– Я не получил даже низшего балла, – срываясь на яростный шепот, раздельно проговорил Микел, закатывая рукава. Его черные кудри сердито топорщились во все стороны.

– Мы тебя предупреждали… – не совсем уверенно сказал Нитс.

Грегони и Камер шли плечо к плечу, загораживая проход, и поглядывали друг на друга, будто безмолвно подбадривая. Лиса выглядывала из-за них и кусала губы. Не понятно, то ли от страха, то ли от азарта. Найрон осмотрелся: библиотека еще далеко, вокруг никого. В желудке похолодело. Ребята подошли уже на расстояние нескольких шагов, правда, двигались они довольно медленно.

И тут, между двумя громкими ударами сердца, Найрон услышал вдалеке разговор, явно шедший между взрослыми. Голоса приближались со стороны библиотеки, поэтому мстители их слышать не могли. Изобразив испуг на лице, хотя особенно стараться ему не пришлось, Найрон попятился в сторону голосов. Мальчишки наступали. Микел даже, сумев применить веление, и уплотнить воздух в шар, начал прицеливаться, и Найрон побежал. Шар догнал и, мягко толкнув в спину, повалил его на пол как раз в тот момент, когда из-за поворота показались тихо разговаривающие учителя.

– Токвин, я давно понял, что у вас зуб на него, но вы же знаете, демарго не любит менять… А? – преподаватель истории запнулся об упавшего ему в ноги Найрона, – что ты…?

Найрон с измученным видом поднялся, изображая жуткую боль в пояснице, куда пришелся толчок, и придерживаясь за нее рукой. Токвин уставился на него, потом на ребят, которые, не успев затормозить, всем скопом налетели на Найрона. Тот делал героические усилия, чтобы не расхохотаться. Они попались.

– И что же здесь происходит? – вкрадчиво осведомился Даг, – дайте-ка угадаю, четверо на одного… А вы, Лиса, им в этом помогаете? На случай, если не справятся?

Найрон почувствовал, что начинает умирать. Закрыв рот рукой, он засмеялся, всхлипывая, чтобы со стороны было похоже на рыдания. Мигом остывшие мальчики испуганно молчали, пожирая его глазами. Лиса замотала головой и открыла было рот, чтобы что-то сказать в свое оправдание, но Токвин не дал.

– Нотис, вы шли в библиотеку. Полагаю, затем, чтобы подготовить реферат, который я вам задал, – его тон почти не был вопросительным. Найрон кивнул, и, глядя на молча взмахнувшего рукой в сторону библиотеки учителя, пошел туда. Отошел на некоторое расстояние и прислушался. Тихим доброжелательным голосом Токвин назначил всем пятерым наказание в виде уборки на плантациях в течение пяти дней. Потом, отправив их в жилой корпус, продолжил разговор с Пирком Эдансом, историком:

– Зуб или не зуб, Пирк, а меня просто выводит из себя человеческая тупость и безалаберность. Он обязан следить за порядком на территории школы, но чем дольше работает здесь, тем больше беспорядка я наблюдаю.

Сжигаемый любопытством, Найрон, крадучись, двинулся вслед за медленно идущими учителями, держась изгиба коридора, чтобы его не было видно.

– Хм. В чем же этот беспорядок выражается? – спросил Эданс, однако, не дал ответить Токвину, – знаете, мне все больше начинает казаться, что это что-то личное. Вы были знакомы раньше?

Судя по воцарившейся тишине, они резко остановились. Найрон выглянул из-за поворота, замирая от страха быть обнаруженным. Токвин и Эданс стояли лицом к лицу, уставившись друг на друга. Даг – гневно, Пирк – иронично. Сузив глаза, Токвин слегка наклонил голову вбок, словно что-то выискивая на лице историка. Криво улыбнулся, неприятно растянув губы. У Найрона возникло ощущение дискомфорта в желудке.

– Симпатизируете Сёму? Считаете, я к нему несправедлив? Защитник слабых угнетенных низших? – Токвин продолжал улыбаться, в то время, как Эданс не отрывал от него уже сердитого взгляда.

– Сём выполняет свою работу в полном объеме, Токвин. Вы же постоянно придираетесь к нему. С того момента, как он появился в школе. Он еще не успел приступить к своим обязанностям, а вы уже повесили на него всех микрад, – Эданс воинственно задрал подбородок, – Считаете, вы к нему справедливы?

