«Трахни меня, детка».

Эта мысль была захватывающей, и я поднялась с его члена, терзая его так же, как он делал это со мной, запрокинув голову и выпустив сдавленный, греховный стон. Он наклонил голову, его хищное выражение вернулось.

Момент был невероятным, и я не могла сопротивляться ему дольше, чем он мог сопротивляться мне, опускаясь так, что его член был погружен так глубоко, как только мог. Несколько стонов вырвались из моей груди, вибрации были такими же опьяняющими, как его мускусный запах. Этот мужчина был действительно всем, о чем я мечтала.

Он позволил мне не торопиться, то подпрыгивая, то замедляясь, смакуя каждую секунду. Что-то внутри меня боялось, что такие моменты будут мимолетными. Капли пота вызывающе стекали по обеим сторонам его лица, и у меня было чувство, что это было больше связано с тем, что он не полностью контролировал ситуацию.

Как только я напрягла мышцы, я подумала, что он наверняка сорвется. Задыхаясь, я схватилась за спинку дивана, мотая волосами из стороны в сторону. Через несколько секунд меня пронзил оргазм. Он был настолько мощным, что я была сбита с ног, не в силах больше пошевелить ни одним мускулом.

В этот момент он взял верх, схватив мои бедра и трахая меня снизу с дикой страстью. Жестокие действия только подтолкнули меня к более интенсивному оргазму. Я не могла перестать трястись, была совершенно неспособна ясно мыслить и наслаждалась каждой минутой.

Я должна была знать, что он не позволит мне так легко отделаться. Он всегда будет контролировать. Он оттолкнул меня, наполовину опустив на колени, и без колебаний пополз за мной.

В тот момент, когда он провел пальцами по моему позвоночнику, я вздрогнула. Но когда он провел пальцем по щели между моими ягодицами, я не смогла сдержать стон.

Когда он дважды сильно ударил меня рукой по моей попке, на моем лице появилась улыбка. Он определенно знал, как завести девушку.

Он снова вонзил свой член в мою киску, двигаясь сильно и быстро, но он еще не закончил. «Вся ты принадлежишь мне».

"Вся?"

«Каждый дюйм». Он тихо рассмеялся и прижал кончик своего члена к моей темной дырочке. Мужчину было не удержать. Пока он пытался быть нежным, я могла сказать по его тяжелому дыханию, что он скоро проиграет и эту битву.

Он протолкнулся на пару дюймов внутрь, рыча и ожидая, пока мои мышцы привыкнут к его огромным размерам.

Боль была такой же, как и прежде, и я опустил голову, яростно моргая, когда вокруг меня вспыхивали огни. Но дискомфорт быстро исчез, и он, казалось, знал момент, когда это произошло, загоняя оставшуюся часть своего члена внутрь.

Вадим был тем, кто стонал, когда он навалился на меня, положив свои руки на мои. Неожиданным движением он переплел наши пальцы вместе, наше дыхание даже совпало с одним ритмом.

По многим причинам я чувствовала себя ближе к нему, чем к кому-либо за всю свою жизнь. Когда он прижался лицом к моему, давая нам обоим возможность побыть в тишине, на моих глазах появились слезы, но они не были слезами несчастья или страха. И это было самое радостное из всего, стоя пережила. Как мог такой опасный и могущественный человек заставить меня чувствовать себя так?

«Это только начало», — сказал он и продолжил трахать меня.

Каждое ощущение было более интенсивным. Каждый толчок заставлял меня чувствовать себя более живой. Я понятия не имела, как долго длился этот момент, но когда я почувствовала, что он больше не может сдерживаться, улыбка скользнула по моему лицу.

Наплыв чувств и эмоций больше не был неожиданным. Когда он наполнил меня своим семенем, я приняла тот факт, что он был прав все это время.

Мне всегда было суждено принадлежать ему.

Навсегда…

ГЛАВА 26

“Я встречаю жизнь с вновь обретенной страстью. Я должен заново открыть в себе непреодолимое желание учиться, жить и любить”.

