Его брови низко опустились над обеспокоенным взглядом.

— Что? Ты даже не поговорила с ним?

— Ничего, кроме короткого сообщения, чтобы сообщить мне, что у него чрезвычайная ситуация в Andes. Это было субботним утром.

Рука Майлза сжалась в комок.

— Это не круто.

Это было не круто, но я почувствовала необходимость защитить Уэстона. Andes была его жизнью так долго, что угрозы и нападения на кампанию, должно быть, убивали его. Я хотела, чтобы он позволил мне быть рядом с ним. Это убивало меня.

— Он имеет дело с чем-то огромным и не привык делиться своим бременем.

— Нет, — он покачал головой. — Не оправдание, чтобы оставить тебя в подвешенном состоянии. Мне это не нравится.

— Мне тоже, но я не собираюсь врываться в его офис, требуя внимания.

— Ты не должна этого требовать.

Я вздохнула.

— Ты можешь уйти, пожалуйста? Ты расстраиваешь меня еще больше.

Его праведное негодование улетучилось.

— О нет, прости, Лизи. Боже, я идиот.

— Ты не идиот. Я понимаю, что ты злишься из-за меня, но мне это не нужно.

Он спрыгнул с моего стола, обогнул его и обнял меня за плечи.

— Позволь мне пригласить тебя сегодня на ланч. Я обещаю вести себя наилучшим образом.

Я отбросила его руку в сторону и отодвинулась.

— Я дам тебе знать, если буду в настроении. Прямо сейчас я слишком ворчлива, чтобы думать об этом.

Он отступил на шаг или два, подняв обе руки вверх.

— Ладно, ладно. Возможно, временами я туповат, но даже я умею читать между строк. Просто хочу сказать, я здесь для тебя, если тебе нужна компания.

— Спасибо, Майлз.

В конце концов он ушел, и я отложила телефон. От Уэстона не было ответа. Мое сообщение даже не было прочитано.

Была полночь, когда пришло сообщение. Я ворочалась с боку на бок уже час, сна не предвиделось. Наверное, я ждала от него весточки.

Уэстон: Извини, что у меня ушло так много времени на ответ. Я был на встречах с юристами и весь день не прикасался к телефону. Это не закончится в ближайшее время.

Я: Тебе не за что извиняться. Ты дома?

Уэстон: Только что вернулся домой. Я сейчас упаду.

Я: Хочешь, я поднимусь и переночую у тебя?

Уэстон: Я хочу этого, но я знаю, что не смогу выспаться так, как мне нужно, если ты будешь здесь. Кроме того, я встану на рассвете для новых встреч.

Я: Хорошо. Я понимаю. Ты можешь хотя бы попытаться держать меня в курсе того, что с тобой происходит? Я не люблю оставаться в неведении.

Уэстон: Я постараюсь, но, детка, прямо сейчас мой приоритет — Andes. Моя голова там, так что, если ты не получишь от меня вестей, вот почему. Люблю тебя. Спокойной ночи.

Я: Тоже тебя люблю. Целую.

Я прижала телефон к ноющей груди. Я весь день ждала весточки от Уэстона, так почему же теперь, когда получила, я почувствовала себя еще хуже?

Я поднималась на лифте до восьмого этажа, прикусив губу. В животе у меня порхали бабочки. Я не могла до конца понять реакцию своего тела. Заходить повидаться с Уэстоном стало обычным делом, так почему же я нервничала сегодня?

Вероятно, потому, что прошло несколько дней с тех пор, как мы встречались лицом к лицу, и наши разговоры были краткими и скудными. Он был поглощен встречами с юристами и своим исполнительным советом. Я знала это и проявляла понимание, насколько могла, снова и снова напоминая себе, что дело не во мне.

Рената разговаривала по телефону, когда я подошла к ее столу. Ее движения были напряженными. Ее губы были сильно сомкнуты, когда она кивала в ответ на то, что говорил человек на другом конце провода.

Ее глаза метнулись к моим. Я указал на офис Уэстона и одними губами спросила:

— Он на совещании? — Она покачала головой, ее внимание вернулось к человеку, с которым она разговаривала.

Я легонько постучал в дверь Уэстона, подождала немного, прежде чем войти.

