– Что значит страшным?! Он мне плечо проколол!

– Найрон, ты не знаешь…Ты же не мог видеть…

– Да чего?! – Найрон почувствовал, что начинает терять терпение, щеки вспыхнули.

– Своего лица! – карие глаза Кри расширились, будто одно воспоминание о нем приводило девочку в ужас.

– Твое лицо стало таким белым. Мне даже показалось, что оно засветилось. И глаза…глаза стали… Я видела такие же однажды. На картине о войне. Она изображала битву двух Высших мыследеев. У них были такие же страшные глаза… И вообще, все твое лицо стало словно маска… Неживое, будто из камня…- Кри замолчала, запыхавшись и стараясь подобрать новые слова.

Но Найрон засмеялся.

– Кри! Ты же не видела лица Микела тогда. Откуда ты знаешь, что ЕГО лицо не было таким же страшным?

Изумленно глядя на Найрона, девочка не нашлась, что ответить. Она несколько раз открыла рот, но так ничего и не произнесла. Пожав плечами, он пошел в кабинет влияния на неживую природу.

Токвин, как обычно, мерил мягкими шагами комнату, успевая проследить за каждым учеником. Отрывисто бросая четкие указания, он время от времени убирал за ухо прядь черных волос. Хмуро-сосредоточенное выражение не сходило с белого лица. После подслушанного разговора Найрон не мог сконцентрироваться на задании: создать водяной шар, в середину которого поместить камешек, придав ему форму куба, и закрепить шар велением. Мальчик невольно посматривал на учителя, а камешек не желал принимать ни кубическую, ни вообще какую-либо форму. Из крошева, рассыпанного по столу, он собирался в перекошенную пирамидку, на краткое мгновение та становилась целостной и гладкой, а затем, покрывшись трещинами, рассыпалась в порошок.

Подняв в очередной раз взгляд на учителя, Найрон вздрогнул. Серо-зеленые глаза насмешливо сверлили его. Улыбнувшись уголками губ, Токвин усталым голосом произнес:

– Нотис, перестаньте крошить камень, он не враг вам, уверяю, и не заслуживает такого отношения. Лучше представьте, как выглядит каменный кубик. Теперь пожелайте воплотить его на вашем столе. Примените свое желание к этому порошку. Так. Он блестит, его грани остры. Плотнее.

Четко следуя указаниям учителя, Найрон с удивлением обнаружил, что у него что-то начало получаться. Кубик был, конечно, далек от совершенства, но в целом получился неплохо. Рассматривая его со всех сторон, мальчик в который раз подумал, что будь Вир таким же, как Токвин, он мог стать гораздо более успешным учеником до школы. Быстро глянув вправо, Найрон успел разглядеть Микела, сосредоточенно высунувшего язык. У того уже почти был готов водяной шар. Внутри него висел кубик, а по шару, висящему над столом, шла плавная рябь. У Найрона же вода мирно поблескивала в стакане, он еще не начинал влиять на нее.

Мелькнувшая в голове мысль заставила его улыбнуться. Дождавшись, пока учитель отошел в другой конец класса, раздавая указания остальным, он снова повернулся в сторону Микела Веруго и начал пристально вглядываться тому в висок. Микел, хоть и не отрывался от начавшего затвердевать шара, почувствовал взгляд. Невольно скосив глаза в сторону Найрона, он отвлекся, и по шару прошла крупная рябь. Найрон поиграл бровями и зловеще ухмыльнулся. Лицо Микела вспыхнуло багрянцем, а шар потек тонкой струйкой на стол. Тот быстро отвернулся и начал снова влиять на него, но его глаза как будто сами по себе, без желания владельца, возвращались к Найрону, не отрывавшему взгляда от Микела. Шар, на мгновение став мутным, вдруг расплылся, облив стол и Веруго, вода потекла на пол. Найрон спокойно вернулся к своему заданию, начав влиять на воду, которая тягучей струей поднялась из стакана. Краем зрения ему было видно, как Микел, плаксиво скривившись, откинулся на спинку стула.

Учитель довольно неожиданно оказался рядом с ними, склонился над Микелом.

