Во сне Микел проткнул его ножкой от стула, и Найрон умирал на твердом полу, а над ним возвышался равнодушный ко всему Токвин, роняющий холодные слова: "Поблажек от меня не дождешься. Ты сам виноват". Слова ложились на грудь прохладными каплями и стекали на пол, разбавляя кровавую лужу под ним. А потом к Микелу подошли незнакомцы в плащах с капюшонами и, откинув их, смотрели на Найрона яростно сверкающими желтыми глазами. Незнакомцы были одинаково синекожими. И одинаково ухмылялись, переглядываясь с Микелом.

Когда Найрон открыл глаза, сначала решил, что все еще спит. Над ним действительно кто-то стоял. Но, сфокусировав зрение, он облегченно вздохнул, это был Тео. Он держал в руках варанга и озабоченно смотрел на Найрона.

– Знаешь, варанги ведь очень привязываются к хозяину. Странно, что он все время идет к тебе, не находишь?

– Нахожу. Моему брату подарили варанга перед поступлением в школу. Так тот тоже ко мне лез.

– Любопытно…- пробормотал Тео, отойдя, чтобы поговорить с одноклассником о проверочной работе по истории.

Завтракал Найрон с возрастающим удивлением. До сих пор дежурный не передал ему от демарго требование СРОЧНО явиться к нему. Может, он будет беседовать с ним уже при отце? Поперхнувшись, мальчик решил не думать о нем во время еды. Его смутила мысль о том, что гибель от попавшей не в то горло пищи будет не такой славной, как гибель от руки…ноги его врага.

Только через четыре дня после драки Найрон услышал от демарго, что тот вызвал родителей его и Микела, и ждет их обоих возле своего кабинета в час дня. Уходя, Дэмайло выразил надежду, что они не повторят попытку убить друг друга у его кабинета. Сразу после урока влияния на неживую природу, получив, наконец, средний балл за сотворение водяного бруска, Найрон направился в холл. Оказалось, что у двери демарго уже стоят двое взрослых, мужчина и женщина в серых кожаных плащах. Встав в сторонке, Найрон рассматривал их, пока мужчина не обратил на него внимание.

Повернув к Найрону полное лицо, обрамленное коричневыми кудрями, он смерил его оценивающим взглядом и, повернувшись к худощавой черноволосой, очень бледной женщине, громко произнес:

– Это, должно быть, Нотис, дорогая, – вновь обернувшись, он с преувеличенной любезностью спросил у Найрона, – это ведь ты – Нотис, не так ли? Тот мальчик, который решил убить нашего сына без всякой причины?

Распахнув глаза, Найрон хотел возразить, но ему не дали.

– Нотис. Я немного знаю твоих родителей, а еще лучше – родителей твоего отца, – он вновь развернулся к супруге, молча сверлящей Найрона взглядом, – дорогая, ты ведь помнишь Мэлона и Нади Нотис – премилые люди, не так ли? Особенно – Мэлон.

Найрону не понравился тон, которым говорил этот человек. В особенности ему не понравилось то, как он сделал ударение на словах "премилые люди". Это звучало, примерно как "совершенно, абсолютно ужасные нелюди".

– Уверена, что наш сын дал ему достойный отпор, – говоря это напряженно звенящим в тишине голосом, женщина продолжала в упор разглядывать Найрона карими глазами, – который он еще долго не забудет.

– Конечно, не забуду, – Найрон, превозмогая страх, растянул губы в ироничной улыбке, – и Микелу забыть не позволю.

Лицо женщины просто перекосилось, она дернулась к нему, не обращая внимания на схватившего ее под локоть мужа, зашипела:

– Только посмей тронуть моего сына, гурдовский выродок, я найду тебя, даже если придется всю жизнь искать!!

– Думаю, не стоит тратить на это вашу драгоценную жизнь! – обворожительно улыбаясь, Токвин, вышедший из-за поворота, приветливо развел руки, – Даг Токвин, преподаватель влияния на неживую природу, – он переводил внимательный взгляд с мужчины на женщину.

Отец Микела неуверенно улыбнулся в ответ.

– Фигес Веруго, моя супруга – Немиса.

– Этот… Он совершенно не раскаивается в своем поступке! – она ткнула пальцем в сторону Найрона, – этот мальчишка угрожает нашему сыну даже сейчас!

