– Да. Я хотел добавить, что нас с демарго очень сильно беспокоят некоторые, э-э-э… познания Микела в области боевых искусств…- щека Фигеса дернулась, он резко обернулся к сыну. Микел смотрел в пол. Даг мягко продолжил:

– Мы, конечно же, всецело за получение учениками углубленных и дополнительных знаний… но не в том случае, когда это – знание опасных боевых ударов. Микел применил такой прием к Найрону, в результате чего мальчик оказался на волосок от смерти.

Герг вскочил, метнув гневный взгляд на Микела, дернулся в сторону Фигеса, отчего тот испуганно застыл в кресле.

Найрон удивился, отцу что, не писали в письме об этом?

Токвин успокаивающе поднял руку, остановив отца:

– Не стоит, уважаемый Нотис, Микел защищался. Полагаю, сейчас нужно разобраться не в том, почему Микел применил этот удар, а в том, откуда он вообще его знает, – Токвин переводил взгляд с Фигеса на Немису. И, если отец Микела возмущенно поднял брови и явно подыскивал слова для ответа, Немиса спокойно смотрела на учителя, совершенно не изменившись в лице. Тогда Токвин, больше не обращая внимания на так и не решившегося что-то сказать Фигеса, обратил взгляд на нее.

Найрон поежился, ему на миг показалось, что глаза Токвина начали мерцать в полутьме кабинета, но он отвлекся на медленно опускающегося в кресло отца, и иллюзия исчезла. Мальчик вдруг заметил, что пальцы Немисы судорожно сжимают белый платочек, хотя отвечала она довольно спокойным, невыразительным голосом:

– Мы не понимаем, о чем вы, учитель Токвин. Если кто-то действительно научил нашего сына такому удару, о каком вы говорите, мы ничего об этом не знаем.

– Ну что ж, – неизвестно почему, учитель развеселился, – в таком случае, я очень надеюсь, что этот кто-то поостережется учить Микела еще чему-либо в таком роде. Потому что иначе он рискует подвергнуть себя большой опасности, – Токвин вежливо улыбался, в упор глядя на Немису, которая зябко повела плечами.

Фигес открывал и закрывал рот, переводя взгляд с жены на учителя. Найрон слегка приподнял брови. Ему не показалось? Токвин считает, что она знает, кто научил Микела этому удару и предупреждает ее об опасности, грозящей этому человеку? А, если он так не считает, зачем предупреждать? И о какой, собственно, опасности он ведет речь? Неужели Токвин вообще рассчитывал, что они возьмут и признаются перед демарго школы и его отцом, что знают, кто обучил их сыночка такому?

Отец накрыл ладонь Найрона своей. Мальчик тут же сделал вид, что ему срочно нужно почесать нос. А потом сложил руки на груди, не глядя на Герга.

Внезапно дверь распахнулась, заставив всех вздрогнуть и обернуться, и на пороге выросла вся растрепанная Касси Блюз – главная повариха школы. Довольно пышная, обычно добродушная и веселая, она сейчас походила на рассвирипевшую микраду.

Размахивая чем-то бесформенным и ссохшимся, болтающимся в руке на длинных веревках, она заголосила:

– Я отказываюсь работать в такой обстановке! Это же что-то невообразимое! Сначала целое фруктовое дерево! Потом несчастные шворхи! А теперь… – она разрыдалась и начала сморкаться в подол длинной, запачканной самыми разнообразными пятнами, замшевой юбки.

Демарго растерянно подошел к ней:

– Но что случилось, Касси, объясни толком? – он попытался взять ее за руки, но она отмахнулась от него. Всхлипывая, сунула под нос то, что болталось у нее в руке.

Все долго всматривались, пытаясь понять, что это. Наконец до Найрона дошло – связка плодов нармики. Только какая-то омертвелая, сухая, осыпающаяся трухой на пол. То, что он принял сначала за веревки, было стеблями, которыми фрукты связывали между собой для хранения в кладовых.

Медленно поднявшись из кресла, Даг неспеша подошел к ошарашенному демарго и, продолжающей всхлипывать поварихе. Когда он остановился рядом с ней, молча взяв в руки мертвые фрукты, она обратилась к нему, завывая:

– Чем мне корми-и-ить де-е-етей? Все-е-е пропало-о-о!

– Как – все?! – дернулся демарго.