– Я видел, что вы почти закончили Веруго. Что с вашим заданием? – Даг взял каменный кубик и повертел его перед носом Микела. Тот всхлипнул и прошептал:

– Это все Нотис, учитель. Он смотрел на меня, – Токвин изумленно развернулся к Найрону. Тот оторвался от почти отвердевшего шара с плавающим внутри кубиком и вопросительно посмотрел в глаза учителю, не забывая поддерживать еще не завершенное веление.

– Вы смотрели на Веруго, Нотис? – Найрону показалось, что изумление учителя несколько наиграно.

– Да, учитель, я хотел понять, как он это делает.

Токвин вновь развернулся к Микелу и сложил руки на груди.

– Веруго, вас так расстроило то, что Нотис решил поучиться у вас, как выполнять задание? – Микел растерянно переводил взгляд с лужи на столе на учителя. Пару раз Найрону показалось, будто Микел пытается посмотреть и на него, но почему-то не решается.

После урока, вопреки ожиданию, Микел не стал угрожать Найрону. Он даже не сказал ничего, насупившись, выходя из класса. Впрочем, совершенно не огорчившись этому, мальчик с гордостью рассматривал буквы "СБ", поставленные Токвином на полях конспекта. Второй средний балл за этот месяц по влиянию на неживую природу. Он определенно делает успехи. Найрон всю перемену провел, счастливо улыбаясь, и только Тео, встретившийся в коридоре, и внимательно глянувший на него, слегка подпортил настроение.

Утром шестого дня отбывания наказания Найрону хотелось хихикать от вида Микеловых надутых щек. Тот пыхтел, сбрасывая вниз с плантации демизы накопившийся мусор: клочья перьев шворхов, трупики всякой ночной живности, отвалившиеся отростки деревьев и мертвые плоды, которые упали, не дозрев. Эва строгим голосом приказала им делать все вручную, без велений, и Найрон был даже рад этому. Он справлялся на соседней плантации гораздо быстрее.

Свежий ветерок трепал рубашку, овевая терпким кисловатым запахом нармики. Его не огорчали усталость и боль в мышцах, которая распространялась от рук к спине и ногам. Они помогали забыть о кошмаре, который выбросил его из сна сегодняшней ночью.

С трудом подавив крик, Найрон вскочил в кровати. По лбу и вискам стекали холодные струйки пота, руки дрожали. Перед глазами еще долго пылал образ: их родовой герб, уничтожаемый пламенем. Безжалостный огонь сначала будто возник внутри рисунка, потом охватил его целиком и быстро разросся в ревущий огненный смерч, пожирающий мир. Во сне Найрон чувствовал обжигающую боль огня и хотел одного – окунуться в прохладную, пусть и изменчивую, воду.

Поморщившись, и подумав, что надо забыть о сне, Найрон с еще большим энтузиазмом принялся выполнять задание. Очередная куча мусора полетела вниз, он проводил его взглядом: крохотные точки парили среди растущих серовато-голубых скал, рядом с которым застыла водная стена неправильной формы. Она уже оплывала и внутри медленно вращались камни и стволы деревьев.

Найрон стал на четвереньки, чтобы можно было выгрести мусор из-под крупных чешуйчатых щупальцев, неподвижно лежащих на пузырях. Запустил руку как можно глубже в образовавшуюся щель, скривился, наткнувшись на осклизлые останки ночных насекомых. Пересиливая отвращение, выгреб кучку сварлей и купов. Шелестящие темные крылышки, ломающиеся при легком касании, и блестящие черные тельца размером с кулачок годовалого ребенка, вызвали приступ тошноты. Сглотнув, Найрон подумал, что убирать на плантациях ему не нравится. Опасаясь, что какая-нибудь сварля окажется еще живой и укусит его, он сгреб их в кучу, ссыпал на небольшой деревянный поднос, милостиво выданный Эвой, и сбросил вниз.

Сверху ему хорошо была видна сфера учебного корпуса и платформа. Заметив, что к демарго, который то ли наблюдал за ними, то ли просто дышал свежим воздухом, подлетел темно-серый шворх, Найрон застыл. Дэмайло показал шворху татуировку и тот опустился рядом на пол. Достав из сумки письмо, демарго начал читать. Выражения его лица Найрон разглядеть не мог, но судя по резкому взмаху рук и по скорости, с которой он понесся в учебную сферу, случилось что-то плохое.