас завёлся воришка, – майор повернулся к Жене и Антону и сказал: – Вы не могли бы показать ваши рюкзаки и вывернуть карманы.

– В смысле? – возмутился Женя. – Вы думаете, что мы воры?

– Я ничего не думаю, – спокойно парировал Колобков. – Так что?

– Вот смотрите, – Женя открыл рюкзак и сунул Колобкову в нос. Майор быстро пошарил рукой в рюкзаке и, огорчённо вынул её. Антон тем временем попытался выкинуть взятую со склада пачку антибиотиков, но майор это заметил и стремительно подлетел к нему.

– Что это? – вырывая из руки пачку, спросил Колобков.

– Таблетки, – невозмутимо ответил Синявский. – Всегда берём в дорогу, вдруг что.

– Неужели? – подозрительно прищурился Колобков, пытаясь сделать момент разоблачения как можно драматичней. – Амо… Амоксиклав? – еле выговорил он. – Антибиотики в дорогу?.. Ничего тупее я не слышал.

Майор повернулся к солдатам и приказал им арестовать Синявского.

– Вы чё творите?! – закричал Женя и попытался преградить им дорогу. Но военные оттолкнули парня в сторону, взяли под руки лейтенанта и повели на гауптвахту – небольшое помещение, выделенное в задней части казармы. Там его кинули в тёмную камеру и захлопнули железную дверь.