– Все! – взвизгнула Касси, взмахнув рыжими кудрями, – погибло все, что было в главной кладовой! В остальных же очень мало продуктов! Их же и на один класс не хватит! На плантациях плоды же еще не поспели! Если бы я знала! Если бы только знала! Я же всю неделю брала продукты из малых кладовых, а сегодня…- она высморкалась, – сегодня заглянула в главную, а там…- и снова залилась слезами.

– Значит, невозможно узнать, когда это произошло? – Токвин старался говорить спокойно, но в его голосе проскользнули нетерпеливые нотки.

– Я же в последний раз заглядывала туда семь дней назад! Так что произошло это в последние шесть дней!

Сначала Найрон испугался, что теперь родители заберут детей по домам, пока школа не восстановит запасы еды. И ему придется лететь с отцом в Одорит. Но демарго принялся бегать по кабинету, забыв о растерянно наблюдающих за ним семьях, и требовать, чтобы Токвин немедленно садился писать письмо Собранию с просьбой предоставить продукты. В очередной раз развернувшись, чтобы бежать в другой конец кабинета, Дэмайло наткнулся на учителя, преградившего ему дорогу, и замолчал.

– Думаю, родителей вы можете отпустить, – тихо проговорил Даг. Затем, развернувшись в пол-оборота к тем, пояснил, – вы можете возвращаться, и не волнуйтесь, мы справимся с этой ситуацией, дети голодными не останутся.

Герг, Фигес и Немиса нерешительно встали, переглядываясь между собой. Судя по виду родителей Микела, они рассчитывали на куда более долгий разговор. Будто не до конца веря в то, что им можно уходить, оглядываясь на демарго, сердито кивнувшего им, они вышли. Микел последовал за ними, и в холле они принялись что-то яростно обсуждать. Впрочем, голоса быстро стихли. Видимо, решили отойти подальше от кабинета.

Отец, быстро взяв Найрона за руку, вывел его в холл. Вслед доносились истерические вопли демарго и увещевания Токвина. Отойдя в какой-то темный закуток, отец присел рядом с Найроном на корточки и зашептал, сжимая его плечи.

– Из-за чего вы подрались?! – он встряхнул его. Найрон испуганно молчал, такое яростное лицо у отца было только один раз. Когда он обвинил его в смерти мамы.

– Отвечай!

– Микел соврал, а я возмутился, – растерянно пробормотал Найрон.

– И это все?! Он соврал и ты возмутился?!

– Ну, мы и раньше с ним ругались. Он меня обзывал. И доставал со своими дружками…

– Найрон, я же спрашивал, не обижает ли тебя кто-нибудь?! – отец не успокаивался, глаза его потемнели, лицо болезненно исказилось, – Он чуть не убил тебя! Просто так, без причины, такие вещи не происходят! Ты что-нибудь знаешь о его родителях?

– Нет! – буркнул Найрон, – только то, что его мамаша обозвала меня… гурдовским выродком! Что значит гурдо…? – отец побелел.

– Гурдовским выродком? – он стал совершенно спокойным, в голосе зазвучала угроза. – А еще? Что еще они тебе говорили?

– Что знают немного вас с мамой, а еще лучше твоих родителей. Что они – "премилые люди", – Найрон попытался скопировать голос и тон Фигеса.

– Та-а-ак…- отец встал, устало опустив руки, – значит, так…

– Что значит – гурдовский? – упрямо повторил Найрон.

Но в этот момент из кабинета демарго вышли он сам, Токвин и, утирающая слезы огромным, явно мужским платком, Касси. Отец только успел распрямиться и принять чуть более расслабленный вид, как все трое прошли рядом с ними, направляясь, видимо, к кладовой с продуктами.

– Пап! – Найрон нетерпеливо дернул отца за рукав, – что значит…

– Сынок, – отец положил руку ему на плечо, – я потом объясню тебе. Мне очень нужно как можно скорее переговорить с дедушкой и бабушкой. Самому кое-что понять. Обещаю, я сразу же…

Найрон выдрал плечо из-под его руки. В виски ударила кровь, стало жарко.

– Ты всегда! Всегда так! Ты мне никогда! Ничего! Не скажешь! – он яростно шептал, до хрипа, до боли в горле. Ярость душила его, не давая дышать.

– Сынок…

– Тебе трудно объяснить мне всего лишь…ОДНО СЛОВО!