Найрон старался как можно невиннее хлопать ресницами, когда Токвин быстро глянул в его сторону.

– Прошу вас, Немиса, не впечатляйтесь. На самом деле мальчик довольно слаб. Скажу вам откровенно, против Микела сработал эффект неожиданности. Иначе Найрону пришлось бы куда хуже. Не обижайтесь, но ваш сын нуждается в хорошей взбучке, он вел себя несправедливо по отношению к Найрону, а тот лишь платил тем же.

– Ох! Вы просто убиваете меня, – простонала она, – Мой мальчик никогда бы…

– Немиса, – голос Токвина приобрел чуть холодноватый оттенок, – поверьте мне, Микел виноват не меньше Найрона. Не стоит злиться на него, вам, в таком случае, придется злиться и на сына, – Токвин успокаивающе тронул ее плечо.

Лицо Немисы все еще оставалось недовольным, но Найрон явственно ощутил, как напряжение, повисшее в воздухе, понемногу спадает. Фегис сверлил его злобным взглядом, молча стоя в стороне. Но вот его лицо расплылось в добродушной улыбке, к ним подошел Микел. Не глядя на Найрона, он подошел к матери, ткнулся лицом в ее живот и стоял, не шевелясь. Та обняла его за плечи, несколько раз ласково провела рукой по волосам.

Найрон почувствовал, как внутри поднимается тяжелая, удушливая волна. Она стала еще более удушливой, когда в холл вошел хмурый отец. Коротко кивнув Найрону, он поздоровался с Токвином и родителями Микела. На сына почти не смотрел и до появления демарго молча стоял у стены. Последним подошел Дэмайло с траурным выражением лица. Бросив гневный взгляд на Токвина, он открыл кабинет и пригласил всех внутрь. Заходя, Даг ответил ему преувеличенно вежливой улыбкой.

Когда Найрон видел кабинет в прошлый раз, его мысли были заняты другим, и он совершенно не рассмотрел его. Теперь он восполнял это, усаживаясь на предложенный стул и вертя головой во все стороны.

Просторный и округлый, кабинет демарго весь был из темного дерева. Стены, пол, потолок, мебель: три книжных шкафа, диван, кресла, стоящие у крохотного одноногого столика, несколько стульев с изогнутыми спинками, большой письменный стол со множеством ящиков. Выделялась лишь высокая, в человеческий рост, скульптура из красного дерева у камина – девушка в маске, с длинными волосами, в коротком платье и брюках, сжимающая грез.

– Ну что ж, сразу хочу сказать, что раньше, в другие времена, за подобный проступок учеников отчисляли из школы, – голос демарго звучал глухо и недовольно. Он нервно крутил в пальцах водяной шарик, усаживаясь за письменный стол, – И я не склонен считать поведение Нотиса и Веруго достойным снисхождения…- голос его окреп.

В тишине кабинета раздался стук. Токвин уронил руку на деревянный подлокотник кресла, в которое только что устроился.

– Э-э…- Дэмайло сбился, – но, конечно, времена сейчас другие… И на первый раз, думаю, мальчикам можно сделать снисхождение, – он заговорил скороговоркой, – я назначаю обоим наказание – работа на плантациях в течение десяти дней под руководством учителя Эвы Томс.

Микел, наконец, осмелился посмотреть на Найрона. Заметив, что Немиса следит за его реакцией, он отвел взгляд.

Под дружное молчание родителей, демарго еще больше занервничал и заерзал в кресле. Токвин, расслабленно облокотившись на спинку кресла, с легкой усмешкой смотрел на него. Только тонкие бледные пальцы, с силой сжимавшие подлокотники, немного не соответствовали его спокойному виду. Отец исподлобья взглянул на Найрона. Мальчик сжал зубы, сдержав торжествующую улыбку. Герг, наверняка, уже приготовил презрительную речь о том, что сын обманул его надежды, но теперь ему придется оставить ее при себе, ведь его не выгнали из школы.

– Но, если подобное повторится, – продолжил Дэмайло, – я исключу обоих. М-м-м, учитель Токвин, вы хотели что-то добавить…- демарго расеянно посмотрел в окно.

Слегка подавшись вперед, Токвин обратился к родителям: