Насколько я помню, я давно не пользовался плетью, но она напоминала мне о моих ранних днях плейбоя, когда я часто посещал клубы для извращенцев.

Возможно, однажды я свожу её.

Через несколько секунд я взял плеть в руку, любуясь ее идеальной формой и ароматом экзотического дерева, который ударил по моим чувствам. Я провел ею под носом и сделал глубокий вдох, прежде чем повернуться к ней лицом.

Глаза прекрасной, обворожительной девушки широко раскрылись, следя за каждым моим шагом.

«Я думала, мы собирались пойти на ужин», — сказала она, когда я подошел.

«Планы меняются».

«Несправедливо».

Она сложила и засунула руки под подбородок, дернув головой вперед и в центр. Она даже сдвинула ноги вместе, как будто я собирался это позволить.

Я потянул одну, затем другую в нужное положение, как я хотел, похлопывая ее по попе. Были непрерывные мысли, бегущиечерез мой разум, не все из них оставались близкими. Но я был полон решимости не позволить внешнему миру отвлекать меня.

Издав одиночный шлепок, свистящий звук и легкий щелчок моего запястья, когда она издала прекрасный мелодичный стон.

После того, как я снова шлёпнул тонкой деревяшкой по обеим ягодицам, она приподнялась с кровати, хватая ртом воздух.

«Я чуть не потерял тебя», — сказал я ей, еще больше удивив себя. «Это неприемлемо».

Она дрожала, извиваясь взад и вперед, но я видел, что мое признание одновременно удивило и обрадовало ее.

«Еще десять, и я думаю, ты усвоишь урок». Я ударил плетью еще дважды, рука уже зудела от пережитого.

"Боже мой."

«Плеть, нечто столь маленькое и незначительное на вид, может быть одним из самых эффективных методов наказания женщины. Требуется особая техника, чтобы уметь обращаться с этим мощным инструментом с осторожностью. Мне нравится считать себя экспертом».

Она запрокинула голову через плечо, глядя на меня расфокусированным взглядом. «Давай, продолжай».

Мне достаточно было поднять один палец, и она провела языком по нижней губе, прежде чем высунуть его полностью.

Женщина всегда могла меня рассмешить. Я ласкал ее розовую попку несколько секунд, прежде чем выдать три в следующем раунде.

«Блядь. Я. Блядь. Блядь. Блядь».

«Красивые женщины, как ты, никогда не должны использовать такую скверную речь». Я, конечно, поддразнивал, что тоже редкость для меня. Тяга к ней была почти такой же сильной, как потребность доминировать, но когда я снова опустил плеть, мои чувства к ней захлестнули меня.

Я не был уверен почему, но было такое ощущение, будто последние двадцать четыре часа изменили все.

Почти отступив назад, я был более чем удивлен своей внезапной реакцией. Мой отец сказал мне, что я мог играть с женщинами в юности, обращаясь с ними как с объектами без вины или угрызений совести. Но когда я наконец вырос, найдя женщину, достойную провести с ней остаток своей жизни, те же потребности больше не будут применимы.

В этот момент его глубокая мысль достигла своего апогея.

Да, Кэролайн заслужила наказание. Черт, если бы все сложилось иначе, я бы уже звонил ее родителям и говорил, что ее похитили или что-то похуже. И все же я с нетерпением ждал, когда же этот тяжелый раунд наказания закончится.

Так я и сделал, думая о том, как скоро я буду ухаживать за ней, пока на ее приподнятой попе будут появляться отметины.

И когда наказание было выполнено, я сделал глубокий вдох, задержав дыхание, пока я ласкал ее нежную кожу еще раз. Мне не понравилось, что я внезапно почувствовал потребность побыть одному, пусть даже ненадолго.

«Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь, и я имею в виду, не двигайся. Поняла?»

«Да, сэр. Мне в любом случае нужно время, чтобы прийти в себя».

Слова Александра остались где-то на задворках моего сознания. Одной мысли о Тоне было достаточно, чтобы снова погрузиться в темное место. Так было всегда.

Я направился в ванную, включив только несколько лампочек. Наполнив ванну водой, я подождал, пока она не достигла идеальной температуры, прежде чем заткнуть пробку. Я стоял и смотрел на текущую воду, которая начала заполнять ванну на ножках. На этом настояла Тоня. Ей нравились ванны в старом стиле с самого детства.

Выдохнув, через несколько секунд, я поискал, пока не нашел пену для ванны, добавив солидное количество. Принимать ванну вместе было тем, с чем меня познакомила жена, тем, что она назвала по-настоящему расслабляющим опытом.

После ее смерти я никому не наливала воду в ванну.

После ее… убийства.

Те немногие женщины, которых я пустил в этот дом, так и не добрались до второго этажа. Вздохнув, когда ванна была достаточно полной, я вернулся в спальню, обняв ее, как я делал это раньше.

«Куда ты меня несешь?» — спросила Кэролайн.

«Тссс. Хорошие вещи приходят к тем, кто ждет».

«Я не терпеливая женщина. Я думала, ты уже это знаешь».

Я ухмыльнулся. «Это моя фраза».

«Итак, я ее украла».

Она была такой игривой. Когда я принес ее в ванную, она одарила меня широкой улыбкой. «Ты примешь ванну со мной?»

Я осторожно опустился на колени и опустил ее в воду.

«Ой. Ой. Ой. Ой».

«Жжение пройдет, моя дорогая», — сказал я ей. «И нет, наслаждайся ванной, а я принесу тебе бокал вина. И найду что-нибудь на ужин».

Она изучала мои глаза, даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но кивнула.

Я бросил ей сетчатый мочалку из душа, пытаясь казаться равнодушным, но это было трудно. Это вызвало нежелательные воспоминания. Когда я отвернулся, я почувствовал сильнейшее тяготение в сердце, как от чувств из прошлого, так и от настоящего.

«Как ты думаешь, почему убили твою жену?»

Вопрос был как гром среди ясного неба. Она, казалось, знала меня слишком хорошо, понимая, что я думаю и чувствую.

«Почему это имеет значение?» — спросил я в ответ.

«Потому что это влияет на все, что ты делаешь, в том числе и со мной. Ты человек, охваченный чувством вины, и именно поэтому, как только мы сближаемся, ты всегда отступаешь. Просто доверься мне, Вадим».

«Как я и сказал, я доверяю». Я потер челюсть, пытаясь найти слова, которые не выпотрошили бы ни одного из нас. Интересно, насколько это было сложно.

«Пожалуйста, доверьтесь мне. Я забочусь о тебе».

Внезапно слова просто полились потоком. «Тоне пришлось отвезти Софию к врачу. У нее была высокая температура, она неудержимо плакала, а моя жена почти не спала. Я в это время не давал почти разгоревшейся войне с ирландской мафией, вспыхнуть с новой силой. Я не использую это как оправдание, но мы оба были истощены. Она умоляла меня поехать с ней. Я категорически отказался. Я даже был груб. Я был настолько ужасен, что сказал ей, что у нее одна работа — заботиться о нашей дочери».

Она ничего не сказала, а я вздохнул, пытаясь прийти в себя.

«В любом случае, она позвонила маме Даниэллы, надеясь, что она сможет поехать с ней. К счастью, Данни была со своей няней. В любом случае, отец Даниэллы настоял на том, чтобы тоже поехать. Тоня ушла в гневе, а я говорил по телефону. Чертовы звонки».

«У тебя нет дара предвидения. Ты не мог знать».

«Возможно, но мне следовало бы лучше знать, прежде чем выпускать ее из виду. Настроение в городе было ужасным, синдикаты вцепились друг другу в глотки. Это было плохое время. Я даже проигнорировал один звонок от Тони примерно через час или около того, думая, что она просто звонит, чтобы сказать мне, что едет домой. Это была ошибка. Мой капо позвонил всего через десять минут и сказал, что машина моей жены подверглась нападению. Один из моих врагов сумел отрезать ее от людей, назначенных следить за ней. К тому времени, как они добрались туда, она была… Она уже была мертва, ее тело было изрешечено пулями. Как и родители Данни».

«О, Боже».

«Да. Наши последние слова были словами гнева, а не того, что мы любили друг друга. Ей пришлось просить помощи у друзей, не имея возможности рассчитывать на мужа».

«А София?» — тихо спросила Кэролайн.