— Андреа Бочелли

Вадим

Я никогда не был философом; возможно, я никогда не хотел им быть. Я действительно наслаждался музыкой, больше, чем я когда-либо позволял кому-либо, включая моих дочерей, открыть для себя. Это было личное для меня, дававшее мне моменты покоя, когда ничто другое не работало. Может быть, поэтому то, что я слышал от своего любимого певца много лет назад, казалось таким глубоким в этот момент.

Держать Кэролайн на руках, пока я медленно поднимался по лестнице в свою спальню, было совсем не похоже на то, когда я вынес ее из залитой кровью квартиры Джошуа в Бруклине. Тогда я чувствовал заботу, опасаясь, что она ранена.

Теперь, скованность в суставах, ноющая потребность, которая, казалось, никогда не утихала рядом с ней, казались тем, чем должна была быть жизнь. Я наконец понял это. Счастье не в деньгах или мощных, красивых вещах или дорогих отпусках в дальних странах. Это наслаждение тем, что у тебя было с тем, кто тебе дорог.

Кэролайн ничего не сказала, на ее лице все то же выражение удовлетворения. Не было слов, которые можно было бы сказать, чтобы еще больше разжечь нашу страсть. Или изменить то, что произошло между нами. Что бы ни случилось в будущем, это сформирует обе наши реальности. Это сильно давило на меня, особенно учитывая ее безрассудное поведение.

Я не мог отрицать, что хочу ее в своей жизни и в своем мире. Это было бы бесполезно, и я был в том возрасте, когда это не принесло бы мне никакой пользы. К тому же, зачем мне отрицать то, чего мы оба, очевидно, хотели? Однако, если она собиралась стать моей главной леди, ей нужно было бы научиться и принять, что все должно быть определенным образом, иначе это поставило бы жизни людей под угрозу.

Она этого не хотела. На самом деле, она была женщиной, которая хотела быть равным партнером. Эта мысль была более захватывающей, чем я себе представлял. Однако ее полное отсутствие опыта в моем мире и постоянной опасности уже стало проблемой.

Свет снаружи угасал, но идеально подходил для того, что я задумал. Я держал ее в своих руках, пока шел к своей кровати, сдергивая одеяло.

«Что ты делаешь?» — выдохнула она.

«Я надеюсь, что это станет последним суровым напоминанием о том, что правила устанавливаются не просто так».

«Но мне немного обидно».

Бросив подушку в центр кровати, я с изумлением посмотрела на нее. «Это похоже на то, как если бы ты была немного беременна?»

Она ударила меня по груди, закатив глаза так, что ее длинные ресницы скользнули по щекам.

Я был шокирован тем, что мой член так быстро снова затвердел.

«Думаю, после сегодняшней ночи ты запомнишь». Я опустил ее на угол кровати, убирая волосы с ее лица и глядя на нее сверху вниз. «Потому что шлепки будут суровыми».

"Что ты имеешь ввиду?"

«Тебе придется мне довериться. Теперь перевернись на подушки, пока я достану инструмент, который собираюсь использовать».

«Ты не дашь мне даже малейшего намека на то, что это такое?»

«Ни одного», — я указала на подушку и она снова закатила глаза.

«Ты подлый».

Сколько раз мои дочери говорили мне то же самое? Я почти чувствовал меланхолию, но я не грабил колыбель и не делал ничего неподобающего.

Не то чтобы мне было до этого дело.

По крайней мере, моя любимая сделала то, о чем я просил, стуча по подушке. Я на мгновение остановился, погладив ее по спине несколько раз. Но если я признаюсь в своих истинных чувствах этим ранним вечером, мне также придется признать, что садистская сторона меня, которую она вытащила, осталась. Нет, я не собирался причинять ей больше боли, чем она уже испытала. Как бы мне ни хотелось преподать ей урок, в этот момент требовалось лишь резкое напоминание.

Может быть, и для меня тоже.

Кэролайн попыталась устроиться поудобнее, но когда я подошел к комоду, чтобы взять свою любимую плеть, было видно, что она ворочается и, вероятно, тихонько проклинает мое имя.

Навсегда моя непокорная и дерзкая женщина.

Еще одна причина, по которой она меня так чертовски нравилась.