Мое сердце упало при виде него. Он сидел за своим столом, опустив голову на руки. Он не поднял глаз, когда я пересекала комнату. Он отреагировал только тогда, когда я положила руку ему на плечо и произнесла его имя.

Он вскинул голову, и от фиолетовых пятен у него под глазами у меня перехватило дыхание. Уэстон никогда не выглядел менее собранным, даже посреди дикой природы во время нашего похода. Прямо сейчас он был опустошен.

— Уэст, — вздохнула я.

Мгновение он смотрел сквозь меня, прежде чем выйти из оцепенения.

— Элиза. Что ты здесь делаешь?

— Проверяю тебя, — я указала на бумажный пакет, который поставила на его стол. — Я принесла тебе ланч. Я предполагала, что ты не остановишься перекусить.

Его выдох был прерывистым от изнеможения.

— Если бы ты позвонила, я бы сказал тебе, что через несколько минут у меня рабочий ланч с моими адвокатами. Ты бы не тратила свое время, приходя сюда.

— О, — его тон был более резким, чем когда-либо в разговоре со мной. Это обрушилось на меня, как груда кирпичей. — Если бы я позвонила, ты бы вообще ответил?

Его брови нахмурились, на переносице образовалась глубокая складка.

— Послушай, я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Я пытаюсь спасти Andes. Ты понимаешь, сколько рабочих мест окажется под угрозой, если я не смогу вытащить кролика из шляпы? Если я не отвечаю на телефонные звонки, это потому, что я занят. Это моя единственная цель, о которой я объяснил тебе прошлой ночью. Я не могу сейчас беспокоиться об ответе на твои звонки.

Моя рука упала с его плеча, как ошпаренная.

Я догадалась, что меня действительно отругали. Я не могла вспомнить, когда еще чувствовала себя таким ничтожеством. Вероятно, когда в старших классах я обедала в туалете, чтобы мне не пришлось давиться едой под песнопения Элли-слониха.

— Ладно. Я поняла. Я собираюсь уйти, — я подняла пакет, сминая ее скрюченными пальцами. — Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.

— Элиза, — он откинулся на спинку стула и окинул меня долгим, тщательным взглядом. — Я напишу тебе вечером, хорошо?

— Конечно, — я проглотила обиду. Дело было не во мне. Если бы я продолжала говорить себе это, возможно, я бы начала в это верить. — Пока, Уэстон.

Когда я выходил из офиса Уэстона, Рената говорила по телефону, выглядя такой же измотанной, как и он.

— Как все прошло? — спросила она. Ее кривое выражение лица говорило о том, что она точно знала, как все прошло.

Я глубоко вздохнула и улыбнулась ей.

— Ты любишь суши? — Я подняла пакет. — У меня есть еще.

Она выхватила у меня пакет.

— Я так голодна, что съела бы крысу. Мой босс не дает мне передышки.

Мой смех был натянутым, но я старалась.

— Что ж, дай мне знать, если завтра будешь голодна, и я принесу тебе что-нибудь, когда пойду обедать. Это не проблема.

— Ты хорошая девушка, Элиза, — она покачала головой. — В данный момент он сам не свой. То, что происходит с агентством по охране природы и прессой, по его мнению, является личной атакой. Весь дух Уэстона ставится под сомнение. Он не просто защищает Andes, он защищает себя.

Я не была уверена, как на это реагировать. И оказалось, что мне и не нужно было. Из динамика телефона Ренаты донесся голос Уэстона.

— Рената, я же сказал тебе, что не принимаю посетителей, — от его резкого лая у меня по спине пробежали мурашки. Я была посетителем?

Рената быстро подняла трубку, взглянув на меня, затем отвела взгляд.

— Я понимаю это, но я предполагала, что для…

Он прервал ее, и, хотя я не могла слышать, что он говорил, поникшее выражение ее лица сказало мне все. Этот телефонный звонок был прямым ответом на то, что она разрешила мне связаться с ним.

Она повесила трубку и избегала моего взгляда.

— Спасибо за суши, дорогая.

— Я не исключение, не так ли?

С тяжелым вздохом она сложила руки на столе и, наконец, посмотрела мне в глаза.