– О да, Эданс, считаю, – нараспев ответил Токвин, отвесив легкий шутливый поклон, – и еще считаю, что некоторым учителям остро необходимо интересоваться своим предметом, а не лезть в чьи-то личные взаимоотношения. По той простой причине, что эти самые взаимоотношения совершенно не касаются того предмета, который эти учителя преподают.

Резко развернувшись, Токвин быстро пошел в сторону холла, оставив Эданса недоуменно смотреть ему вслед. Поняв, что тот собирается пойти в его сторону, Найрон, как можно тише и быстрее пошел в библиотеку, гадая, о ком они говорили. Уже заходя в небольшой зал, уставленный книгами, он вспомнил, как Токвин кричал на забавного человека, оставшегося спиливать остатки дерева. Он тут же решил, что это, видимо, и был тот самый Сём.

Стараясь не отвлекаться, хотя мысли о разговоре Токвина и Эданса крутились в голове вперемешку с опасениями, что уйти от мести Микела все же не удастся, Найрон принялся сосредоточенно писать реферат по четырем книгам, найденным в недрах библиотеки.

Зайдя в спальню после ужина, Найрон нисколько не удивился тому, что его поджидают четверо. С угрюмыми лицами и сжатыми кулаками.

– Если ты думаешь, что наказание помешает нам надавать тебе… – зашипел Микел, краснея, как раскаленный чайник. Казалось, еще чуть-чуть и из носа пойдет пар.

Подойдя к своей кровати и ехидно улыбаясь, Найрон оповестил их:

– До ужина я был у учителя Токвина и он сказал, что если вы меня обидите, он добьется вашего исключения. Так что, я буду даже рад, если вы мне "надаёте", – продолжая улыбаться, Найрон встал рядом с Микелом, вызывающе глядя в его грязно-серые глаза. Тот отвел взгляд и сердито засопел. Рванулся к Найрону с занесенным для удара кулаком, но Нитс перехватил его.

– Микел, перестань, вдруг он и вправду…

– Да врет он все! – пыхтел тот, вырываясь.

Найрон на всякий случай отошел в сторонку, старательно растягивая губы в улыбке. Он не был уверен, что его блеф сработает, но надежды, возлагаемые им на Нитса, более осторожного, чем Микел, оправдывались на глазах. Лиса, махнув белыми волосами, собранными в хвост, подошла вплотную к Найрону и звонко проговорила, печатая каждый слог:

– Этот, может, и не врет. Он на все способен! Предатель и ябеда! – она смерила Найрона презрительным взглядом, развернулась, хлестнув его хвостом по щеке, и пошла в девчоночью спальню.

С трудом успокоив Микела, Нитс увел его в гостиную, где начинали ужинать старшеклассники. Камер, настороженно наблюдавший эту сцену, принялся делать домашнее задание, время от времени отрываясь от учебников, и бросая сердитые взгляды в сторону Найрона. Стараясь не обращать внимания, и приняв независимый вид, он изобразил, что читает реферат, который ему предстояло завтра после уроков пересказывать Токвину, хотя на самом деле напряженно думал.

Поняв, что затея с блефом сработала, Найрон решил, что нужно придумать что-то такое, с помощью чего он сможет поддерживать в этой компании уверенность в заступничестве Токвина. Иначе они быстро его раскусят и не дадут житья. А может, мелькнула мысль, нужно и вправду заручиться его поддержкой? Настоящей поддержкой, а не выдуманной. Но как? Для Дага Токвина он лишь один из сотни учеников, обучающихся здесь. Может у него и есть любимчики, но никто, даже старшеклассники о таких не слышали. Они, все как один, описывали Токвина как строгого, грамотного, часто резкого учителя, который никому и ни в чем не отдает предпочтения. Найрон тяжело вздохнул, лежа на кровати и закрывшись тетрадкой. Ладно, если бы он хорошо учился на его уроках. А так, он – худший ученик, и в любимчиках Токвина? Смех, да и только. Вот Рен сейчас точно что-нибудь придумал бы. Тут же сердце Найрона учащенно забилось, так как в голову пришла гневная мысль: Рен не одобрил бы поступка Найрона на уроке Блума. Вечно он всех жалеет, добренький Рен. Рассердившись окончательно, Найрон захлопнул тетрадь с рефератом и отвернулся к стене.